Страница 98 из 114
В результате Арак позволил Карамону есть только при том условии, что он будет по утрам выполнять комплекс дополнительных упражнений. Карамон вынужден был согласиться, и с тех пор каждое утро его можно было застать на полу, где он пыхтел и обливался потом. Правда, Карамон неоднократно пытался увильнуть оттяжкой обязанности, но гном, обладавший редкой проницательностью, всякий раз догадывался об этом. Гигант недоумевал - ведь он обычно делал упражнения еще до восхода солнца, пока все спали, - однако Арак неизменно уличал Карамона в халатности, и тогда у дверей столовой, поигрывая увесистой дубиной, его поджидал ухмыляющийся Рааг. Пару раз лишившись обеда, Карамон смирился со своей участью.
Устав слушать пыхтение Карамона, Тас вскарабкался на табурет и выглянул в зарешеченное окно под потолком. Ему хотелось посмотреть, не происходит ли что-нибудь ужасное снаружи. И кендер не обманулся в своих ожиданиях.
- Карамон, погляди! - воскликнул он радостно. - Тебе когда-нибудь приходилось видеть небо такого любопытного оттенка?
- ...Девяносто девять, сто, - пробормотал гигант у него за спиной. Потом последовал глубокий вдох и удар тяжелого тела, от которого вздрогнули стены. это Карамон упал своим твердым, как скала, животом на пол комнаты, чтобы немного передохнуть. Затем он легко поднялся с каменного пола и, вытирая пот ветхим полотенцем, приблизился к окну.
Бросив наружу скучающий взгляд, Карамон, ожидавший, должно быть, увидеть самый обыкновенный восход, вздрогнул, заморгал и протер глаза кулаком.
- Нет, - пробормотал он, вешая полотенце себе на шею, - никогда не видел ничего подобного. Хотя в свое время мне довелось повидать немало любопытного.
- Рейсшин был прав! - воскликнул Тас. - Он так и сказал...
. - Рейсшин? Тас поперхнулся. Этой темы он касаться не хотел.
- Где ты видел Рейстлина? - жестко спросил Карамон.
- В Храме, где же еще! - ответил Тас с таким видом, словно для него это было самое обычное дело. - Разве я не сказал, что был там вчера?
- Да, но...
- Где еще я мог бы с ним встретиться?
- Ты никогда...
- Я видел госпожу Крисанию и Рейстлина. Не может быть, чтобы я не упомянул об этом. Просто ты никогда меня не слушаешь! - изобразил обиду кендер. - Ты каждый вечер сидишь на своей лежанке и думаешь не пойми о чем. Я мог бы сказать тебе, что крыша рушится нам на головы, а ты бы ответил: "Все отлично, Тас".
- Послушай, кендер, я знаю, что не пропустил бы такую новость мимо ушей и не забыл...
- Госпожа Крисания, я и Рейстлин - мы замечательно поболтали, заторопился Тас. - Мы говорили о праздниках. Кстати, тебе бы обязательно надо взглянуть, как здорово они украсили Храм изнутри! Там полно роз, остролиста и прочих, разностей... Ах да, как я мог забыть?.. - Тас хлопнул себя по лбу. - Я припас для тебя печенья и булочек! Погоди, они у меня тут, в кошельке. Одну минуточку...
Кендер попытался соскочить с табурета, однако Карамон с ухмылкой загородил ему дорогу.
- Пожалуй, ты прав, - тут же согласился кендер, - это подождет. На чем я остановился? Ах да, Рейстлин, Крисания и я - мы втроем беседовали. Знаешь, что я тебе скажу? Тика была права, она действительно влюблена в твоего брата!
Карамон моргнул. Он потерял нить повествования, а Тас не спешил прийти ему на помощь.
- Нет, я вовсе не хотел сказать, что Тика влюблена в Рейсшина, поправился он, заметив наконец недоумение гиганта. - Это госпожа Крисания влюблена в него. Я был потрясен, когда узнал об этом. Видишь ли, я случайно прислонился к двери комнаты Рейстлина, чтобы передохнуть и дождаться, пока они кончат разговаривать. А когда я случайно заглянул в замочную скважину, то увидел, что он чуть было не поцеловал ее! Твой брат! Ты можешь себе представить? Но он не решился... - Кендер вздохнул. - А потом Рейстлин чуть было не вытолкал Крисанию из комнаты. Она ушла, но ей очень не хотелось - я это видел. И вообще, госпожа приоделась к этому случаю, как на парад...
Заметив, что на лице Карамона появилось озабоченное выражение, Тас вздохнул спокойнее.
