Не знает заката

Он не стал тратить времени ни на какие предварительные разговоры – сразу же, едва поздоровавшись, подсел с другой стороны к столу, точными скупыми движениями освободил его от бумаг и выложил передо мной четыре черно-белые фотографии.

– Узнаете?

Ракурс был, конечно, другой, освещение – солнечное, дневное, чрезмерно контрастное. И тем не менее, сомневаться не приходилось. Я мгновенно узнал проеденную до кирпичей, глухую мощную стену, колючую проволоку на ней, разнокалиберные строения, облепленные арматурой, две мертвых трубы, тянущихся в поднебесье. А на следующих фотографиях, сделанных уже с близкого расстояния, – земляную яму, до середины наполненную комковатой тяжелой грязью.

Все – один к одному.

– Найти было не трудно, – сказал Авдей. – Собственно, это единственный близлежащий квартал, где сейчас ведется ремонт. Дальше мы уже привязывались по деталям. Трубы, стена и все прочее… Вы топографию подтверждаете?

– Подтверждаю, – ответил я.

Неужели это было на самом деле? Сейчас, среди чистого утреннего сияния это выглядело неправдоподобно.

– Следов мы не обнаружили, – сказал Авдей. – Ну, это понятно – после такого ливня. И, кстати, хорошо, что был ливень. Возможно, Голем размыт, вам пока опасаться нечего. Вряд ли у него хватило сообразительности укрыться. Големы вообще туповаты…

– Голем? – тоже несколько туповато переспросил я.

– Ну да, человек, сделанный из красной глины или земли. Вы обратили внимание, что грязь в яме бурого цвета? Впрочем, там, наверное, было темно… Мы предполагаем, что имела место попытка сформировать Голема. Конечно, согласно классическому преданию, нужно было у него на лбу начертать слово «zmet». В переводе с древнееврейского означает «истина». Но это, по-видимому, необязательно. Вероятно, бывают случаи, когда жизнь в гомункулусе пробуждается фактом его создания. Здесь, скорее всего, было именно так. Повторяю, вам пока опасаться нечего. Голем, по всей видимости, попал под ливень, размыт, угрозы не представляет. Яму мы засыпали известью. – Авдей усмехнулся. – Тоже, оказывается, проблема – известь достать… На всякий случай проводим сейчас поиск в вашем районе. Если Голем все-таки выжил, можете не сомневаться, его обязательно перехватят. Тем более, у нас есть время до вечера…

Я посмотрел на Авдея. Тот кивнул, собрал фотографии, спрятал их в плоский твердый портфельчик с цифровыми замочками. Я посмотрел на Бориса. Тот слегка поднял брови и пожал плечами. Как будто хотел сказать: а я тут при чем? Более он ничем отношения к этому делу не выразил. Впрочем, мне следовало бы помнить, что и свою работу в Москве Борис, будучи по профессии журналистом, начал с того, что напечатал в одном популярном еженедельнике серию сенсационных статей о появлении снежного человека. Якобы в тайных лабораториях КГБ, по особому распоряжению Политбюро, еще в конце семидесятых годов было выведено существо, обладающее сверхчеловеческими способностями. Предполагалось использовать его в спецоперациях за границей. Теперь существо это вырвалось на свободу, рыщет по городу, нападая на женщин, преимущественно – на блондинок… Статьи вызвали ажиотаж. Блондинок в Москве стало заметно меньше. У Бориса, как он позже рассказывал, даже появилась идея брать лепту с парикмахеров, с визажистов, с производителей краски. А снежного человека действительно начали замечать. Как-то раз даже показали по телевидению. Паника образовалась изрядная. Мэрия Москвы выступила с официальным опровержением. Именно тогда, кстати, Борис задумался о возможностях, которые открывает управление коллективным сознанием.

Правда, здесь была не сенсация.

– Вы это серьезно? – подрагивающим голосом спросил я.

Борис снова пожал плечами, а Авдей, щелкнув замками, дополнительно передвинул над каждым из них выпуклую узкую планочку с мелким рифлением.

Вероятно, заблокировал механизмы.

