Страница 25 из 90
Слова Даламара змеиным ядом вливались в плоть и кровь Карамона.
- Твой сын...
Глава 4
Юстариус осторожно опустился на трон. Разгладив складки мантии необыкновенно молодыми для его лет руками, Юстариус обратился к Карамону, хотя взгляд был направлен на стоящего рядом с отцом Палина:
- Теперь ты понимаешь, Карамон Маджере, что мы не можем позволить твоему сыну, племяннику Рейстлина, продолжать изучение магии и проходить Испытание, прежде чем не убедимся, что Рейстлин не может использовать Палина для того, чтобы вернуться в мир.
- Тем более что еще не установлена преданность молодого человека одному особому Ордену, - веско добавил Дунбар.
- Что это значит? - нахмурился Карамон. - Испытание? Ему еще рано думать об Испытании. А что касается преданности Ордену, то он выбрал Белые Мантии.
- Ты и мама выбрали для меня Белые Мантии, - спокойно произнес Палин, глаза его смотрели прямо, как бы сквозь отца. Ответом Палину была напряженная тишина, он сделал раздраженный жест. - Отец! Ты знаешь так же хорошо, как и я, что ты не позволил бы мне изучать магию под другим условием. Я знал это, даже не задавая тебе вопросов!
- Молодой человек должен объявить верность Ордену по зову своего сердца. Только тогда он сможет проявить свой магический дар в полную силу. И определиться Палин должен во время Испытания, - мягко сказал Дунбар.
- К чему эти разговоры! Говорю вам, Палин даже не решил еще, будет ли он вообще проходить это проклятое Испытание! А что касается моего мнения об этом... - Карамон оборвал свою речь, посмотрел на сына. Тот стоял покрасневший, с плотно сжатыми губами, уставившись в пол.
- Ладно, оставим это, - прошептал Карамон, глубоко вздохнув.
За его спиной беспокойно переминались с ноги на ногу старшие сыновья, постукивал меч Танина, Стурм тихонько покашливал. Карамон остро ,ощутил на себе пристальный взгляд колдунов, особенно задевала циничная улыбка Даламара. Как жаль, что он и Палин не наедине! Они бы объяснились. Карамон вздохнул. Это было то, о чем следовало бы раньше поговорить с сыном, понял Карамон. Но он еще не терял надежду...
Повернувшись спиной к волшебникам, он обратился к Палину:
- Какой другой Орден ты мог бы выбрать, Палин? - спросил Карамон, запоздало пытаясь исправить ошибку. - Ты добрый, сынок! Ты любишь помогать людям, служить ближним! Белые Мантии безусловно...
- Я не знаю, люблю ли я служить ближним или не люблю, - воскликнул Палин, нетерпеливо перебивая отца. - Ты вверяешь мне эту роль и смотришь на меня со своей точки зрения! Ты сам признал, что я не так силен и искусен в магии, как мой дядя в моем возрасте! Это потому, что дядя посвятил учению всю жизнь! Он не допускал ничего в свою жизнь, что могло бы ему помешать. Мне кажется, что человек должен на первое место ставить магию, а мир - на второе...
Страдальчески закрыв глаза, Карамон слушал слова сына, но слышал, что их произносит другой голос - тихий, шепчущий, надломленный: "Человек должен ставить магию на первое место, мир - на второе. Поступая иначе, он ограничивает себя и свой потенциал".
- Прости, отец, - тихо произнес Палин, сжав руку Карамона. - Я хотел с тобой поговорить об этом раньше, но понимал, как тебе будет больно. К тому же мама... - он вздохнул, - ты же знаешь маму.
- Да, - произнес Карамон сдавленным голосом, крепко обняв сына большими руками, - я знаю твою мать. - Он попытался улыбнуться. Возможно, она бы бросила в тебя чем-нибудь, как, бывало, бросала в меня что-то из моих доспехов. Ужасная цель - тот, кого ты любишь.
Карамон замолчал, не выпуская сына из объятий, потом хрипло спросил у колдунов:
- Это необходимо - ответить прямо сейчас? Позвольте нам вернуться домой и все обсудить. Почему нельзя подождать...
- Потому что сегодня ночью редкий случай, - ответил Юстариус. Серебристая луна, черная и красная - все три на небе в одно время. Сила магии сегодня ночью могущественнее, чем за все столетие. Если Рейстлин способен обратиться к магии и ускользнуть из Бездны, то это случится в ночь, подобную этой.
