Страница 26 из 80
Я добавил «Джереми» к своему списку дебильных имен богатеньких мальчиков из колледжей Лиги плюща, где уже значились «Чед» и «Блейк». Впрочем, даже если он был дебилом, она его выбрала. А я — я всего лишь парень, готовый ради нее вылететь в зону военных действий. Не важно, что прошло уже много времени; я просто не мог ее забыть. В том, что я по-прежнему любил ее, не было ее вины. В этом виноват только я один.
Я протянул Иззи телефон, чтобы она сама выбирала песни.
— Выбери ты, — прошептала она и вернула мобильник.
Я вспомнил солнечные дни в Саванне. Грудь распирало от чувств; я пролистал плейлист в поисках подходящей песни.
Вертолет поднялся в воздух под звуки акустической версии «This Is Gospel», и глаза Иззи расширились. Она отвернулась в тот момент, когда начался припев и прозвучали слова «если любишь, отпусти меня». Я услышал их столь же отчетливо, как если бы оставил себе один наушник, настолько хорошо я знал эту песню. Иззи тоже ее любила.
Но отпустить должен был я. * * *
— Еще десять минут, не больше, — сказал я. Иззи оглядела пустую комнату, которую нам отвели в аэропорту Мазари-Шарифа. На ее лице читалось такое отчаяние и надежда, что у меня сжалось сердце.
— У нас и десяти минут нет, — проходя мимо, буркнул Торрес.
Я не собирался рисковать и везти Иззи в город. Я не хотел даже уводить ее далеко от вертолетов — максимум на расстояние, которое можно было преодолеть бегом за две минуты. Три часа мы принимали американцев и тех, кто подавал на спецвизы, обсуждали детали их эвакуации, а представители местных властей отчитывались перед помощниками конгрессменов.
Несколько десятков человек, у которых уже были визы, захотели эвакуироваться немедленно и погрузились в «чинук»; в аэропорту осталось лишь несколько опоздавших, которые забирали бумаги, привезенные Иззи и другими, чтобы ускорить процесс получения необходимых документов.
— Ты даже не разрешишь мне ее поискать? — вновь спросила Иззи. Надежда в ее глазах померкла.
— Собираешься забраться на крышу и звать ее по имени? Вряд ли это поможет. — Я поражался наивности Иззи и одновременно был рад. Значит, мне удалось уберечь ее от ужасов войны… вот только теперь она сама бросалась им навстречу. — Серена знает, что с ней ищут встречи. Мои контакты мне об этом сообщили.
— Но ты уточнил, что встречи с ней ищу я? — Она перевела на меня взгляд с удаляющейся спины гражданского, которому только что закончила помогать.
— Сообщил ли я всему Афганистану, что помощница конгрессмена США едет в Мазари-Шариф искать иголку в стоге сена? Представь себе, нет. Потому что ты нравишься мне живой.
Она встала, скрипнув стулом по линолеуму, и гневно на меня посмотрела. Я заметил, что все присутствующие в помещении, кроме команды Иззи и ребят из службы безопасности, направились к выходу, так как Грэм сообщил всем, что мы сворачиваемся.
— Я ее здесь не брошу, — вполголоса проговорила Иззи.
Я кивнул переводчику, и тот отошел подальше, но Торрес остался рядом. Он всегда был рядом, когда чувствовал, что я на взводе.
— Тебе придется, если через десять минут ее здесь не будет. — Я наклонился к ней. — Напоминаю, что ты обещала слушаться. Через десять минут уходим с Сереной или без.
Иззи вся напряглась и, прищурившись, посмотрела на меня:
— А потом я буду мучиться и гадать, жива моя сестра или нет? И терзаться, что могла бы сделать что-то или сказать и тогда она бы вернулась? Нет, Ней… — Она поморщилась и осеклась. — Нет, сержант Грин. Довольно я наделала ошибок, это больше не повторится.
— Кажется, она уже не про сестру говорит, — прошептал Торрес и все-таки отошел в сторонку.
