Доктор нокаут

— Бой признан несостоявшимся! Ноу контест!

Я чувствовал, как мое сознание улетучивается и понимал, что рожей не вышел для боя за титул. Мне не могли позволить побить американскую «белую надежду» в Мэдисон сквер гарден. Бокс за время своего существования стал совсем другой. В нем не осталось истоков: выяснения отношений джентельменов при помощи жестов. Да и джентельменом я никогда не был. Я джентельменов бил.

— Мы его теряем! — я слышал голоса американских медиков, мигом облепивших меня со всех сторон.

Понимал, что меня укладывают на носилки, но не чувствовал собственное тело. И как-то спокойно понял, что умираю. Думалось мне не о смерти, я хотел лишь одного – получить шанс сразиться за чемпионский титул по-настоящему. Без промоутерской мишуры, без мира ставок, без больших денег и фальши. Хотел биться с по-настоящему лучшими, а не с теми, кого так называли и хотел доказать, что… Мысли начали сбиваться, путаться, оборвались и моё сознание окончательно провалилась в густую темноту. Так бывает, когда пропускаешь сильный удар, моей последней мелькнувшей мыслью стало — я обязательно встану!

***

— Что с этим дурнем? У вас пять минут его откачать, а коли обормот сомлеет, три шкуры с вас спущу! — донесся из темноты зычный поставленный мужской голос.

— Лады, пособим-с, ваше превосходительство, - писклявый голосок с необычным говором, тоже был мужским, но явно принадлежал подростку. — Влеготку оклемается, тока отволочем в клеть!

Я понял, что жив. Ровно дышал и ощущал запахи из смеси сена, навоза и терпких духов. Открыл глаза и увидел высокий тканевый купол, и это явно была не больничная палата. Купол вдруг начал перемещаться - меня взяли за лодыжки и кряхтя оттащили метра на три. Тело я снова чувствовал.

Выдох – вдох.

Я зажмурился, прогоняя блики перед глазами. Живой все таки, отвело, боженька умилостивил. Первым осознанным желанием стало как можно скорее подняться и выбить всю дурь из катмана, подсыпавшего в воду отраву. А потом выгнать взашей мудака Джона.

— С голодухи сомлел, Кот! — послышалось предположение, голос был женский.

— Погодь, Лиса, не сбивай с понтолыку, ща оклемается, как барин молвил! Недели не продержался, распоясался шалопай!

Послышался чпок с каким пробка выходит из бутылочного горлышка, завоняло нашатырем и я перехватил руку, потянувшуюся к моему лицу. С меня достаточно непонятной химии!

Нашатырем воняло от зажатой в кулак тряпки. Та правда сразу упала на пол.

— Ай-ай-ай… кости поломишь!

Верещал мальчишка с кошачьим гримом на лице, как у кота Базилио. Я взял его руку на рычаг, ещё чуть-чуть и локтевой сустав приказал бы долго жить. Удерживая рычаг, я оглядел себя. Целый и невредимый, уже хорошо. На мне мешковатая зеленая рубаха по колено, сапоги с острыми носами, как в арабских сказках. И я будто скинул разом килограмм десять.

Голова казалось чугунной и да, чертовски хотелось есть, видимо такой был отходняк у отравы. Исчез Мэдисон сквер гарден, исчезли зрители и этот паскуда катмен с моральным уродом Джоном, а так хотелось посмотреть на рожи предателей… но нет, рядом только ныл терпящий рычаг малец, красный от не самых приятных ощущений. По другую руку, хлопая ресницами, замерла девица с лисичьим гримом в полушубке, короткой юбке и в чулках на стройных ножках. Фигурка у девчонки была точеная, а сзади юбки свисал настоящий лисий хвост. С такой внешностью ей бы в ринг-герлз пойти, а не вот это вот непонятно что. В руках лисица держала зелёную шляпу с узнаваемыми очертаниям башки огнедышащего дракона.

Кот, лиса… а я блин кто - Буратино? Где тогда мой золотой ключик в виде бонуса за выступление вечера? Но реальность вопила — не будет никакого бонуса, ничего как раньше не будет.

— Ты че на меня сычом смотришь, хлопчик? — поинтересовалась Лиса, вскидывая бровь.

