Страница 75 из 134
— Выбросите что-нибудь из машины, когда будем проезжать туннель, — закричал я. — Что-нибудь!
— Мой плащ, — крикнул в ответ Гоуп! — И корзину с подарками.
Один из лакеев застонал, девушки подхватили пример и стали визгливо причитать.
— Тихо! — взревел Гоуп. — Помогите мне. Или клянусь бородой морского дьявола, я выброшу вас вслед за этим барахлом.
Мы с ревом влетели в туннель. Я ощутил рывок, когда сзади открылась крышка багажника. Гоуп и Кагу подняли тяжелую корзину и выбросили ее на дорогу. За ней последовал плащ, кувшин с вином, сандалии, браслеты, фрукты… Потом мы снова выскочили на солнечный свет, и я бросил машину в новый поворот. В зеркало было видно, как вслед за нами из туннеля вылетела машина пиратов. Окна ее кабины закрывал удерживаемый потоком воздуха черно-желтый плащ Гоупа, усеянный пятнами от разбившихся в лепешку фруктов; между колесами волочились остатки корзины. Машина вильнула, ветер отогнул угол плаща как раз настолько, чтобы дать возможность водителю видать дорогу перед собой.
— Не везет, — заметил я. — Впереди у нас длинный прямой участок дороги, а вся моя изобретательность уже иссякла…
Вторая машина приближалась. Я держал ручку газа у самой приборной доски, но их автомобиль был быстрее. Нас разделяла сотня ярдов, затем пятьдесят, затем они поравнялись с нами. Я незаметно сбавил скорость, чтобы дать им вырваться передними колесами вперед, и после этого резко вильнул. Раздался удар крыла о крыло, мы, как более легкие, отскочили, и я с некоторым усилием выровнял машину. Пираты снова поравнялись с нами. Бок о бок, мы мчались вниз по крутому склону со скоростью 95 миль в час…
Я притормозил, принял резко влево, ударил их по правому заднему колесу и снова выровнял машину. Они тоже тормознули — и это была их основная ошибка. Тяжелая машина потеряла сцепление с покрытием дороги, заскользила и, утратив от этого устойчивость, медленно стала на нос, подымая тучу пыли. Остатки корзины отлетели в сторону, а машина, как мне показалось, проплыла долю секунды по воздуху и перевалилась вверх колесами через край отвесной скалы. Теперь мы мчались вниз по склону уже одни. Впереди дорога выходила на лесистую равнину с виднеющимися в отдалении башнями Бар-Пондероне.
Раздался громкий крик. Властитель Гоуп, наклонившись вперед, колотил меня в порыве радости по спине.
— Клянусь девятью глазами дьявола с холмов! — ревел он. — Исполнено мастерски! Принц волынщиков оказался еще и принцем водителей. Честное слово, сегодня вечером во время пиршества в Бар-Пондероне за столом будешь сидеть рядом со мной. Я возвожу тебя в ранг ста плетей и присваиваю титул Первого Водителя.
— Ну, это был пустяк. Попробовали бы вы в пятницу, в 17.15 свернуть налево с кольцевой дороги, — сказал я, не отпуская ручки управления и пытаясь отдышаться. С моей стороны было глупостью пробовать столкнуть более тяжелую машину, но мне все-таки повезло. В результате я получил очередное продвижение. Дела мои шли лучше некуда.
— И никто не имеет права выдвигать обвинение в Убийстве, — продолжал Гоуп. — Не хотелось бы мне видеть такого замечательного водителя-волынщика в застенке, Я приказываю всем: никому об этом ни слова! Будем считать, что негодяи просто перестарались в своем злодеянии.
Я впервые взглянул на все это под новым углом зрения. Лишить кого-то жизни было самым немыслимым преступлением в этом мире бессмертных, поскольку, у человека отнималась не одна, а все его жизни. Преступника в качестве наказания замуровывали пожизненно… всего на одну жизнь. Но в моем случае этого было бы достаточно: запасных жизней у меня не было. То есть, Гоуп сейчас для меня был опаснее, чем любые пираты.
Жизнь здесь представляла из себя серию авантюр., и, как оказалось, тот кто больше рисковал, успешнее продвигался вперед. Сейчас, когда удача была на моей стороне, самым разумным было использовать ее на полную катушку. А осторожничать будем потом, когда везение кончится.
