Вещий сон

Глава 5

– Да, я уже на месте, не переживай, – успокаиваю Сашу как могу, ведь сейчас уже буду отключаться.

Едва я вышла из дома и села в такси тётя звонила мне столько раз, сколько я не звонила ей, наверное, за всю жизнь. «а в машине кто?», «таксист не приставал?», «билет с документами не забыла?», «точно все вещи взяла?». Кошмары больше не снились? - в моменте уточнил она, встревожено рассказывая как ночью я снова плакала и слезно умоляла кого-то отойти от меня. Крайне не хочется волновать ее, но не оставалось ничего делать, кроме как подтвердить. Только пообещала, что больше не буду забывать на ночь выпить успокоительное.

После незабываемого сна, меня тревожил только белый шум, мешающий сконцентрироваться и выспаться, и это было самое безобидное, в отличие от того, что ждало меня через неделю. На протяжении нескольких дней кошмары, да нет, ужасы не дают спать не только мне, но и всем в доме, ведь ору я так, что даже соседские собаки начинают выть хором. Кошмарами я «переболела» в детстве, благодаря психотерапевтам. Сейчас же я стараюсь не обращать на это внимание, заглатывая бессонные ночи таблетками. Вот и эта ночь не стала исключением, поэтому утром я залила в себя около двух чашек кофе и поехала на автовокзал.

Все те два дня, как я собираюсь, Саша пытается впихнуть мне деньги на проживание и судочки с едой, чтобы я не бомжевала и всегда была сытой. Я взяла только любимые блинчики в дорогу, а по деньгам у меня разговор кроткий – «у меня все есть, отстаньте». Благодаря моей расчетливости, я смогла накопить хорошую сумму с прошлой работы в общепите, сейчас же эту поездку и проживание там я могу полностью взять на себя. «Ну дай ты мне хоть такси тебе заказать, самодостаточная ты моя» – перед выходом вздохнула тетя. Еще она все пыталась доказать мне, что пусть лучше меня довезет Илья на своей бибике «комфорт плюс», чем буду я ехать два с половиной часа в одном автобусе непонятно с кем. От такого предложения я едва не подавилась глотком воды. Нет уж. Вот кому-кому, а этому чуваку я не доверяю. Уж больно подозрительным помощником он заделался.

Решение о поездке я приняла буквально за пару минут, но моя внутренняя война с самой собой длилась словно вечность. Одна сторона твердила, что пора бы уже забыть детские сказки о Власе и строить нормальную жизнь в реале, а не надеяться на фантазии – сторона разума. А другая сторона – зов сердца, в прямом, мать его, смысле. Думаю, пояснять не стоит, какая же сторона одержала триумфальную победу. Если гора не идет к Магомеду, то Магомед пойдет к этой настырной горе (даже если гора его впервые видит). Нет, я не надела розовые очки и не думаю о том, как Косарев увидит меня красавицу, так сразу повиснет на моей шее. Нет. После его почти что безразличного взгляда эти очки разбились, да так, что хрен теперь склеишь. Решив, что я вполне уже могу трезво смотреть на ситуацию (P.S: я ошибалась), я просто съеду от родственников в другой знакомый мне город, развеюсь там, познакомлюсь, может, с каким-нибудь симпотным таким мотоциклистом. Ну а вдруг. Перекантуюсь пока что в отеле, если все будет, как я успела себе наспать, то и в квартирку какую перееду. А мало ли. В любом случае, что не понравится, всегда могу приехать обратно, только чтобы уже не надоедать Саше с Алексеем Николаевичем, сниму квартиру здесь, знаю я тут пару хороших районов. Все под контролем.

На внезапное заявление о моем уезде Саша отреагировала... нейтрально. Сказала, что мое решение конечно не до конца ей понятно, но:

– Молодость... Я в свое время тоже была такой.

– Какой?

– Решительной. – Она посмотрела на меня так, словно я должна знать, что обозначает этот взгляд. И я знала.

– Мама была другой? – Конечно я знаю ответ на этот вопрос. Просто... мне всегда было интересно, почему сестры, выросшие в одной семье, были такими разными.

– Светка была трусихой, не спорю, – заулыбалась та, и накрыла мою ладонь своей, – но ее изменила ты. Мое мировоззрение изменил муж, с которым мы вместе с пеленок. Светка же жила в четырех стенах, с книжками в зубах и матерью на горбу. И твоя мама никогда бы не ушла от мужа тирана и изменщика, если бы не ее дочь, которая выросла бы такой же терпилой.

«Она боялась повторить судьбу своей матери» – понимала я.

– Я не буду терпилой, Саш. И найду достойного, – встала я, словно на меня уже пишут приговор за терпение такого же, как мой отец.