– Если мы хотим, чтобы нынешнее заседание завершилось благополучно, то обязаны предусмотреть все, даже самые невероятные версии. Я отвечаю за вашу безопасность сегодня вечером. И было бы нежелательно пускать что-либо на самотек. Кстати, на всякий случай имейте в виду, что с Големом, согласно тому же преданию, можно справиться двумя способами. Во-первых, стереть в слове «zmet» у него на лбу букву «z», получится «met», то есть по-древнееврейски «смерть». Он утратит способность двигаться. А во-вторых, – смотреть ему прямо в глаза. Зрительного контакта Голем тоже не переносит. Только при этом взгляд отводить нельзя. Ни в коем случае; что бы вокруг вас ни происходило. Усвойте, пожалуйста: души у Голема нет, зато он обладает нечеловеческой силой. Впрочем, я думаю, что до этого не дойдет…

– Надеюсь, – сказал я.

Далее они проинструктировали меня, как я должен вести себя на сегодняшнем заседании. Борис сказал, что по некоторому размышлению он решил, что ему самому лучше там не присутствовать. Поскольку ни в прошлый, ни в позапрошлый раз его не было.

– Надо соблюсти чистоту эксперимента, – сказал он.

Тут я был с ним согласен.

Что же касается темы предстоящей дискуссии, то вот, пожалуйста, все необходимые материалы. Это распечатка того, что в прошлый раз говорилось. Посмотри, полистай, особого времени это у тебя не займет. Я не думаю, что ты должен повторять слово в слово текст своих… э-э-э… предшественников, но, конечно, основные концепты в дискуссию желательно встроить. Акцентировать таким образом смысловой вектор. Остальное не трогаю, это уже – на твое усмотрение.

Он придвинул ко мне одну из привезенных с собой черных папок. На лице Авдея при этом не дрогнул ни один мускул. Вид у него вообще был слегка отсутствующий. Однако я вдруг почувствовал, что он многое бы отдал, чтобы ознакомиться с содержимым.

Его собственные инструкции были более прагматичными. Авдей считал, что мне следует выдержать тот временной интервал, который зафиксирован в документах. Начать в семь часов вечера, в крайнем случае – в семь пятнадцать, а закончить заседание где-то около девяти. Именно так происходило и в прошлый раз.

– Не знаю, имеет ли значение время, но было бы очень желательно уложиться в данные рамки. Кстати, тогда и нам будет проще.

Я обещал, что обязательно постараюсь.

Прикрывать меня, по его словам, будут три человека. Двое – непосредственно в Центре, в зале через площадку, который предполагалось на этот вечер освободить, и еще один назначен прогуливаться под окнами. Его задача – представить потом объективный отчет. Сам Авдей тоже будет где-нибудь рядом. Где именно, он пока не решил. Хочет сохранить за собой свободу действий.

– В общем, не беспокойтесь, мы вас без внимания не оставим, – заверил он.

– Да-да, разумеется, – подтвердил Борис.

Я, в общем, и не беспокоился. Мне все это казалось спектаклем, разыгрываемым с кем-то другим.

В качестве дороги домой Авдей предложил два маршрута. Первый – переулками, на Средний проспект, и по нему – до станции метро «Василеостровская». Так обычно ходил В. А. Ромашин. Собственно, в ближайшем к Центру переулке его и нашли. Или второй маршрут – вдоль Университета, через Неву, мимо сада, мимо Адмиралтейства, по Гороховой улице, далее свернуть на Фонтанку, и по набережной, метров триста, до Бородинской. Этим маршрутом, как мы полагаем, следовал А. Злотников, возвращаясь в тот день. По мнению Авдея, второй вариант был предпочтительнее. Он длиннее, с запасом, больше возможностей для маневра. Если Голем вдруг как-нибудь себя обнаружит, мы его отсечем. К тому же, здесь исключается такой плохо контролируемый этап, как метро. Я не хотел бы вдаваться в детали, но мне кажется, что подземных линий следует избегать.

– Вам виднее, – суховато ответил я.

– Значит, договорились.

Авдей поднялся.

Даже стоя, он не слишком возвышался над нами. И было странно, что от этого невысокого, щуплого, вовсе не солидного человека, с удлиненной, сплюснутой головой, напоминающей молот, в джинсах, в полосатой рубашке, зависит сейчас так много.