Страница 1 из 264
ДМИТРИЙ ГОРБУНОВ
«Сказка 247-В»
Издательский Дом
(квартира)
«Принтер Горбуна»
Техническая аннотация
(дублируется на обложке бумажной версии книги)
«Сказка 247-В» — это взвешенная аргументация конкретных (отнюдь не риторических) причин, лежащих в основе событий, определивших нынешнюю ситуацию в стране и глобальном обществе. Это умная и деликатная возможность для каждого из нас, невзирая на своё положение в обществе и устойчивость собственной системы сформировавшихся на основе личных предпочтений и (или) идеологических убеждений взглядов, не только ответить на вопрос «кто виноват», но и на вопрос «что делать».
«Сказка 247-В» — антиутопия в стиле нон-фикшн, с претензией на художественную литературу. Это удачная попытка соединения доказательной публицистики с художественным наивом, быть может несколько отягощённая сверхзадачей высказывания максимально высокого полёта. Посвящается моим друзьям…
Авторская аннотация
(прошу не путать с технической аннотацией, которая размещается в специальном разделе издательского интерфейса и дублируется на обратной стороне обложки бумажной версии книги)
«Сказка 247-В» (рабочее название №1 — «Книга», рабочее название №2 — «2022») — это взвешенная аргументация конкретных (отнюдь не риторических) причин, лежащих в основе событий, определивших нынешнюю ситуацию в стране и глобальном обществе. Это умная и деликатная возможность для каждого из нас, невзирая на своё положение в обществе и устойчивость собственной системы сформировавшихся на основе личных предпочтений и (или) идеологических убеждений взглядов, не только ответить на вопрос «кто виноват», но и на вопрос «что делать».
Человек — неотъемлемая часть природы. Законы человеческого общежития не менее важны, чем гравитация.
Суть законов природы неизменна, но их форменная интерпретация может меняется кардинальным образом. Например, гравитация, в силу ОТО и СТО, оказалась пространственно-временным изломом, а не некой новой формой силового взаимодействия, ранее известного под лейблом Ньютоновской механики. Также и с законами социума, — по своей сути они остаются неизменными, но по своим формальным признакам могут круто меняться, создавая благоприятную почву, в том числе, и для многих спекуляций.
Госперевороты — иллюзия борьбы, дающая шанс на лучшую жизнь лишь организационной верхушке госпереворотчиков; войны — наихудшее из возможных продолжение геополитического дискурса, гарантирующее сохранение властных полномочий наиболее коррумпированного меньшинства на фоне наименее коррумпированного большинства.
Западу нужна сильная Россия ровно настолько, насколько России нужен сильный Запад: вместе — они монолит, разбивающий крупные волны внутриполитических мятежных настроений на множественные фрагменты внешнеполитических инсинуаций.
Однако, обо всём по порядку…
«Сказка 247-В» — антиутопия в стиле нон-фикшн, с претензией на художественную литературу. Это удачная попытка соединения доказательной публицистики с художественным наивом, быть может несколько отягощённая сверхзадачей высказывания максимально высокого полёта. Посвящается моим друзьям…
«Аннотация №3»
I.
Вывел, как мне кажется, наиболее оптимальную формулу совести, достаточно существенно изменив предыдущую (см. предыдущую редакцию книги; правда не знаю, где её смотреть и стоит ли вообще утруждать себя этим предприятием). Думаю о таких достаточно абстрактных вещах следует говорить именно в аннотации, так сказать, с самого порога, или хотя бы в синопсисе, а не рассусоливать об этом в содержательной части литературного произведения, требующей предметной конкретности в построении своего сюжета и результирующей фабулы логических измышлений.
Совесть — это то, что самые несчастные и маловостребованные из нас пытаются почувствовать внутри себя в качестве хоть какой-то компенсации за свою разрушенную жизнь.
Совесть также свойственна счастливым людям, которые на каком-то этапе пренебрегли возможностью ещё большей востребованности, ради сохранения справедливого порядка вещей и (или), быть может, ради лучшего качества этого самого состояния человеческого "счастья", которому не без основания, наверное, приписывают ярлык эфемерности.
Или, вообще наоборот, — пренебрегли возможностью личной жизни ради ещё лучшего качества самореализации и, как следствие, ещё более широкой востребованности в обществе.
Или, вообще-вообще наоборот, — ничем и никогда не пренебрегали, а только и делали, что устраивали свою личную жизнь на гребне феерической востребованности в обществе. Так тоже может быть. Если делать всё по чесноку, конечно. Притом чеснок этот такой загадочно-ядрёный фрукт, что лучше много и сразу его не есть, чтоб изо рта за версту правдой-маткой не несло, ибо изящество благовония, собственно, как и благовоние изящества, — один из верных признаков мастерства, когда иными способами доказать свою эффективность не представляется возможным. Вот небольшими порциями и под хороший гарнир (для профилактики вируса неправды) — чеснок можно и даже нужно. Этика без эстетики, как водка без пива — деньги на ветер. Красота спасёт мир, выскребая прах доброты из топки допотопного правдорубства и развеивая его по ветру эффективных перемен.
Но, и для людей не склонных к изяществу слога, совесть — это не тормоз, не переход в пассив. Вернее, это вообще не пассив, а лишь договор сохранения некой несгораемой суммы, составляющей энергетический баланс минимальных требований к своей собственной личности, рисковать дальше которой ты уже не имеешь права. Активничай сколько душе угодно, но в пределах этого ограничения. И не нарушай правила игры. Ты и так абсолютно свободен во всех своих проявлениях. Единственное ограничение твоей личной свободы — свобода другого человека. Для этого правила и нужны. Общие для всех и индивидуальные для каждого, если понадобится. Если есть интеллект, то все возможные противоречия легко снимаются. Если его нет — тоже. Просто победит тот, у кого он есть.
Что касается сопротивляемости внешнему террору, например ласковой форме современного фашизма (если он существует, конечно, — науке это доподлинно ещё неизвестно), то это уже компетенция не совести, а чести. Когда зло становится общепризнанной идеологически выверенной нормой, совесть уже не поможет, — она попросту окажет медвежью услугу, стянув одеяло с твоего индивидуалистического меньшинства и натянув его на коллективное тело демократического большинства. Сопротивляемость неправде высокого идеологически выверенного уровня становится делом некой экзистенциальной чести, нежели естеством человеческой совести. Однако, когда говорят, имей совесть, пора бы и честь знать, значит твоя одержимость "борьбой с фашизмом" стала ещё хуже самого фашизма. В общем нужно запастись большим запасом терпения, чтобы услышать и почувствовать пульс этой меры добра и зла в себе и окружающем тебя обществе, чтобы сохранить в себе способность к сопротивляемости, как внешнему террору независящих от тебя самого обстоятельств, требующих покорного подчинения здесь и сейчас, так и внутреннему террору собственных потребностей, неумолимо алчущих своего, в том числе немедленного, удовлетворения, и в то же время не стать террористом, сметающем на своём пути любой системный порядок, не вписывающийся в справедливую картину мира на максимальных настройках, самому, ведь не зря говорят, что лучшее враг хорошего, а ломать — не строить.
То есть возможность сохранения в себе чести и совести на максимальных настройках должна быть подтверждена твоей способностью в случае неудачи в способах самовыражения прожить жизнь очень скромную и безвестную. Если на такой риск ты пойти не можешь, но продолжаешь топить за правду-матку, как не в себя, тогда подобная попытка и есть самый бессовестный и бесчестный акт, но уже с твоей собственной стороны.