Карамон склонил голову, погладил сына по каштановым, волосам, обнял его и мрачно произнес:
- Итак, что вы хотите от нас?
- Вы должны вернуться со мной в Башню в Палантасе, - сказал Даламар. - И там мы попытаемся войти в Дверь.
- Отец, позволь нам проводить вас до Шойкановой Рощи, - попросил Танин.
- Да! - торопливо подхватил Стурм. - Мы вам понадобимся, обязательно. Дорога отсюда до Палантаса открыта, рыцари следят за ней, но мы получили донесение Портиоса о том, что отряды драконидов устроили на ней засаду.
- Жаль вас разочаровывать, воины, - сказал Даламар, тонко улыбнувшись, - но, чтоб попасть отсюда в Палантас, нам не нужны дороги. Обычные дороги, - поправился он.
Танин и Стурм смутились. Танин враждебно взглянул на эльфа и нахмурился, словно подозревая подвох.
Палин похлопал брата по руке:
- Он говорит о магии, брат. Прежде чем ты и Стурм достигнете выхода, мы с отцом будем стоять в кабинете Даламара в Башне Высшего Волшебства в Палантасе - в той Башне, куда мой дядя забрался, как к себе домой, тихо добавил он. Палин не хотел, чтобы кто-нибудь услышал его последние слова, но поймал на себе пристальный, проницательный взгляд Даламара и, смутившись, замолчал.
- Да, мы с Палином окажемся в Палантасе, - прошептал Карамон, помрачнев от этой мысли. - А вы будете на пути к дому, - добавил он, строго посмотрев на Танина и Стурма. - Вы должны сказать вашей матери...
- Я предпочел бы встретиться с людоедами, - мрачно пошутил Танин.
- Я тоже, - сказал Карамон, печально усмехнувшись. Наклонившись, он проверил, плотно ли застегнуто его снаряжение. Лицо свое он прятал в тени. - Просто убедитесь, что у нее под рукой нет посуды, - сказал Карамон, стараясь придать голосу веселые интонации.
- Она знает меня. Она ждала этого. Я в самом деле думаю, что мама знала все, когда мы уезжали, - сказал Палин, вспоминая нежные объятия и веселую улыбку матери, стоящей на пороге трактира и машущей им вслед старым полотенцем. Палин вспомнил, что, оглянувшись, он увидел это полотенце у матери возле лица и что Дезра утешающе обнимает ее.
- Кроме того, - сказал Карамон, поднимаясь и строго глядя на старших сыновей, - вы оба обещали Портиосу приехать в Квалинести и помочь эльфам остановить набеги отрядов драконидов. Вы знаете Портиоса. Ему нужно десять лет, чтобы собраться просто поговорить с нами. Сейчас он делает дружественные шаги. Я не желаю, чтобы мои сыновья нарушали свое слово, особенно данное этому эльфу с кривой шеей. Прошу прощения, - сказал Карамон, взглянув на Даламара.
- Я не обиделся, - ответил эльф. - Я знаю Портиоса. А теперь...
- Мы готовы, - перебил Палин и повернулся к Даламару в нетерпении. - Я, конечно, читал о заклинании, которое вы сейчас произнесете, но никогда не видел, как это делается. Как вы им пользуетесь? Какой слог вы оглушаете в первом слове - первый или второй? Мой учитель говорит, что...
Даламар кашлянул.
- Ты выдаешь наши секреты, мальчик, - сказал он вкрадчиво. Пойдем, ты задашь мне лично свои вопросы, - и изящная рука эльфа потянула Палина в сторону от отца и братьев.
- Секреты? - удивился Палин. - Что это значит? Что из того, что они услышат, как...
- Это был только предлог, - сказал Даламар холодно. Он пристально смотрел на Палина темными внимательными глазами. - Палин, не делай этого. Возвращайся домой с отцом и братьями.
- О чем вы? - спросил Палин, смутившись. - Я не могу так поступить. Вы слышали, что сказал Юстариус. Они не допустят меня до Испытания и даже не позволят продолжать занятия магией, пока мы не узнаем наверняка, что Рейстлин...
- Не иди на Испытание, - быстро произнес Даламар. - Брось учебу. Отправляйся домой. Будь доволен тем, что имеешь.
- Нет! - сердито ответил Палин. - За кого вы меня принимаете? Вы думаете, что я буду счастлив развлекать толпу на сельских ярмарках, вытаскивая из шляп кроликов и золотые монеты из ушей толстяков? Я хочу большего!