— Он мне чуть руку не оторвал, угрюм! - скулил Кот, потирая локоть, сыпя угрозами. — На арену ступай, а то барин велит тебя выпороть и выкунет! И я Иллариону на тебя дурня пожалуюсь!

Я растер виски, упорядочивая мысли. Меня вместо больницы в дурку упекли, не? Видимо на большее страховки не хватило. Тогда хоть понятно, что вокруг за маскарад. Наполеона не хватает или кем там ещё любят прикидываться психи. Массируя виски, я с трудом приходил в себя.

Внимание приковала тряпичная шторка, из-за нее отдаленно слышались шум толпы, аплодисменты, и тот самый зычный поставленный голос, который я услышал первым. Шторка распахнулась, но мне пришлось пониже опустить глаза, чтобы увидеть прыщавую рожу толстого потного карлика.

— Очухался рябчик? — спросил он с одышкой, в меня впились любопытные поросячьи глазки.

Карлик в рейтузах, в шляпе конусе и в красном фраке с синими рюшками, закосолапил ко мне.

— Горим! Го-рим! Санька, вставай, представление срываем!

Он помог мне подняться, схватил из рук Лисы шапку-дракона и надел мне на голову.

— Слышь, метр с кепкой, руки на хрен убери, а то я тебя в пол гвоздем вобью… — я запнулся и оцепенел.

Взгляд упал на большое зеркало в рамке из резного дерева с позолотой, оттуда на меня смотрел юнец лет восемнадцати от роду. Сомнений быть не могло. На мальчишке была надета уродская «драконья» шляпа, нелепая рубаха по пояс и сапоги с загнутыми носами. В зеркале был я. Новый я, поразительно отличавшихся от меня старого.

Оббежав со спины, карлик принялся подталкивать меня к шторке, опираясь своими маленькими ручками в мою поясницу.

— Потом вобьешь, Саня, по-том, а щас шуруй на выход, зритель заждался! У нас – представление века! Змеи падлюки и кровопийцы Горынычы супротив Ильи Муромца!

— Лютик, мне этот дурень руку хотел хряснуть, - попутно пожаловался Кот.

— Не все коту масленица, Сенька! Нечего грабли куда не надо сувать! — Лютик пыхтя таки выпихал меня через шторку, бросив напоследок: – Давай Сань, сделай как учили, это твой шанс стать артистом!

Чего, блин? Я в школе пробовал ходить на театральный кружок, вот только артист из меня, как балерина из Валуева. Плохо соображая, я оказался на цирковой арене набитой зрителями. По кругу носились пудели и ездил жонглер на одноколесном велосипеде. Играла живая музыка оркестра из духовых и барабанов. У двух других шторок по кругу арены, стояли выряженные в драконов мужики синего и красного цветов.

У меня же в голове как вулкан взорвался. Логика указывала - я умер, тут без вариантов, но одновременно я черт возьми жив! Как это понимать? Как данность, другое объяснение будет притянуто за уши… еще бы понять куда я угодил. Нет, что это цирк очевидно, но зрители дюже странные — мужики в костюмах старинных фасонов, как из фильма «Титаник», который любила смотреть бывшая. Кто-то с тростями, на ком-то очки без душек с круглыми линзами, каждый второй с солидными усами с подусниками, плавно переходящими в бакенбарды. Женщины в пышных платьях в пол, в шляпках и с веерами. Не видно камер телефонов, зато тут и там мелькают карманные часы на цепочке...

Я толком не успел оглядеться, как лампы освещения арены погасли, а луч вспыхнувшего прожектора выхватил из темноты свод купола. Оттуда эффектно появился мужик в строгом костюме-тройке, с тростью и с рупором, отдалённо смахивающий на Чарли Чаплина — он медленно спускался, стоя на деревянном бревне и умудрялся пританцовывать под бурные аплодисменты зала.

— Господа, мы на-а—ачинаем! - разнеслась под сводами цирка. — Самое популярное шоу, не побоюсь этого слова, всего 19-го века приехало в Екатеринославскую губернию! Битва не на живот, а на смерть Ильи Муромца и проклятых змеев! Господа, вы го-оооо-товы?

Публика отвечала не прекращающимся овациями. Все стояли на ногах.

— Так давайте приготовимся к д-р-раке!