Страница 44 из 45
— Ты так же говорила про лифт, — улыбается с иронией Рома, напоминая ночь корпоратива. Гад.
Как только мы получили разрешение от моего врача, все ограничители слетели. Пока все наши коллеги напивались на корпоративе, мы веселились в своём развратном стиле. Подсобка, лифт, его кабинет. Осквернили даже моё старое рабочее место. И заодно выбрали Рахлину новый кабинет с просторной приёмной для меня.
С наслаждением веду ладонями по каменным плечам и выгибаюсь, подставляя шею под горячие поцелуи. Рома платье моё задирает и, наткнувшись на край чулков, одобрительно мычит.
— Кто-то подготовился, — мурлычет и корябает чувствительную кожу бёдер.
— Вот неправда! — бурчу и беззвучно хватаю ртом воздух, чувствуя его пальцы на центре удовольствия.
Бессонов быстро и уверенно действует. Приспускает свои брюки и одним толчком заполняет меня. Цепляюсь за плечи. Голову назад откидываю, привыкаю к нему. С ним каждый раз как в первый.
Рома гладит по спине, целует в шею, кожу прикусывает и не торопит. Полностью уступает мне, лишь держит.
Я раскачиваюсь на нём. Ловлю нужный мне ритм. Наслаждаюсь неспешными движениями. Под закрытыми веками вспышки удовольствия проносятся. Стон один за другим срывается с губ.
— Не могу больше, — признаюсь, обнимая и утыкаясь носом в плечо.
Рома придерживает за бёдра и срывается. Снизу толкается на каком-то бешеном ритме. По всему салону разносятся пошлые шлепки и мои вскрики. Сильнее стискиваю могучую шею, боясь банально слететь с него. Воздух спёртый глотаю и задыхаюсь.
— Рома! — выкрикиваю его имя, и оргазм пронзает всё моё тело.
— Вот так, рыжая. Отпусти себя, безуминка, — подбадривает, вколачиваясь необузданно и дико.
Жадно целует, остатки кислорода отбирая и стоны выпивая. Меня на части разрывает, а он продолжает двигаться. Продлевает удовольствие и содрогается сам, приходя к своему финишу.
Мы замираем, измученные и опустошённые. Переплетённые друг с другом. Я всё еще дрожу и дыхание восстанавливаю. Рома крепко обнимает, гладит по спине. Целует нежно. Лаской убаюкивает.
— Я согласна на май, — шепчу, нехотя отрываясь от его груди, и чувствую, как во мне восстаёт одна ненасытная плоть.
— Будем всю жизнь маяться? — улыбается. Мужчина не верит в приметы, как, собственно, и я. Ляпнула просто, чтобы его позлить, а он запомнил.
— Придётся. Главное — всю жизнь, Бессонов, — подмечаю я.
— Согласен, Ланская, — отвечает Рома и закрывает рот поцелуем.
Эпилог. Роман
— Ром, Ром, они меня на кесарево забирают, — тараторит Лера из динамика.
— Я почти подъехал, — отвечаю, сбрасывая скорость.
— Нет, поезжай домой. Сумку привези. Ну, ту, которую мы собрали для роддома.
Слышу на заднем фоне, как её медсёстры торопят. Врачи суетятся. Она утром поехала на плановое обследование. Я обещал заехать за ней в обед. И тут на тебе — кесарево.
— Лер, всё серьёзно? — предчувствие нехорошее охватывает всё нутро.
— У одного из малышей сердцебиение участилось, а у второго замедлилось… — рыжая замолкает и тяжело дышит. — Мне страшно, Ром.
— Не бойся, Лер. Ты молодец у меня. Тридцать семь недель была сильной и боевой, последний рубеж остался.
— Пора, Валерия. У вас давление высокое. Не будем больше тянуть. Детские вещи, главное, пусть привезут. Остальное у нас есть, — слышу голос Алевтины.
— Ром…
— Я услышал, заеду домой и привезу сумку. Всё будет хорошо, веришь?
— Да..
Лера опять вздыхает тяжко и отключается. А я разворачиваюсь в неположенном месте и давлю на педаль газа, нарушая все правила дорожного движения. Сейчас совершенно не думаю ни о чём. Тороплюсь. Хотел ведь с ней утром поехать. Но жена была уверена, что у нас ещё есть пара недель. Да и у меня была встреча с клиентом.
