Мистические легенды - Черное проклятие Кёнигсберга

Глава 2 Оруженосец Генрих

Прошло совсем немного времени, и Генрих проснулся. Отакар понял это по изменившемуся дыханию и легкому трепету длинных ресниц.

– Очнулся?

Оруженосец открыл глаза и, увидев своего короля, попытался встать.

– Лежи, – неожиданно теплым даже для самого себя голосом сказал Отакар, – тебе еще много времени придется провести в постели.

– Рад видеть вас, сир!

– Я тоже рад тебя видеть, мой Генрих.

– Мы разбили их?

– Еще бы, – усмехнулся король, – когда они увидели, что эффект внезапности прошел, сбежали в чащу, как трусливые собаки.

Генрих расслабился.

– Плохо, что часть наших полегла. Погиб брат Отто и трое полубратьев.

– Их удалось похоронить с честью? – спросил Генрих.

– Удалось, – подтвердил Отакар.

Они помолчали, отдавая дать уважения погибшим и прося Деву Марию помочь их душам в сияющих небесах.

– Меня кое-что беспокоит, – задумчиво произнес король.

– Что, сир?

– Нападение на отряд было заранее подготовлено. Язычники знали наш путь и хорошо организовали засаду. Если бы не наш боевой опыт и явное превосходство в вооружении, никто не ушел бы живым. И вот я думаю – а не завелось ли среди нас предателя?

Пришла очередь задуматься Генриху:

– Проводник Карос… Мы с Вернером не спускали с него глаз!

– Я знаю. Это было бы слишком просто. Мне кажется, это кто-то из наших. Ты не слышал каких-нибудь подозрительных разговоров? Или, может, тебя насторожило что-то другое?

– Нет, сир...

Во взгляде Генриха появилась неуверенность.

– Но у меня есть одна идея, сир...

– Я слушаю.

– Она может показаться вам странной… Но поверьте, сир, это не бред.

– Говори.

– Может, о нас язычникам рассказали деревья?

«Все-таки бредит, – подумал король, – хотя, впрочем, и в бреду иногда содержатся зерна истины».

– Поясни свою мысль, – приказал он.

– Когда мы остановились в замке Торн, я разговаривал с тамошним оружейником, пока точили наши мечи. И он рассказал, что языческие жрецы умеют разговаривать с деревьями. Поэтому я и подумал, что, может, деревья рассказали дикарям о нашем пути.

Король задумался. Сказки все это. С другой стороны, он стал королем не потому, что отмахивался от незначительных на первый взгляд фактов или слухов. И знал многих людей, которые потеряли все, включая жизнь, потому что поступали с точностью наоборот.

– А теперь, Генрих, – сказал Отакар, – сосредоточься и расскажи мне все, о чем узнал в Торне. Будь внимателен и постарайся вспомнить каждую мелочь.

– Как прикажете, сир!

«Представляешь, малыш, – говорил здоровенный, уже седой поляк, неожиданно оказавшийся большим любителем поболтать, – эти дикие пруссы – страшные существа. Еще лет тридцать назад житья от них никакого не было. Нападали на наши селения большими отрядами, чаще всего после уборки урожая или зимой, как встанет Висла. Угоняли скотину, забирали урожай. Убивали всех – женщин, мужчин, стариков да детей малых. Сопротивляешься ты или нет, все равно смерть. Иногда оставляли девушек и подростков, которых уводили в плен. Редко кому из них удавалось сбежать. Вернувшиеся рассказывали ужасные вещи – их жрецы во время больших праздников приносят людей в жертву своим мерзким идолам. Истинному богу не молятся, а поклоняются дубам, в которых живут души умерших жрецов. В центре каждого святилища находится круг, выложенный из наполовину вросших в землю больших черных камней, рядом жертвенники, залитые кровью, а вокруг капища древняя роща, одни дубы растут, огромные, до самого неба. Каменный круг этот странный очень, люди в нем исчезают и появляются вновь. Ты мне не веришь? А зря, малыш! Однажды в нашу деревню пришла девушка, которой удалось сбежать от язычников. Так вот, она сама видела: становится жрец в круг, прочтет заклинание, ударит о землю посохом, а потом яркая вспышка – и нет жреца! А спустя какое-то время опять вспышка – и он снова стоит в центре круга. Они называют это «уйти в другой мир», но что это такое, сбежавшая девушка не знала. И еще языческие жрецы говорят с животными, птицами, рыбами и деревьями. Вошел ты в лес, прошел мимо дуба – а жрец в святилище уже знает, что ты идешь, кто ты и какие у тебя мысли. Вот так-то, малыш».

К концу рассказа голос оруженосца становился все тише и тише, похоже, эта речь давалась ему совсем не просто.

– Я понял тебя, Генрих. Уверен, что пресвятая Дева Мария не даст нас в обиду.

– Конечно, сир!

– Завтра мы уходим в поход. Мне очень жаль, но придется подобрать другого оруженосца. Пока ты поправишься, пройдет много времени.

Глаза Генриха наполнились печалью. Вначале он порывался что-то возразить, но промолчал, не посмев перечить королю.

Выждав положенную по случаю паузу, Отакар произнес:

– Ты не печалься. Завтра утром я произведу тебя в рыцари!

– Сир! – вскрикнул Генрих, и по его щекам потекли слезы. – Сир! Но… Я же не благородных кровей…

– Уже благородных, – ответил Отакар, – кому же быть в этом мире человеком благородной крови, если не оруженосцу, спасшему своего короля?

Монарх встал и подошел к двери.

– Выздоравливай! Когда-нибудь ты станешь великим воином, – произнес он в проеме, затем вышел из комнаты и, обернувшись, добавил: – если доживешь до этого дня!