Первый день я провел в Бар-Пондероне, глазея на высокие здания и ожидая увидеть Фостера, случайно столкнувшись с ним на улице. Конечно, это было все равно, что встретить своего однокашника из школы Перт Амбой в свите афганского шаха, но я не терял надежды.
К заходу солнца я так ничего нового и не узнал. Одетый в самую модную на Баллоне накидку с оборками, я сидел со своим другом Кагу, Первым Телохранителем Властителя Гоупа, за небольшим столиком на первой террасе Дворца Веселья, самого большого пиршественного зала в Бар-Пондероне. Он был похож на ночной клуб XXI века в представлении голливудского режиссера. На его пяти этажах было девять танцевальных площадок, внутренние бассейны, фонтаны, две тысячи столиков, музыканты, девушки, шум, цветные огни и яства, достойные того, чтобы украсить стол любого Властителя. Он оказался открыт для всех вассалов ранга 50 плетей и гостей того же звания. После жизни в захолустном Рат-Галлионе здесь для меня был рай.
Кагу был мрачным, но добродушным парнем. Его лицо было испещрено шрамами от тысяч схваток с другими телохранителями, а нос был поломан столько раз, что в профиль был почти не виден.
— И где тебе только удается ввязываться во все эти потасовки, Кагу? — спросил я. — Я знаю тебя уже три месяца, но до сих пор ни разу не видел от тебя ни одного серьезного удара.
— А вот здесь! — Он улыбнулся, показывая мне свои поломанные передние зубы. — Славные местечки, эти большие имения, добрый Дргон, здесь всегда много мордобоя.
— Ты что, участвуешь в уличных драках?
— Не-а. Сюда заходят ребятишки, кучкуются, балбесничают и прочее.
— Они что, затевают драки здесь, в обеденном зале?
— Еще какие! Здесь всегда приличная толпа. Дела — обхохочешься.
Я взял стакан и поднял его за здоровье Кагу, но его содержимое тут же оказалось у меня на коленях — кто-то ударил меня по руке. Я поднял глаза: надо мной возвышался громила, весь покрытый боевыми шрамами.
— А это что за плюгавец, Кагу? — спросил он хриплым шепотом, ковыряя серебряной зубочисткой в коренных зубах, и скосил глаза на моего товарища.
Кагу вскочил и нанес молниеносный удар в брюхо верзилы. Тот шумно выдохнул, сцепился вплотную с Кагу и через его плечо измерил меня недобрым взглядом. Мой товарищ оттолкнул его, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Как делишки, Мулл? — спросил он. — Отцепись от моего кореша. Самый классный волынщик из всех. И знатный водила.
Мулл потер живот и уселся рядом со мной:
— Да, слабеет у тебя удар, Кагу.
Он посмотрел на меня.
— Извини. Я думал, ты один из тех… — Он подозвал проходящего мимо раба-официанта. — Принеси моему другу новую одежду. Да побыстрей.
— А посетители не возмущаются, когда вы, мужички, устраиваете в проходах бон тяжеловесов? — спросил я. — Одно дело пролитый на колени стакан. Это может случиться в любой забегаловке Манхэттена, Но опрокинутый на тебя обед из семи блюд — это уже многовато.
— Не-е. Мы устраиваем драки на Пятачке. — Он указал большим пальцем в каком-то неопределенном направлении. Потом оглядел меня. — Ты откуда, волынщик? Во Дворце впервые?
— Дргон путешествовал, — сообщил Кагу. — Он мужик — во! Знаешь, когда на нас напали пираты…
Кагу и Мулл принялись рассказывать друг другу небылицы, пока я занимался своей выпивкой. Хотя я за весь день так ничего нового и не узнал в Бар-Пондероне, здесь все-таки можно было больше разнюхать, чем в Рат-Галлионе. В имение входили два города и множество деревень. Может, мне больше повезет, и я найду среди жителей кого-нибудь, с кем можно поговорить о прошлом… или кто знал Фостера.
— Эй! — воскликнул Мулл. — Смотри, кто идет!
Я проследил за направлением его взгляда: к столу направлялись три мордоворота. Один из них, с длинными как у гориллы руками и ростом по меньшей мере семь футов, схватил Кагу и Мулла за загривки и треснул их черепами друг о друга. Я вскочил, ушел от кулака-копыта и… перед глазами взорвался фейерверк огней. Меня окутала ласковая тьма.