- Мы говорили о Катаклизме, и Рейстлин упомянул, что с сегодняшнего дня начнутся разные ужасы - это боги посылают людям весть, дабы они изменились к лучшему.
- Влюблена, говоришь? - хмуро пробормотал Карамон, и кендер, пользуясь его задумчивостью, соскочил с табурета на пол.
- Точно, - подтвердил он. - Никаких сомнений быть не может.
С этими словами Тас пробрался в угол, где лежал его пояс с кошельками, и, порывшись в одном из них, извлек целую пригоршню сладостей. Конфеты и глазурь на печенье растаяли от жары, сладости слиплись в один неаппетитный комок, к тому же к ним приметались всякие мелкие предметы, которые Тас хранил в кошельке прежде. Но кендер был уверен, что Карамон не обратит на это внимания. Так и вышло. Гигант взял гостинец из рук кендера и принялся задумчиво его грызть, даже не посмотрев, что это такое.
- Помнишь, маги сказали, что ему нужен жрец добра? - пробормотал, пережевывая гостинец, Карамон. - А вдруг они были правы? Неужели Рейст все же решился идти до конца? Если да, то должен ли я попытаться помешать ему? Имею ли я на это право? Если Крисания решит помочь ему, разве это не будет ее собственным выбором? Для Рейсшина такой поворот весьма кстати - если она любит его достаточно сильно...
Карамон, не договорив, принялся облизывать липкие пальцы.
Тассельхоф облегченно вздохнул и в ожидании сигнала к завтраку присел на краешек своей лежанки. Гиганту так и не пришло в голову спросить, зачем, собственно, кендеру понадобилось увидеться с Рейстлином. Теперь Тас был уверен, что Карамон уже не вспомнит об этом. Его секрет остался при нем...
***
Небо в этот жаркий день было настолько чистым и ясным, что казалось: стоит вглядеться повнимательнее, и за хрустальным куполом, накрывшим Истар, удастся разглядеть другие миры и даже райские сады Паладайн. Однако среди людей, бросавших взгляды вверх, охотников подолгу изучать небесный свод не находилось. Все дело было в цвете неба, которое, как справедливо заметил Тассельхоф Непоседа, приобрело сегодня "довольно любопытный оттенок". Небо было зеленым, и от этого у многих на душе становилось беспокойно.
Странный цвет неба, которое, словно "мертвая" бирюза, из лазурного вдруг стало ядовито-зеленым, сочетался с невиданной жарой. Раскаленным воздухом было трудно дышать, и это в значительной степени повлияло на праздничное настроение жителей города. Те, кто вынужден был все же выбраться из дома и отправиться на праздник, торопливо шагали по пыльным, раскаленным мостовым, опасливо косясь на небо и обмениваясь раздраженными замечаниями. По их словам выходило, что жару они расценивают как личное оскорбление, однако, каким бы сильным ни было их возмущение, никто не осмеливался говорить в полный голос, ибо в душе у каждого поселился страх.
В Храме люди чувствовали себя веселее, так как празднество проходило в обширных палатах Короля-Жреца, огражденных от внешнего мира. Отсюда не видно было зеленых небес, и каждый, кто оказывался поблизости от Короля-Жреца, забывал о своем недовольстве и страхе. Разлученная с Рейстлином, Крисания тоже попала под влияние Короля-Жреца и просидела вблизи трона довольно долго, наслаждаясь миром и покоем, которые снизошли на нее благодаря обаянию этой святой личности. Она не разговаривала с ним, не задавала никаких вопросов, она просто позволила его волшебным чарам рассеять тревогу и изгнать из мыслей мрачные образы, которые посетили ее сегодня ночью. Правда, она тоже видела зеленое небо и теперь пыталась вспомнить все, что ей было известно о Тринадцати днях.
Однако вскоре она пришла к выводу, что все это, вероятно, было страшными детскими сказками. Король-Жрец наверняка принял меры, чтобы предотвратить такую страшную катастрофу! Он-то не оставит без внимания эти знамения, потому что с кем, как не с ним, говорят боги?
Иными словами, Крисании очень хотелось изменить ход истории, или в крайнем случае ей хотелось, чтобы Король-Жрец оказался непричастен к тому, в чем его обвиняли легенды и предания. Свет, исходивший от Короля-Жреца, слепил глаза Крисании, и за этим светом она не видела его истинного лица, которое показал ей Рейстлин: испуганного и усталого, с бегающим взглядом. Король-Жрец снова предстал перед ней уверенным и сильным, готовым расстаться с коварными и лживыми приспешниками, которые обманывали его и чьей невольной жертвой он стал...