Страница 87 из 88
Мужчина подошёл к голографической карте и активировав указку, стал ней отмечать точки.
—Для контроля пятнадцатой ветви нужно не меньше двух станций, класса “7К098”. Если их расположить здесь и здесь, мы сможем ...
Миллини Рикко Хоут резко поднял руку, заставляя замолчать офицера. Начальнику Восьмого Отдела крайне не нравились подобные люди, как генерал-лейтенант. Венерианец вообще на дух не переносил военное крыло Империи.
Он их считал паразитами на теле Империи, которые способны были лишь вытягивать колоссальные средства из бюджета на свои хотелки и закулисные махинации. Алчные, непроходимо глупые и бесцельно прожигающие ресурсы Империи люди, не имели право на своё существование по мнению имп-майора. Миллини Рикко Хоут презирал в них всё: их высокомерие, помпезные титулы и самоуверенность, за которыми часто скрывались пустота и неспособность принимать хоть какие-то мало-мальски разумные решения, за которые не было бы стыдно всему разумному человечеству.
Для венерианца армия была не более чем пережитком, искусственным механизмом, созданным для поддержания иллюзии порядка. В его глазах настоящая сила заключалась не в грубой мощи, а в разуме, дисциплине и инновациях, которые двигали Империю вперёд.
Никакой надобности содержать столь огромный аппарат, состоящий из сплошных идиотов, не было смысла. По мнению Рикко Хоута, Империя уже давно вышла на тот виток развития, когда её будущее должно было определяться не армией, а технологическими инновациями и интеллектуальными способностями. Он был уверен, что ни один громоздкий и нерешительный военный механизм не мог привести к прогрессу. Вместо этого, нужно было сосредоточиться на разработке новых подходов к управлению, новых научных открытиях и системах, которые позволяли бы Империи оставаться на передовой, не обременяя себя бездарными тратами на архаичные структуры.
И всё это сборище, Миллини обвёл взглядом всех присутствующих, простые биологические формы, ведомые жадностью, алчностью и ненасытным аппетитом к чувству собственного величия, которую они измеряют первобытными мерками.
В слух же имп-майор сказал следующее:
—Должен высказать вам свою точку зрения, — процедил он сквозь зубы, — Пока бюджет течёт ручейком в ваши карманы, вы будете как нарывный гнойник существовать. Но стоит вам остаться без подпитки, и вся ваша гнилая система рушится, как карточный домик.
Голос венерианца звучал жестко и холодно. Имп-майор, второй человек после самого Императора, мог позволить себе такие высказывания вслух, не опасаясь последствий. Его положение и влияние на политическую ситуацию в Империи давали ему неограниченную власть. Тот, кто занимал такую позицию, был не просто фигурой, а настоящим игроком в политических играх, и его слова были весомыми, а действия — решающими. Он не нуждался в одобрении, так как его идеи и взгляды уже давно становились основой стратегии, определяющей будущее Империи.
Рикко Хоут хорошо известный всем как кардинал, один из самых могущественных и опасных фигур в теневых структурах Империи. Под этим прикрытием он управлял кулисами власти, манипулируя не только государственными институтами, но и скрытым миром, где решения принимались не на глазах общественности. Тайные сговоры, сделки и интриги — вот где его истинная сила, и никто, даже самые высоко профильные генералы и чиновники, не осмеливались ставить под сомнение его полномочия.
—Итак, попрошу всех выйти вон, — устало произнёс худощавый мужчина в фиолетовой форме главы Восьмого Отдела, не желая больше трать ни единой секунды на подобных людей.
У Миллини Рикко Хоута были дела куда важнее, чем тратить время на выслушивание предложений этих пустозвонов и неудачников. На самом деле, он находился здесь не по своей воле, а исключительно по прямому указанию Маркуса Второго. Император был большим любителем подобных игр, которые раздражали Рикко своей очевидной бессмысленностью. Однако отказываться от поручений Императора было не только невозможно, но и попросту глупо.
Маркус Второй, как всегда, руководствовался своей странной логикой. По его словам, такие визиты должны были "наводить порядок на местах". Для Императора это означало, что Рикко Хоут, со своей железной хваткой и авторитетом, был идеальным инструментом устрашения. Его появление само по себе приводило в замешательство местных чиновников, военачальников и прочих "властителей малых миров", заставляя их быстро корректировать свои действия.
Но для самого Рикко такие поездки были в первую очередь утомительным спектаклем. Он знал, что его присутствие, его резкие замечания и даже холодный взгляд вызывали настоящий ужас у тех, кто привык к относительной безнаказанности. Они начинали метаться, устраивать показательные действия, пытаясь доказать свою полезность Империи.
"Порядок", как его видел Маркус, в представлении Миллини был не более чем временной видимостью. Он хорошо понимал, что после его отъезда практически всё вернётся на круги своя. Но спорить с Императором было бессмысленно. И хотя сам Рикко презирал подобную показуху, он исполнял приказ с холодной отстранённостью, которая ещё больше усиливала его репутацию непоколебимого и беспощадного слуги Империи.
Император в этот раз действительно выбрал верное направление. Действия грархов в данном квадранте создавали проблемы, которые уже нельзя было игнорировать. Наибольшую тревогу вызывал тот факт, что, согласно прогнозам Центрального Архивариуса Империи, грархи сознательно нацелились на сектор 14–3. Эта планета, обладая стратегическим значением, была ключевым элементом исследований Рикко Хоута. Любая активность грархов на территории четырнадцатой ветки ставила под угрозу тщательно продуманные планы Восьмого Отдела.
Однако, несмотря на усилия Миллини убедить Императора в истинной природе этих существ, Маркус Второй продолжал настаивать на своём. Для него грархи оставались самостоятельной цивилизацией, действующей автономно и самостоятельно. Хоут, опираясь на неопровержимые научные факты, был уверен в обратном: грархи — это лишь биологический инструмент, искусственный механизм, созданный более развитой цивилизацией, предпочитающей оставаться в тени.
Император же называл эту теорию "спекуляцией, не подтверждённой доказательствами". Возможно, он считал, что признание зависимости грархов от внешнего влияния могло ослабить позиции Империи на межзвёздной арене. Или же ему попросту было удобнее придерживаться упрощённой версии реальности.
Но отрицать очевидное было непредусмотрительно. Биологическая машина, способная преодолевать границы пространства и времени, являлась слишком серьёзной угрозой, чтобы её игнорировать. Её происхождение из темных территорий лишь добавляло мрачных оттенков в эту сложную картину.
Вдобавок ко всему, немалую головную боль в последнее время доставляла Республика из параллельного мира. Хотя дипломатические отношения с ними находились на высочайшем уровне, их высокомерие и скрытность вызывали немалое раздражение. Однако такое поведение имело свои основания. Республика рассматривала наш мир как технологически отсталый и неспособный наравне конкурировать в ключевых областях науки и техники.
Они считали, что мы зависим от их благосклонности, и не упускали случая продемонстрировать своё превосходство. Регулярные намёки на их "высшее" положение и недвусмысленные замечания в адрес наших технологий делали взаимодействие с ними крайне напряжённым.
Республика открыто не вмешивалась в дела нашего мира, но их действия за кулисами порой оставляли больше вопросов, чем ответов. Казалось, они постоянно проверяли границы дозволенного, выстраивая сложные политические и экономические манёвры, словно тестируя нашу терпимость и решимость.