– Я знаю, родная.

Хоть тетя до конца и не поняла, кто такой этот Влас, и зачем я еду к нему. Но она верит мне и моему выбору. За это я ее и обожаю. Мне всегда давали набивать синяки своими же решениями. Так и взрослеют, становясь самостоятельнее.

Прощаться со своей комнатой, а особенно с Тишей, сейчас гораздо сложнее, чем в двенадцать лет. В этой комнате запечаталась моя юность: детские «наскальные» рисунки, подростковые максимализмы в виде депрессивных плакатов, шкаф, обклеенный кучей наклеек, розовые шторы, которые доверили выбрать мне в шесть, а по итогу весят они у меня до сих пор. Да осталось даже зеленое постельное белье, в которое я пускала свои сопли, в то время, как меня успокаивала мама после выпускного из младшей школы вечера из-за неразделенной любви. Не комната, а целая история. Впервые я пришла сюда жить вместе с мамой, когда мне было три. Долго Саша уговаривала сестру переехать к ним в дом, ох долго. Но тут все ясно, в кого у меня такой характер, ведь она отказывалась до того момента, пока нам в прямом смысле негде было спать.

Дело было почти двадцать лет назад. Не помню я себя в то время, но все «самые яркие» события той поры чуть позже рассказала мне моя мамуля. Вкратце, конечно, но суть была понятна даже мне мелкой – мама не умеет выбирать себе мужчин. Поначалу был у нее горький опыт с человеком любящим некие запрещенные вещества. С таким она познакомилась в университете, а точнее... рядом с ним. Застелил он этой дурочке Светке глазки, представился чуть ли не кандидатом факультета космических наук, а та окрыленная, влюбленная, полетела получать свою порцию лапши на уши. Порция состояла из того, что он выяснил ее финансовое положение, а у нее была заначка от матери деспота на светлое будущее и переезд в другой город к младшей сестре, у которой дела обстояли лучше из-за ее упорства. Ну и закончилось все тем, что он и его ненаглядный «больной» брат, в один прекрасный день обокрали маму, оставив ту у разбитого сердца, корыта, и разъяренной матери. Оклемалась она только к окончанию учебы, тогда же их с Сашей мать (моя бабушка) скончалась от серьезного сердечного заболевания. Мама, как и хотела, переехала ближе к сестре, у которой уже на тот момент был жених, с которым те достраивали дом. Но матери все не везло с личной жизнью, прошло еще целых полтора года, после чего она встретила его – моего (прости господи) отца. Мужичок как мужичок – говорили о нем все. Но Светка влюбилась в его ухаживания как мартовская кошка. Как следует, не узнав друг друга, она, опять на крыльях любви, полетела жить к нему, там не далеко после свадьбы и я родилась. Все это время он делал вид порядочного семьянина, пока в один прекрасный вечер его жена не узнала о долговременной измене. По словам мамы, вечер был ужасный. После выяснений отношений он куда-то убежал и вернулся только под ночь бухим. Разбудил меня, маму, по окончанию ее возмущения о том, что они только уснули, он дал ей жесткую пощечину. Пока та стояла в шоке, Андрей пошел в детскую и хотел взять меня на руки, а я, увидев его в неадеквате, не хотела находиться рядом с ним и начала громко плакать. Отцу не нравились мои истерики и в трезвом состоянии, а уж в состоянии, когда он чуть ли не с ног валится, его агрессия на мои капризы возросла в раз десять, и тот не нашел ничего лучше, чем ударить и дочь. И у него это получилось бы, только под рукой мамы так прекрасно оказалось что-то тяжелое, чем она огрела того по полулысой голове до потери сознания (за этот момент я ее всю жизнь называла своим кумиром). Не дожидаясь, пока он очнется, мама собрала все свои и детские вещи из дома и перебралась к сестре в одну из комнат в их доме, куда Саша приглашала сестру уже очень давно, подозревая Андрея в изменах еще год назад. Прожили мы здесь ровно до того момента, пока мама не поднялась на ноги после случившегося, а это ровно до моего двенадцатого дня рождения. Тогда она сообщила мне, что нашла хорошую работу, и мы можем переехать в съемную квартиру недалеко отсюда, что меня очень радовало, ведь в таком случае мне не пришлось менять школу. Я не горела желанием переезжать от тети, но оставаться здесь до талого тоже было невозможно. Алексей Николаевич постоянной намекал нам на переезд, что в какой-то мере злило маму, ведь он делал это под предлогом ее «несамодостаточности». Помню тот самый опасный блик в ее глазах при таких разговорах. И видя, как мать сама похает на свое будущее и будущее своей дочери, в моей линии темперамента прибавилось мое излюбленное «я сама».