Смешные деньги

— Вы тоже этим будете заниматься? — спросила я.

— К счастью, это не входит в мои обязанности, — ответил Парамонов. — Моя задача — обеспечить клиентке охрану и гида в одном лице. То, что вы женщина — просто великолепно! Знаете, у меня такое впечатление, что американки боятся мужчин больше, чем мышей.

— Ну хорошо, — сказала я. — Каковы будут мои обязанности, и сколько вы собираетесь мне платить?

Парамонов немного замялся.

— Боюсь, вам придется находиться при госпоже Фридлендер неотлучно. За исключением ночного времени, разумеется.

— Учтите, — предупредила я. — Мои расценки — двадцать долларов в час, и я готова быть неотлучной хоть двадцать четыре часа в сутки.

Если честно, то я немного завысила свои требования. Обычно я беру за свои услуги двести долларов в день, но поскольку мой будущий клиент — американка, то расценки должны быть соответствующими. У них там принято оплачивать работу по часам.

— Боюсь, я не уполномочен решать такой вопрос. Мне поручено передать вам двести пятьдесят долларов аванса. Об остальном вам придется договариваться с госпожой Фридлендер лично.

— Очень мило! — возмутилась я. — Неужели вы думаете, что я возьмусь за работу за такие деньги?

Парамонов развел руками.

— У меня инструкции, — сожалеюще сказал он и, понизив голос, добавил: — Но скажу вам по секрету, если вы будете вести себя настойчиво, вы получите свою цену. Моя клиентка обожает самостоятельных женщин. Кстати, она хорошо говорит по-русски.

— Я тоже неплохо говорю по-английски! — отрезала я. — Но предупреждаю, если мне не удастся договориться о расценках, я тут же бросаю это дело!

— Как скажете, как скажете, — пробормотал Парамонов. — Однако предварительное соглашение мы можем считать заключенным, не так ли, Евгения Максимовна? — и он взглянул на меня цепким юридическим глазом.

— Только предварительное, — предупредила я.

— Вот и отлично! Тогда позвольте передать вам вышеупомянутую сумму… Расписок никаких не надо. Единственно, я бы просил вас расписаться вот в этих бумагах.

Он протянул мне четыре листочка, сшитые скрепкой. Это оказалось что-то вроде трудового договора, составленного на двух языках — русском и английском. Из текста, куда уже было вписано мое имя, явствовало, что нижеподписавшийся «обязуется» и так далее. Наскоро пробежав глазами эту галиматью, я вернула листки Парамонову.

— Этот номер не пройдет! — резко заявила я. — Подписывать я ничего не буду!

Парамонов озадаченно посмотрел на меня и провел пятерней по своим жестким, стриженным под ежик, волосам.

— Вы напрасно пугаетесь! — горячо сказал он. — Это бумага ни к чему вас не обязывает. Прочтите внимательно — здесь просто фиксируется факт нашей с вами договоренности. Чтобы госпожа Фридлендер убедилась, что я не терял времени даром.

— Мы сообщим ей это на словах, — заверила я. — И кстати, если не сойдемся в цене моих услуг, то все — таки выйдет, что время вы потратили зря.

Парамонов с недоумением посмотрел на меня, на текст договора и страшно расстроился.

— Тогда я буду вынужден просить вернуть мне задаток, — с неудовольствием сказал он.

— Ради бога! — ответила я, возвращая ему деньги.

— Не думал, что с вами будет так трудно, — с упреком сказал Парамонов.

— Я тоже не ожидала встретить столь наивного юриста, — парировала я.

Константин Ильич аккуратно уложил доллары в бумажник и обеспокоенно посмотрел на меня.

— Так что же мы с вами теперь решим? — спросил он.

Я пожала плечами:

— Ну что ж! Пожалуй, я встречусь с вашей клиенткой и попытаюсь выяснить, нужна ли ей моя помощь. Большего я пока не обещаю.

Парамонов хмуро кивнул:

— Спасибо и на этом. Где же мы с вами встретимся?

— Я заеду за вами вечером и отвезу на вокзал.

— Вы на машине? — обрадовался Парамонов. — Это замечательно! Я с ужасом думал, как я буду передвигаться по вашему страшному городу — это просто какой-то чудовищный лабиринт!

— Может быть, вам нужен телохранитель? — любезно спросила я. — Вы чувствуете себя так неуверенно.

