Страница 96 из 99
С самой женитьбой тоже не всё гладко, и дело даже не в том, что жених и невеста очень различались по возрасту. Для Штефана это был уже четвёртый брак, а в православии существует правило, что нельзя жениться более трёх раз. Если православный христианин трижды вступит в брак и трижды станет вдовцом, значит, так Богу угодно и с этим надо смириться.
Первой женой Штефана была некая знатная полячка, второй - киевская княжна Евдокия Олельковна, третьей - Мария из Мангупа, родственница Палеологов. На этом лимит венчаний исчерпался.
По правилам брак с дочерью Раду - Марией Войкицей - не должны были разрешить, однако на тот момент молдавская церковь уже не подчинялась константинопольскому патриарху, поэтому разрешение давал молдавский митрополит - зависимое от Штефана лицо.
Молдавско-немецкая летопись сообщает, что венчание состоялось 19 декабря 1476 года, а предыдущая супруга Штефана как-то тихо и незаметно скончалась. Бистрицкая летопись опровергает это, поскольку пишет, что дата смерти предыдущей жены Штефана - Марии Мангупской - 19 декабря 1477 года. Эта же дата указана на надгробии Марии Мангупской в монастыре Путна, поэтому историки считают, что в Молдавско-немецкую летопись закралась ошибка, и относят венчание к 1478 году.
Если всё же верить Молдавско-немецкой летописи, Штефану на момент очередной свадьбы было чуть менее 45 лет, а невесте - не более 13 лет. На момент пленения ей было вообще 10 лет, и получается, что Штефан еле дотерпел, пока она хоть немного подрастёт. Но если принять точку зрения историков, то ситуация не сильно меняется - невесте было 15 лет, что тоже мало, так что в биографических справках Марие Войкице часто добавляют возраст, говоря, что она родилась не в 1463 году, а ещё до того, как Раду стал князем. Надо же как-то облагородить некрасивую историю с венчанием!
СУЛТАН МЕХМЕД ЗАВОЕВАТЕЛЬ И ЕГО "ПОЗДНИЕ" ФАВОРИТЫ
Поэт-визир Ахмед-паша
Ахмед-паша, который считается лучшим тюркоязычным поэтом своего времени, оставил после себя большое литературное наследие: 40 касыд (поэм), более 350 газелей (лирических стихотворений) и другое. Зато про его частную жизнь мы почти ничего не знаем.
Год рождения неизвестен. Приблизительно - середина 1420-х годов. Считается, что он был одним из многочисленных потомков пророка Мохаммеда. Местом рождения называют Бурсу или Эдирне.
Отец Ахмеда-паши был кадиаскером - верховным судьёй по военным и религиозным делам в Османской империи (Турции). Сам Ахмед-паша в довольно юном возрасте возглавил одну из медресе (школу) в Бурсе. Затем стал кадием (судьёй) в Эдирне - турецкой столице.
Уже тогда Ахмед-паша снискал в городе большую известность как человек многих талантов, в том числе стихосложения, и поэтому по повелению султана Мурата II стал одним из многочисленных "учителей" наследника престола - будущего султана Мехмеда.
Учителями наследного принца считались все, кто провёл с ним хотя бы одно занятие, дал хоть одно наставление и так далее, поэтому учителей у Мехмеда была в буквальном смысле толпа. Ахмед-паша регулярно с Мехмедом не занимался, но назначение поэта на должность "учителя" дало им повод не только познакомиться, но и подружиться, ведь они являлись почти ровесниками - Ахмед-паша был старше Мехмеда всего на несколько лет.
Уже после того, как Мехмед стал султаном, Ахмед-паша дослужился до должности визира (министра), но о деятельности Ахмеда-паши на этом посту опять же ничего не известно. Известно только то, что он сочинял превосходные стихи и блистал при дворе Мехмеда, будучи его очень-очень близким другом. А дальше случилась история с красивым и юным придворным пажом, в которого Ахмед-паша влюбился, и это очень сильно не понравилось Мехмеду - настолько сильно, что Ахмед-паша в итоге потерял должность визира и был отправлен в Бурсу.
