Арес

Сотник внимательно посмотрел на застывшего новобранца, пожевал ус и поинтересовался:

– И что, ты видел эту связку только один раз?

– Да, господин сотник, – браво отрапортовал Виктор.

Керрет поднял левую бровь и посмотрел на Нурия. Тот развел руки. Остальные четверо десятников, присутствующие там же, начали негромко переговариваться.

– Покажи еще что-нибудь, Ролт, – последовал очередной приказ.

– Хорошо, господин десятник! – Виктор снова начал двигаться из базовой стойки. На этот раз он выбрал вторую связку. Выступление прошло даже лучше, чем в первый раз – мышцы разогрелись и конечности хорошо слушались.

– Н-да, – произнес Керрет, когда сын лесоруба остановился. – Интересно. Ну-ка, дай мне щит и меч. 'О, еще один учитель', – с тоской подумал Антипов, но приказ выполнил.

– Повтори-ка вот это. Следишь? Готов? – сотник с любопытством смотрел на Ролта.

– Да, господин….

Закончить Виктору не дали. Керрет начал движение. Быстрый косой удар из 'свечки', затем мгновенный переход в 'стрелу', колющее движение мечом, потом какой-то хитрый маневр, состоящий из двух шагов назад…. Если бы Антипов не был так сконцентрирован на перемещениях сотника, то увидел бы, что Нурия скривился. И по мере этих самых перемещений, лицо десятника становилось все более перекошенным.

– Вот так-то, Ролт, – сказал Керрет, когда закончил. – Повтори!

– Господин сотник….

– Что, Нурия?

– Господин сотник, там в шести местах были… ошибки. Керрет расхохотался. Его смех был откровенным и радостным.

– Конечно, десятник! Как же без них. Без ошибок любой повторит, если знает связку. А Ролт пусть с ними попробует!

Нурия нахмурился. Он понял, что Керрет испортил красоту специально, но не одобрял такого примера.

– Ты, это, Ролт… постарайся повторить, а потом быстренько все забыть, – сказал он, обращаясь к новобранцу, но бросая укоризненный взгляд на начальство. – Такое не нужно держать в памяти.

– Хорошо, господин десятник, – Виктор не знал, получится ли забыть, но дал себе слово попытаться.

Он снова принялся за работу. Пыль так и летела из-под ног. То ли по совпадению, то ли еще по какой-то причине, Антипов почувствовал явную ненормальность как раз в шести местах. Ощущался дискомфорт при их выполнении. Но все равно постарался скопировать движения сотника как можно точнее.

– Ты можешь повторить все, что угодно? – изумленно спросил Керрет, когда Ролт уставился на него в ожидании других приказаний.

– Наверное, господин сотник. Я еще не полностью уверен, но скорее всего. Могу повторить все движения.

– Очень необычно… очень! Надо бы рассказать об этом господину барону. Похоже, Нурия, тебе в кои-то веки достался идеальный ученик. Смотри – не испорть!

– Не испорчу, господин сотник, – посмеиваясь, ответил десятник. – Сегодня проверю, как он осваивает рубку, и буду делать из него рыцаря-чемпиона.

– Ну, ты хватил!

– А что? С таким-то даром! От нас еще никто на турнирах не побеждал. Думаю, что господин барон поддержит.

– Нурия, я понимаю твое рвение, но не замахивайся на невозможное. Ролт – не дворянин. Его милость не станет такого выставлять на ристалище.

– Эх, господин сотник, когда у моего деда передохли все петухи, ему удалось раздобыть лишь какого-то облезлого. И вот этот облезлый отлично справлялся с работой.

– Да ты шутник, Нурия! Вот бы не подумал…. Только при господине бароне так не шути.

– Что я, враг себе, что ли?

– Ладно. Позанимайся с новичком, дай ему задание, а потом иди к нам.

– Будет сделано, господин сотник, – ответил Нурия и, обернувшись к Виктору, снова хлопнул его по плечу и добавил. – Не нервничай, парень. Никто тебе не позволит выйти на турнир. Да и не справишься. Пошли, дерево рубить будешь.

– Дерево? – удивился Виктор. – Деревянным мечом или этим?

– Почему деревянным? Своим, железным. Только недоумки бьют деревом по дереву. Меч чувствовать нужно. Как он входит, как отскакивает. А тренировочные мечи – баловство одно. Ими можно пользоваться, когда уже проникся духом рубки. Пошли!