— Слава богу, я завтра уже уезжаю, — сообщил Парамонов.

— Будем надеяться, что до завтра с вами ничего не случится, — с иронией произнесла я.

— Вы улыбаетесь, — горько заключил Парамонов. — Вы просто не пробовали здешней кухни, потому так и говорите.

— Что вам мешает найти ресторан получше? — заметила я.

— Ни за что! — заявил Парамонов. — Даже шагу не сделаю за пределы этого здания. По крайней мере, я буду знать, что меня ожидает.

— Ну, тогда до вечера, — сказала я и вышла из номера.

В мире полно чудаков и юристов, но такой экземпляр мне еще не попадался. Каким образом ему удается выжить в многомиллионной Москве, казалось мне неразрешимой загадкой. В то же время меня не покидало ощущение, что господин Парамонов чего-то не договаривает, и на уме у него не детский страх перед незнакомым городом, а что-то совсем другое.

«Ладно, посмотрим, что у него за клиентка, — решила я. — Может быть, все обстоит не так уж и плачевно».

Глава 2

На вечернюю встречу я отправилась в совсем ином наряде — строгое, но изысканное черное платье, тонкая жемчужная нитка на шее и туфли на невысоком каблучке — я все ж таки на работе. На шпильках, знаете ли, далеко не убежишь. Я даже не поленилась сходить в парикмахерскую. Ну и макияж, соответственно. Если людям нравится, когда им пускают пыль в глаза, зачем отказывать им в этом удовольствии? В конце концов, я и сама почувствовала себя значительно лучше. Только из-за одного этого стоило тратить время.

— Что ты знаешь об американцах? — спросила я тетю Милу. — Только не говори, что они любят доллары и носят «кольты» тридцать восьмого калибра — меня интересует другое.

— Кока-кола, статуя Свободы и телевизор, — быстро сказала тетушка, добавив со вздохом: — И все-таки доллары.

— Да, немного, — укоризненно заметила я.

— А что ты хочешь, — возразила тетя Мила. — Даже Колумб ничего не знал про Америку. Хотя он ее и открыл.

— Мне предлагают охранять приезжую американку, — сообщила я. — Пять лет она снабжала какой-то местный фонд гуманитарной помощью. Теперь решила устроить что-то вроде ревизии. Как ты думаешь — с высоты твоего юридического опыта, — это может быть опасным?

— В наше время фондов было раз-два и обчелся, — резонно заметила тетушка. — И они были инструментами высокой политики. Юристы моего уровня даже носа туда сунуть не могли. Что же касается нынешних фондов, то, если верить прессе, каждый третий фонд ворует. Делаются ли они опасными, попадая в ситуацию ревизии, в газетах не сообщается. Но, я думаю, все зависит от обстоятельств.

— Хорошо, а что ты думаешь о юристе, который до дрожи боится прогулки по нашему городу? Он называет его лабиринтом или что-то в этом роде.

— Упаси тебя бог доверять юристу! — рассердилась тетя. — Это он тебя нанял?

— Он еще не нанял, — сказала я. — Мы находимся в стадии переговоров.

— Держи ушки на макушке! — посоветовала тетушка. — И не верь ни единому слову.

— Я так и сделаю, — пообещала я. — Но если им удастся прельстить меня гонораром, в ближайшие дни на меня не рассчитывай.

Тетушка пристально и с удовольствием разглядывала меня и наконец заключила:

— Ты выглядишь очаровательно! Тот юрист — он молод? Хорош собой?

— Он обрюзгший и давным-давно не молод, — ответила я.

— Какой ужас! — открыла рот тетя. — Зачем же ты так нарядилась? Он может подумать, что ты сделала это ради него. Зачем подавать несбыточные надежды?

— Это не для него, — возразила я. — Это для американки. Пусть видит, что мне требуется много денег на одежду. Когда я появилась скромно одетая, мне и гонорар предложили скромный, понимаешь?

Тетя Мила с сомнением покачала головой и произнесла:

— Кто их разберет, этих американцев!

Кажется, она не верила в мою удачу.

Мне и самой не очень верилось, но я уже завелась. Если госпожа Фридлендер нуждается в услугах телохранителя, она их получит — и именно по тем расценкам, которые устраивают меня. В противном случае никакой охраны ей вовсе не нужно, и это просто блажь богатой бабы. А ублажать баб я не согласна ни за какие деньги — это не моя профессия.