Как назло, нарываюсь на дпсника. Торможу и вытягиваю вместе с правами деньги.
— Добрый день… — патрульный замолкает, перестав представляться, прищуривается. Я его тоже узнаю.
— Давай без протокола, — протягиваю ему купюру.
— Мало того ты на двойной сплошной проехал и создал аварийную ситуацию, так ещё и взятку предлагаешь, — цедит сквозь зубы Павел.
— Слушай, у меня жена прямо сейчас рожает.
— Знаешь, сколько таких отмазок я в день выслушиваю? — бровь выгибает бывший ухажёр моей женщины. — Права давай. Буду оформлять.
— Ты отыграться решил? — злюсь я. — Держи, оформляй! Можешь себе оставить на память. Мне к Лере надо.
Вручаю документ и завожу машину. Паша вертит в руках мои права, смотрит хмуро и отдает обратно.
— Тебе лучше по объездной ехать. Впереди пробка, — замечает дпсник и отходит к своей машине.
Благодарно кивнув, вновь давлю на газ. Как и советовал мужчина, выбираю другой маршрут и быстро добираюсь до дома. Подхватываю объёмную прозрачную сумку с вещами и несусь обратно к машине.
Я ещё над Лерой посмеивался, когда она эту сумку месяц назад собирала. Все детские вещи перестирывала и отглаживала. По списку сверялась, чтобы ничего не забыть.
Приезжаю в клинику, но дальше коридора меня не пускают. Только сумку забирают. Кружу возле дверей операционной. Нервничаю, очень курить хочу.
— Почему так долго? — срываюсь на вышедшей медсестре.
— Почти закончили, посидите, — совершенно не реагирует на крик женщина и улыбается.
— Как они? Всё хорошо?
— К вам обязательно выйдет врач и всё расскажет, — уходит от ответа, чем ещё сильнее заводит.
— Рома! — окликает меня Алиса. Развернувшись, иду к ней и забираю из рук две объёмные сетки. — Привет, есть новости?
— Пока нет, — качаю головой.
Мы минут двадцать сидим в коридоре. Молчим и ждём.
— Бессонов? — из блока выходит очередная медсестра, вскакиваю и киваю. — Идёмте.
Заводит в реанимацию. Вручает маску и бахилы. И только после этого запускает в палату.
Ланская лежит, укрытая по самую шею. Увидев меня, слабо улыбается и плачет. В два шага преодолев расстояние, сжимаю её холодную ладошку. Обнимаю голову, целую в лоб.
— Всё прошло хорошо? Ты их видела?
— Да, их сейчас привезут, — шепчет рыжая. — Ром… Они… Они..
— Лерка! — в палату с боем врывается Алиса и перебивает мою жену.
Отхожу, позволяя сёстрам увидеться. Меня изнутри всего разрывает. Явно ведь что-то не так. Почему детей сразу не отдали матери? Почему Лера плачет? Мне нужны ответы.
Оставив женщин, выхожу из палаты, дабы самому разобраться с медперсоналом. Вытрясти всю информацию и по шеям всем надавать. Так и останавливаюсь перед широкой прозрачной люлькой на колёсиках, что катит в мою сторону медсестра.
— А вот и ваши малыши! — улыбается девушка.
Склоняюсь над младенцами.
— Они одинаковые, — выпаливаю совершенно не то, что планировал.
— Конечно одинаковые! Близнецы такими и бывают, — явно посмеивается медсестра. — Давайте в палату зайдём, сможете взять их на руки.
— Близнецы? — заторможенно отхожу в сторону, позволяя женщине вкатить люльку в палату, и захожу следом.
Над малышами тут же склоняется Алиса. Воркует над ними, щебечет и умиляется. К нам заходит врач в компании медсестёр. Оставив жену с сестрой, вытягиваю Алевтину Григорьевну в коридор.
— Я понимаю ваше негодование, Роман, — начинает извиняться женщина. — Во время трансплантации я заметила, что Валерия уже беременна, но побоялась прерывать процедуру. Когда анализы показали двойню, я была уверена, что подсаженный эмбрион прижился.
— Почему вы её сразу не поставили в известность?
— Валерия была эмоционально нестабильна. Могла перенервничать, и случилось бы непоправимое. Это совершенно точно ваши дети, но мы можем провести генетический анализ.