Страница 35 из 39
Глава 31. Кружевной плен
Глава 31. Кружевной плен
Мы целуемся так долго, что у меня теряется чувство времени, и кажется, что весь мир перестаёт существовать, и на всём белом свете есть лишь мы вдвоём. Очаровательный мерзавец и его круглая, но любимая тыковка.
– Погоди, – останавливаю мужчину, напоминая ему про подарок. – Ты хотел, чтобы я надела бельё…
– В данный момент, – жарко выдыхает он, – я мечтаю его снять!
– Но…
– Таня, чёрт побери! – не выдерживает он. – Разорвать я могу и это!
И действительно так поступает. Я лишь охаю, когда остаюсь перед мужчиной обнажённой. Прикрываюсь руками, но Марат отводит их и окидывает меня долгим томным взглядом, а потом заявляет со всей серьёзностью:
– Клянусь, я был слепцом, если сразу не разглядел такой красоты!
Счастливо всхлипываю – всё, что сейчас способна ответить на самый прекрасный комплимент в мире. А мужчина привлекает меня к себе, и мы снова целуемся. Марат стягивает футболку, и это самый прекрасный миг, который я желаю растянуть как можно дольше, ведь ожидание наслаждения не менее прекрасно, чем само удовольствие. Поэтому останавливаю Ахматгариева, положив руки на его грудь.
Мужчина наклоняется к моему уху и шепчет:
– Не знаю, чего ты добиваешься, Тыковка, но клянусь, у меня скоро сорвёт все предохранители.
И набрасывается на меня, как дикий голодный зверь. Я открываюсь этому человеку, отдавая себя без остатка, ничего не утаивая и забирая в обмен всё, о чём мечтала тайком, любуясь Маратом. Я проигрываю самой себе в борьбе за свободу сердца, хотя с самой первой встречи с Маратом прекрасно понимала, что шансов победить у меня не было.
Он моя любовь. Моя судьба. И пусть это наваждение, и вскоре Ахматгариев снова исчезнет из моей жизни, с головой нырнув в спортивную жизнь, я буду ждать следующего года, чтобы ещё раз посмотреть на свою первую любовь. Сказать «Привет» и улыбнуться без слёз. Ведь я его очень…
– Люблю, – произносим одновременно и, глядя друг другу в глаза, смеёмся такому единодушию.
Я принадлежу Марату, а он мой в этот миг, и это самый счастливый день в моей жизни.
– Всё. Одевайся! – вдруг меняет тон Ахматгариев.
У меня брови ползут на лоб от изумления.
– Жить надоело?
Марат смеётся, но потихоньку выталкивает меня с кровати.
– Ты обещала примерить подарок.
– Вот ты о чём! – веселюсь я и, закутываясь в покрывало, качаю головой. – Я уже решила, что ты получил, что хотел, и решил меня выставить.
– Не-е-е! – он хватается за край покрывала и пытается его с меня стянуть. – Получил я далеко не всё, что хотел, моя Тыковка! Но если наброшусь на тебя без какого-либо перерыва, ты устанешь и сойдёшь с дистанции. Одышка замучает, в обморок упадёшь, и придётся снова обращаться к врачам.
– Ой-ой, – я выскользнула из его рук и покачала головой. – Было всего раз, а ты будешь припоминать мне это до самой смерти?
– Именно так, – щурится он, и у меня ёкает в груди.
Неужели, он намекает на «долго и счастливо»? Испытываю невероятный прилив сил и желания.
– Скоро вернусь, – жарко шепчу мужчине и подмигиваю. – Никуда не уходи!
Сбегаю по лестнице, едва не запутываюсь в покрывале, но в последний момент хватаюсь за перила и удерживаюсь.
– Ох, это было близко, – запоздало пугаюсь, а потом смотрю на коробку. – Вот оно!
Бельё изумительное! Крупная кружевная сеточка очень эластичная, и у меня не возникает сомнений, что я влезу. Надев, с боязнью поворачиваюсь к зеркалу, опасаясь увидеть колбасу в обвязке, но замираю, потрясённая собственным отражением.
Комбидресс очень откровенный! Он оставляет взору всё самое интимное, а бочка и животик прикрывает и даже немножко подтягивает. Дерзко и красиво. Впервые понимаю, что у меня привлекательное тело. Да, оно не соответствует стандартам, но по-своему гармонично и выглядит женственно.
– Ты божественна, – слышу хриплый голос Марата и поворачиваюсь к лестнице.
Мужчина смотрит на меня так, что сердце пропускает сразу несколько ударов.
– Перерыв закончен, – выпаливает обнажённый Ахматгариев и, стремительно приближаясь ко мне, сжимает в объятиях. – Второй раунд, Тыковка!
Внезапно дверь распахивается, и на пороге мы видим маму и Дамира с чемоданом. Улыбки родителей гаснут, глаза расширяются. Но хуже того, что они не одни. При виде высокого мускулистого мужчины Марат крупно вздрагивает:
– Тренер?