Страница 10 из 84
— И что мы ответили? Что-то уже не помню… — помдеп озадаченно хмурится.
— Да ничего вы не ответили. Решение в таких случаях, когда даже наличие шанса, а не то что его размер, определить невозможно, очевидное. Основанное на принципе «не попробуешь — не узнаешь». Вот мы и попробовали, теперь знаем. В любом случае польза есть. О нашем существовании в ГД узнали, о наших запросах услышали. В следующем году представим им доклад о проделанной работе, о перспективах и упущенных для государства выгодах из-за отсутствия финансирования. Наша позиция станет сильнее.
— Или слабее, — Глеб трёт пальцами лоб. — Скажут, раз сами справляетесь, то и делайте себе.
— Молодец! — люблю реагировать парадоксально. — На этот раз не боишься делать прогноз. Но план от этого не меняется. Будем долбить их на эту тему каждый год.
Он не прав. На каждый хитрый тезис есть антитезис с резьбой. Через год будет прогресс — и заметный. И мы тут же скажем, что он мог быть на порядок больше и отсутствие финансирования сдерживает бурный рост влияния России в мире. Во многих аспектах. Политическом, военном, научно-техническом.
— Бюджетный комитет требует твоего присутствия, — помдеп добирается до главной новости. — Через неделю.
— Им нашего плана построения космической корпорации мало? Там же целый том сочинён! — в моём голосе насмешка.
План выглядит солидно и серьёзно, подкреплён экспертными одобрениями кандидатов и докторов самых разных наук. Что с того, что он на девяносто процентов — туфта? Всё равно его внимательно никто читать не будет. Если только мелкие клерки, но особое мнение мальчиков на побегушках никому не упало ни на одно место.
— Их интересуют подробности из первых уст, так сказать, — ответствует помдеп.
— Результат будет? — о том, что меня интересует только положительный, умалчиваю. И так понятно.
— Нет, — Глеб отвечает почти без паузы. — Если не считать, что сам побываешь в коридорах власти, так сказать. Посмотришь на них, впечатления какие-то получишь. Мягко говоря.
— Ты сказал, что у нас ничего не выгорит. Почему?
— Такое впечатление… — Глеб впадает в свою любимую паузу, — что кто-то суёт палки в колёса. Есть такой Галанин…
— Стоп! — поднимаю перед собой ладонь. — Все подобные соображения представь в письменном виде. Лучше в виде табличного списка. Кто высказывался против, кто косо смотрел, о ком слышал что-то нехорошее. И всё, что тебе известно о каждом, тоже в виде персональных данных.
Как-то читал книжку об одном политике, который заводил карточку на каждого человека, с которым сталкивался. На «каждого» — это не преувеличение ради красного словца. Буквально на каждую, даже мелкую в политическом ландшафте фигуру.
— А откуда ноги растут, и так понятно, — тоже мне бином Ньютона!
Немного пренебрежения с долей разочарования, обращённого к собеседнику, не помешает. Глеб совсем уж очевидных фактов не видит, судя по его лицу.
— Роскосмос, кто же ещё⁈ Мы для них — прямая угроза! Вот они и давят могучий паровоз, пока он ещё чайник.
Любуюсь сменой выражения лица помдепа. Теперь на нём написано: «И как я сам не догадался!»
— Так что вот тебе ещё одно длинное задание: выявить состав их лобби с предельно возможными подробностями.
Глеб кивает и после дежурного распития кофе и трёпа ни о чём отбывает.
Задумчиво гляжу на часы — сколько там время в Сеуле? Может, ещё застану. Выхожу в сеть и делаю дозвон через Tox. Мы решили, что это самый безопасный вариант. Мне только интересно, как в таких условиях, когда любой человек может связаться с кем угодно практически в любой точке планеты, работают спецслужбы? Как они пресекают всегда вероятный шпионаж? Можно рассказать что угодно, скинуть чертежи и спецификации…
— Гуд ивнинг, Витя, — меня приветствует мелодичный голосок и очаровательное женское личико. Хороша она всё-таки.
— Are we speaking English tonight? — посыл улавливаю сходу. — Why?
Она делает подачу, начинает разговор по-английски, мгновенно принимаю. И учитываю, что в Сеуле поздний вечер, поэтому и употребляю слово «tonight».
— Я в детской, укладываю своих бейби. При них я говорю исключительно на английском.
Понятное дело. Общая традиция у семей Ким и Колчиных. Интересуюсь подробностями. Приличия требуют, но и любопытство присутствует.
— Муж говорит с ними на французском, — Юна хихикает, — я бы уточнила: на корявом французском и с ужасным акцентом. Заставляю его слушать записи французских песен и сказок вместе с детьми. Ещё няню себе нашла из России. С корейским ей сложно, но английский знает, так что проблем нет. Говорит с детьми только по-русски.
— Это сколько они у тебя языков знать будут?
— Три, кроме корейского, разумеется, — хихикает Юна и заставляет переходить к делу: — Выкладывай, что у тебя? Мои бейби уже сопят. Сложная английская речь их усыпляет.
— Мы не сможем пробить в Госдуме финансирование нашего агентства. Пытаемся, но, видимо, не получится.
— Очень хорошо, — беззаботность её голоса меня утешает. — Значит, будете зависеть только от нас, и плясать исключительно под нашу дудку.
Юна хихикает.
— А как вы до нас доберётесь? Санкциями же всех обложили, как красными флажками.
— Не беспокойся. Всё решим за несколько месяцев. Или тебе прямо сейчас надо?
— Прямо сейчас не надо. Не горит. А ты можешь вкратце изложить, как вы это собираетесь делать?
— Главная сложность, Вить, вот в чём. Эффективно обойти санкции очень просто при наличии товарооборота. Понимаешь? Это как в древности: идёт караван с товаром, купец его продаёт, разбойники его ловят, а денег при нём нет. Только расписка, спрятанная в подкладке, где сказано, что на его счёт в городе Х положено столько-то динаров или драхм. Он приезжает в город Y, приходит к тамошним банкирам и отдаёт записку, которая суть платёжное поручение. Те дают ему деньги, которые оставил купец, привезший в свою очередь в город Y свой товар…
— Так. И как вы организовали товарообмен?
— Ненужные технические подробности. Вариантов — масса. Мы отправляем автомобили или стиральные машины в Гонконг, например. На судне под флагом Либерии. По пути судно сбивается с пути и почему-то оказывается во Владивостоке или Советской Гавани. Передвижения денег идут через банк, находящийся во Вьетнаме. Банк принадлежит мне. Название, извини, говорить по телефону не буду. Соответствующие бумаги получите дипкурьером, когда будете готовы. Или очно. Вам надо завести счёт в ВТБ, кстати.
— Хочешь сказать, никаких проблем с финансированием не будет? И на какую сумму мы можем рассчитывать? На полмиллиарда, что ты обещала?
— О нет, Витя, — Юна опять смеётся. — Больше. У меня больше миллиарда долларов подвисло, некуда инвестировать. И кто-то что-то пронюхал из наших чеболей, пытаются мосты навести. Как-то прикидывала, если надо будет — десять миллиардов, не меньше, легко соберу.
Прощаюсь, успокоенный. Вижу, как Юна начинает позёвывать.
Это первый резервный план. Его Юна на себя взяла. Вторым я сам заниматься буду. Ох и тяжела ты, доля Верховного Координатора будущей транскосмической корпорации.
Тот же день, время 17:50.
Главное здание МГУ, ДК, танцкласс.
— Как же вы выросли! — восклицает Татьяна после оваций, что нам устраивает группа следом за нашей со Светланой танцевальной оргией.