— Я тебя понял, — ответил я, а она вздернула свой упрямый подбородок. — Мисс Астор, — начал я, понизив голос и прекрасно осознавая, что нас могут слышать, — вы не можете контролировать чужие решения и отвечать за последствия чужого выбора. — Странно, что этот разговор не состоялся раньше, а место было совсем неподходящее, и мне совсем не нравилось изъясняться шифром.
— Точно? — Иззи сложила руки на груди, стараясь не задеть шелковый шарф, закрывавший волосы. — А то я уже несколько лет об этом думаю и почти уверена, что стоит мне только посмотреть на человека и сказать «пожалуйста, возвращайся домой», как он вернется. — Она посмотрела мне прямо в глаза. А у меня сердце ушло в пятки.
Но она никогда не просила меня вернуться. По крайней мере, напрямую. Хотя и я не давал ей причин думать, что останусь.
— Иза, ты готова? — Подошел Хольт, остановился, перевел взгляд с меня на Иззи, и его ухоженные брови поползли вверх. — Я вам помешал?
— Нет, — ответил я.
— Да, — выпалила Иззи.
— Ладно, мы с Бейкером и Тёрнером уходим, — сказал он и начал медленно пятиться.
Мимо, посвистывая, прошел Келлман и выпроводил Хольта за дверь, расположенную позади нас. В комнате остались только мы с Грэмом и еще пара ребят из службы безопасности. Если бы я не пообещал Иззи эти десять минут, она бы уже сидела в «ястребе».
— Ты хотя бы иногда думал обо мне? — спросила она, понизив голос до шепота.
Я стиснул зубы, борясь с желанием сказать ей правду. Каждый божий день.
— Вопрос с подвохом, — наконец ответил я.
Иззи заморгала:
— Нет, ты не так понял. Думал ли ты, каково это — годами сидеть и не знать, где ты сейчас, воюешь или… уже в земле? — На последнем слове ее голос дрогнул. — Знаешь ли ты, сколько раз я засыпала, устав от рыданий, в ужасе представляя, что ты уже мертв и похоронен на другом краю света? И я даже не смогу побывать на твоей могиле, потому что не узнаю, где она?
Черт. В животе ухнуло, я сделал медленный вдох и обратил внимание, что ребята скромно отошли в сторону и пытаются дать нам поговорить.
— Сейчас не время.
— Тебе всегда не время, — огрызнулась она. — Всегда так было, приятно знать, что кое-что никогда не меняется! Ты просишь меня игнорировать… — она помахала рукой в пространстве между нами, — все, а потом ставишь мне в вертолете ту самую песню? Прости, сержант Грин, но не все такие, как ты, не все способны уйти, не оглядываясь! Но ты, я смотрю, уже переключился на другое задание!
Стоявший посреди комнаты Грэм вскинул брови, но я гневно посмотрел на него, и он повернулся к нам спиной.
— Ты тоже переключилась, — прошептал я и многозначительно посмотрел на кольцо.
Иззи судорожно сглотнула и спрятала кольцо, сунув кисть под локоть. На ее лице отразилось… что это было? Раскаяние?
— Каждый день, — тихо проговорила она, — я гуглила твое имя. Каждый божий день, сержант Грин, я боялась увидеть некролог. Твое имя было первым, которое я зарегистрировала в системе оповещений «Гугла». Если я так же буду годами ждать оповещений о Серене, меня это убьет!
Я отвел взгляд. От ее слов болезненно защемило в груди. Эти оповещения однажды спасли меня и не дали мне сойти с ума. Иззи не дала мне сойти с ума. Я был многим ей обязан и, вероятно, никогда не смог бы вернуть долг, но я не собирался позволять ей препарировать наши отношения, не хотел полностью ей открываться. Были вещи, в которых я признаваться не хотел, о которых никогда не хотел вспоминать или пересказывать лишь ради того, чтобы она смогла «подвести черту и жить дальше», как принято говорить. Но кое в чем я все-таки готов был уступить.