Виктор двинулся за десятником в обход казарм. Насколько он представлял себе местное понятие рыцаря, это должен быть дворянин, лучше – высокородный, обладающий недюжинными боевыми навыками, которого выставляет на турнир его собственная семья. С этой точки зрения, барон – тоже был рыцарем, потому что принимал участие в военных состязаниях, но благополучно все проиграл. По крайней мере, так было известно Ролту. Сыновья барона еще никак не зарекомендовали себя, но в замке ходили слухи, что на самого старшего надежд точно нет. Итак, рыцарь – подобие профессионального спортсмена. Так в тот момент казалось Антипову.

Нурия остановился около бревна, которое было вставлено вертикально в выемку между четырьмя вкопанными в землю досками. Ролт знал, что это бревно – ствол липы, самого мягкого из местных деревьев. Его отец неоднократно снабжал замок липами для воинских нужд.

– Вот что ты будешь рубить, – сообщил десятник, оглядываясь на своего ученика.

Виктор внимательно посмотрел на бревно. Если бы при нем был его любимый двуручный топор, то несчастная деревяшка была бы срублена очень быстро. Но у Антипова мелькнула мысль, что Нурия имеет в виду нечто другое.

– Во-первых, будешь бить по бревну, не забывая о щите, и из правильного положения, – десятник, казалось, угадал его мысль. – Во-вторых, меч – не топор. Им работать сложнее. Очень важно наносить верные удары. Например, ты можешь точно поразить врага, но удар будет под таким углом, что не причинит ему вреда. А враг ведь немедленно ответит! Ты – труп после этого. Или не сможешь быстро вернуть меч после удара, который просто ранил. Ты снова труп. Удар должен быть чистым! Вот попробуй, рубани бревно.

Виктора не нужно было просить дважды. Он подошел к мишени, принял стойку 'борона' и с размаха нанес сильный удар сбоку. Меч глубоко вошел в древесину и Антипову пришлось рвануть его на себя, чтобы освободить.

– Я же говорю, меч – не топор, – продолжая Нурия. – Ты видишь? Удар был сильный, точный, но твой меч застрял. Да и отозвался в твоей руке. Отозвался ведь? А все потому, что ты ударил неверно, да и не тем местом. У каждого клинка есть особенная часть, музыкальная. Она находится примерно в двух-трех ладонях от кончика. Если ей бить, то дрожание от удара пойдет не к твоей руке, а к цели. Понял?

– А у моего меча где это место? – задал резонный вопрос Виктор.

– Ты сам должен выяснить, – ответил Нурия. – Будешь бить, пока его не найдешь.

– Господин десятник, а можно вопрос?

– Валяй, парень.

– Я слышал, что бывают… очень мощные удары самым кончиком меча… такие, что разрубают доспех. Это правда?

– Где ты такое слышал?! – Нурия моментально наполнился возмущением. – Вот же чушь мастеровым лезет в голову. Наверняка среди вас не было кузнеца, когда об этом говорили. Не вздумай так делать! Кончик – самое слабое место клинка. Им можно колоть, но не рубить! Твой меч, конечно, плохой, но все равно его не порть! Понял?

– Понял, господин десятник.

– Начинай рубить. Чего ждешь?

И в последующие часы Виктор выяснял на практике, насколько меч отличается от привычного топора. И здесь его предыдущие умения больше мешали, чем помогали.

Вторую половину дня Антипов был свободен как птица. Его наставник оказался очень занят, за рубку не похвалил, а лишь разочарованно пробурчал: 'На сегодня все. Может быть завтра получится'. После чего посоветовал Ролту вообще забыть о том, что он держал в руках топор ранее. А затем скрылся в донжоне вместе с остальными десятниками.

Виктор оказался предоставлен самому себе. Его уже никто не заставлял возвращать щит и меч в кладовую, поэтому он еще немного поупражнялся самостоятельно, потом попытался начистить свое оружие и заточить, но это все равно не принесло существенных результатов. Он не чувствовал меч так, как топор, и понимал, что его удары далеки от совершенства. Бывший студент догадывался, что делает что-то не то, но не знал, как исправиться. Однако он не стал долго предаваться раздумьям, а решил, пользуясь свободной минуткой, нанести важные визиты. Прежде всего – Аресу.