Оаогвоц

— Согласны-согласны! — завопили они. — Всё так и было!

— Ну и славно! В общем, Художник… — посмотрел на своего пилота. — Ты лицензию получил?

— Конечно!

— Тогда для тебя есть специальное задание повышенной сложности. Скоро будет проходить празднование дня города Воркуты, и в летном парке соберется много молодежи. — Да, он уже работал с детьми, а значит какой-то опыт имеется. Потому именно его я и выбрал для этого тяжелейшего задания. — Там требуются первоклассные пилоты, которые смогут показать детям, что такое воздушная техника. Ты должен будешь покатать их, рассказать, показать какие-то азы пилотирования… Справишься?

— Дети? — обреченно вздохнул Художник. — А у меня есть выбор?

— Разумеется, есть! — возмутился я. — Ты можешь сказать мне, что прошел курс пилотирования и все равно не научился в полной мере управлять любым воздушным транспортом! Это нормально, ведь обучиться всего за один курс очень сложно, я не буду тебя ругать. Просто отправлю на следующий курс, и всё…

— Императором батюшкой молю, не надо снова меня туда отправлять! — взвыл побледневший пилот. — Надо детей покатать? Конечно, покатаю! Если самолет не дадут, на спине покатаю! Или голыми руками двух новосов в плен возьму и их катать заставлю!

Художник уже минут двадцать, как прибыл на место и нашел вверенный ему самолет, но всё это время он потратил на то, чтобы только пробраться внутрь.

Всем вокруг было не до него, каждый занимался своим делом, и тратить свое время на какого-то военного никому не хотелось. Так что он сам начал осмотр транспорта и постоянно недовольно мотал головой, поражаясь тому, как настолько можно запустить технику.

— Да уж… — вздохнул Художник, пройдясь несколько раз вокруг самолета. — Старовата модель, конечно… И в бою не раз побывал, бедолага, — он похлопал по корпусу ладонью и ухмыльнулся. — Ну ничего, и не на таких летали! Немного подшаманить, поковыряться, и полетит птичка!

Хотя состояние техники и показалось ему довольно странным, но приказ есть приказ. Надо покатать детей, значит, сегодня дети точно будут кататься, и не по взлетной полосе, а по небу.

Пилот внимательно осмотрел все основные узлы, снова недовольно пробурчал на тему того, что за внешним видом птички следили хорошо, а вот техников явно пора отправить на тренировку, и желательно к Берсерку. Отправлять кого-либо к Ирине, и уж тем более к Константину Художник не смог бы, даже будучи совсем без ума от ярости. Подобной участи и врагу не пожелаешь.

Какое-то время он бродил вокруг и примерно прикидывал, что ему надо сделать, но вдруг Художник поймал себя на мысли, что вроде как он должен жаловаться… Но нет никакого желания делать это. Ведь ему приходилось летать и не на таких образцах, и состояние у них было куда хуже. И ничего, летал ведь, и даже поражал многочисленные цели, сбрасывая бомбы вручную через дыры в обшивке на головы врагов.

Да и по сравнению с тем, что ждет боевых товарищей, которым не повезло остаться с Константином. Это в любом случае будет лишь расслабленной прогулкой и развлечением.

— Эй, солдатик, не зевай! На, листовку почитай! — пока Художник ходил вокруг самолета, к нему подбежал мужичок в пёстром ярком костюме и вручил ему листовку, после чего пошел дальше, зазывать народ в свое заведение.

Художник же сразу вчитался в строки рекламного буклета и поднял тяжелый взгляд на того человека. Всё таки в этой листовке была реклама массажного салона.

— Мужик… — окликнул его Художник.

— А? — улыбнулся мужичок.

— Пошел нах*й отсюда! — рыкнул пилот и швырнул листовку в удивленное лицо бедолаги.