Самое интересное, что к женщинам Мехмед так не ревновал. Согласно биографам Ахмеда-паши, однажды султан подарил ему девушку-рабыню, которую звали Попугайчик. Она родила Ахмеду-паше дочь - его единственного ребёнка, но, увы, дочка умерла в возрасте семи лет.
История с пажом
В случае с девушкой-рабыней Мехмед сам свёл своего друга с ней, а вот с пажом дело обстояло совсем иначе, ведь, согласно преданию, Ахмед-паша скрывал свою влюблённость так долго, как только мог, но она внезапно открылась. По поводу дальнейшего существует несколько версий.
Версия N1
Паж в чём-то провинился и в наказание был закован в кандалы, а когда Ахмед-паша увидел это, то разразился строками по мотивам знаменитых строк поэта Хафиза о тюрке из Шираза:
О, если б сладость губ своих, как сладости ширазские, он продавал,
За них я весь Каир, и Самарканд, и Бухару легко б ему отдал!
Когда об этом было доложено султану Мехмеду, Мехмед разгневался и велел заточить поэта в Семибашенный замок (Едикуле), где Ахмед-паша сочинил свою знаменитую "Касыду о помиловании", чем сумел смягчить гнев султана, но всё равно был удалён от двора и отправлен в Бурсу.
Версия N2
О тайной влюблённости Ахмеда-паши неким образом узнали враги поэта, которые донесли об этом Мехмеду, но поскольку доказательств не было, Мехмед решил испытать Ахмеда-пашу.
Султан велел пажу спрятать локоны на висках под тюрбан так, чтобы казалось, будто их остригли, а затем прийти к Ахмеду-паше, когда тот будет в бане. В качестве предлога для визита паж должен был принести Ахмеду-паше чашку с шербетом.
Согласно этой версии, Ахмед-паша, увидев отсутствие прядок, решил, что паж разжалован за некую вину, поэтому сердце поэта взволновалось, а с губ сами собой сорвались две строки:
Красавец локоны остриг, но не оставил ложный путь,
Когда зуннар так тяготит, ты лучше правоверным будь.
Зуннар - верёвочный пояс, который на Востоке носили христиане, а в целом двустишие надо понимать как пожелание, чтобы красавец ступил на путь истинной веры, который в суффийской поэзии тождественен пути любви. В широком смысле это можно понимать как: "Красавец, если тебе тяжело, доверься мне, позволь любить тебя и я тебе помогу".
Эти стихи так разгневали Мехмеда, что сначала он хотел казнить Ахмеда-пашу, но затем велел запереть его в одной из комнат своих личных покоев в главном дворце Топкапы, где поэт сочинил "Касыду о помиловании", в итоге смягчившую гнев султана.
Версия N3
Султан, которому донесли о тайной влюблённости Ахмеда-паши, велел пажу спрятать локоны на висках под тюрбан, а затем пригласил к себе Ахмеда-пашу якобы по делу. Когда Ахмед-паша пришёл и увидел пажа без привычных локонов, то так взволновался из-за зрелища, что тут же, прямо в присутствии султана, сочинил две строки:
Ты локону, пленившему сердца, позволь из-под тюрбана виться.
Рука, несущая беду, пусть вытянет его, заставит многих ошибиться.
Тогда султан понял, что донос правдив.
Дополнение
Ещё один из старых турецких авторов, рассказывая эту историю, добавляет, что у султана появились подозрения в тот день, когда он, Ахмед-паша и паж вместе были на охоте. Частичка грязи из-под копыт коня попала на щёку пажа, а Ахмед-паша, заметив это, процитировал Коран: "Скажет язычник: "О, если бы я стал грязью!"" Это означало, что он сам не прочь, как эта грязь, прикоснуться к щеке пажа, и Мехмеду это очень не понравилось.