Тот сразу поспешил удалиться, тогда как Художник продолжил осматривать технику. Убедился, что в топливных баках пусто и вспомнил недобрым словом техников, затем принялся изучать элементы управления, но и там не обошлось без проблем.

— Простите! Прошу прощения! Извините! — некоторое время Художник не обращал внимания на крики снаружи и продолжал заниматься своим делом. Он был по уши измазан в смазке, ведь сейчас пытался разработать управление и восстановить основные узлы. Но кто-то настойчиво продолжал звать его снаружи, потому пришлось высунуться из боковой двери самолета.

— Чего?

— Прошу прощения, но… — внизу стояла девушка с планшетом и удивленно смотрела на бойца. — Я хотела узнать, как вы попали внутрь музейного экспоната! И зачем?

— Не знаю, о чем вы говорите, но у меня приказ покатать детей на этой развалюхе, — нахмурился Художник.

— Но ведь…

— Приказ, барышня. Мне этот приказ отдал командир, а значит, сегодня дети будут кататься на этом самолете, — он залез обратно и продолжил работу. — Даже если они сами этого не захотят, — пробурчал он, совершенно позабыв о странной девушке.

В итоге, на ремонт ушло несколько часов. Мимо проезжали смежники из танковой части, у них он позаимствовал немного топлива и смазки, также удалось взять несколько аккумуляторов у артиллеристов.

Собрав всё это воедино и в очередной раз проверив основные узлы управления, Художник довольно хмыкнул и приступил к запуску двигателей.

А когда два движка на левом крыле вовсю тарахтели и раскручивали винты, со всех сторон сюда стали подтягиваться зрители, в том числе и дети, которых шумный аппарат заинтересовал даже больше, чем новые танки.

И вот, первая партия забралась в трюм самолета и школьники расселись по своим местам. Вместе с ними отправилась полетать их классная руководительница, но женщина была крайне недовольна происходящим. Непонятно, как ее вообще заставили отправиться в полет, но увы, Художнику пришлось терпеть и ее.

Самолет медленно выкатился на взлетную полосу, а пилот снова недовольно помотал головой. Как-никак, места для разгона почти нет, а второй правый двигатель ну никак не хотел запускаться, потому он решил продуть его и запустить от потока ветра уже в полете.

— Ну что за сервис, а? Тут дует! Господин пилот, здесь совершенно невозможно находиться! — самолет еще только разгонялся, а первые слова недовольства женщина уже направила в адрес пилота.

Тогда как дети вели себя очень даже хорошо. Нет, они не слушались и постоянно вскакивали со своих мест, но Художника это совершенно не волновало.

— Дядь, а можно за вот этот рычаг дернуть? — крикнул рыжий пацан.

— Да дергай, — махнул рукой Художник. Ему не жалко, пусть хоть половину самолета разберут. И не с такими проблемами удерживал машину в воздухе.

Тем более, сейчас даже никто по нему не стреляет и можно устроить просто прогулку по воздуху, без лишних поворотов.

— Ни в коем случае! Дети, ничего не трогать! — взвыла женщина. — А вы! Как вы смеете разрешать такое детям? — крикнула она Художнику, но тот попытался не обращать на это никакого внимания.

— А что будет, если за эту лямку потянуть? — продолжили тем временем расспрашивать пилота дети. Им было действительно интересно, ведь всё вокруг гремело и тряслось, а машина стремительно ускорялась и прыгала по ухабам.

— Если дернешь — отстрелит боковую дверь. Можешь дернуть, кстати, — безэмоционально ответил Художник.

— Нет! Сидоров! А ну сидеть! А вам стоит прекратить это безобразие! — заверещала учительница.

И верещала она до тех пор, пока самолет не оторвался от земли и не понесся прямо в сторону соснового леса. Замолкла она лишь потому, что увидела, как стремительно приближаются верхушки деревьев, а машина никак не успевает набрать высоту.

Но нет, каким-то чудом успела, и стоило женщине выдохнуть, как она снова заорала на пилота.