Безмолвное чтение

В жизни нельзя жить со слишком многими людьми, но после смерти можно спать в веселой компании.

Гу Чжао похоронили в этой ветхой «голубятне».

Когда солнце только что взошло, у ворот безвестного маленького кладбища стояло множество автомобилей.

Эта медленная церемония была очень торжественной. Три ряда по обеим сторонам надгробия были заполнены стоявшими людьми, а снаружи несся нескончаемый поток СМИ. Опоздавшие камеры не смогли даже протиснуться.

Директор Лу читал поминальную речь, написанную заранее.

Сяо Хайян, рассеянно обнимая букет, стоял в стороне, влажные питательные вещества для растений испачкали одну из его рук.

Ло Вэньчжоу ткнул его локтем. «Режиссер Лу почти закончил чтение. Когда он закончит, вы подходите и дарите букет. Не стойте там, как лунатик, спутниковое телевидение Yan City смотрит на вас».

Сяо Хайян пришел в себя и краем глаза взглянул на него, действительно увидев направленную на него камеру. Оператор заметил его взгляд и улыбнулся ему издалека, заставив Сяо Хайяна внезапно вспомнить прошедшее событие.

Это было, когда он был маленьким, и его школа устроила специальное выступление в знак благодарности в военном лагере, выбрав группу маленьких детей, чтобы сформировать хор «из ста человек», а местная телестанция последовала за ним, чтобы сообщить об этом. . Они должны были быть в вечерних новостях. Сяо Хайяну удалось попасть в число избранных по глупой случайности. Поскольку он был невысок для своего возраста, его поместили в первом ряду в углу.

Это был первый раз, когда Сяо Хайян стоял перед объективом камеры. Хотя он составлял лишь один процент хора, играя самую маленькую роль из возможных, для еще не столь циничного маленького мальчика «быть на телевидении» стоило того, чтобы его с нетерпением ждали.

Он специально спросил учителя, в какой день будут транслироваться новости, специально побежал домой к Гу Чжао, чтобы посмотреть вечерние новости в тот день, и остановил его, чтобы они могли подождать, чтобы посмотреть вместе. Но к большому сожалению, вся трансляция спектакля длилась меньше минуты, а великий «хор из ста человек» заслуживал только одного выстрела. Когда камера уже собиралась показать его, стоящего в углу, кадр оборвался.

Он так долго с нетерпением ждал «появления на телевидении», а о нем не было и намека; Сяо Хайян был крайне разочарован, чувствуя себя более обиженным, чем больше он думал об этом. Он скорчился в гостиной Гу Чжао, плача.

Гу Чжао пришлось спешить, чтобы утешить его. Он сказал: «Послушай, тебе всего шесть с половиной, а тебя чуть не по телевизору показали. Когда тебе семь с половиной, ты можешь оказаться в центре кадра. У тебя дела намного лучше, чем у меня. Я так стар, и я до сих пор не был на телевидении. Я полагаю, что никогда не буду…»

Гу Чжао, вероятно, не ожидал, что наступит день, когда его мемориальная фотография окажется в центре кадра вместе с Сяо Хайяном.

Пройдя границу между жизнью и смертью, слава и позор мира смертных становятся недоступными.

Директор Лу закончил читать поминальную речь, и Сяо Хайян подошел, чтобы доставить букет в соответствии с установленным порядком. Потом все отдали честь, и послышались звуки затвора, как бы ставящие точку в конце запутанного и запутанного крупного дела. Только мама Сяо Ву стояла в толпе и тихо плакала. Она действительно не могла совладать с собой и плотно прикрыла рот… потому что боялась, что издаст неуместный вопль и нарушит священную торжественность момента.

— Некому принять пенсию дяди Гу, — почти неслышно сказал Сяо Хайян, наблюдая за удаляющейся толпой. - У него нет родственников.

Шаги Ло Вэньчжоу остановились. Он увидел, что Сяо Хайян рушится, как человеческий шар с дыркой внутри; он, казалось, не чувствовал себя особенно счастливым, но вместо этого был в растерянности.

Мозжечок Сяо Хайяна от природы был немного недоразвит; он был хорошим материалом для того, чтобы сидеть и смотреть в книгу. Когда он был маленьким, его оценки по естественным наукам были средними, но его оценки по гуманитарным наукам были выдающимися. Его учителя видели, что его характер был достаточно скверным, чтобы иметь задатки эксперта по боевым искусствам, и думали, что он может стать талантом в области социальных наук следующего поколения; никто не ожидал, что он пойдет в полицию. Чтобы быть офицером криминальной полиции, помимо сдачи экзамена на государственную службу, вы, конечно, не могли быть неудачником, который запыхался, гоняясь за автобусом. Вспоминая об этом, Сяо Хайян подумал, что его удача в том, что он смог добраться до городского бюро, не может быть объяснена простой «мистикой»; это было так, как будто ему суждено было оправдать Гу Чжао за вопиющую несправедливость, причиненную ему, и его толкали и тянули в нужное положение, приближаясь к этому финалу.

Более десяти лет Сяо Хайян хотел быть офицером полиции, расследовать старое дело, устранять чье-то несправедливое обращение; он никогда не думал о том, что он собирается сделать, когда расследование закончится. Иногда для еще живого человека конец не был окончательным решением всех проблем; оно могло только разбудить человека от его запутанных кошмаров и дать ему возможность смотреть вперед.

Ло Вэньчжоу сказал: «Хочешь продолжать?»

Сяо Хайян тупо посмотрел на него.

Ло Вэньчжоу спросил: «Есть ли у вас другие планы?»

Сяо Хайян молча покачал головой.

«Капитан Луо». Лан Цяо подбежал, держа телефон. «Притон этой межпровинциальной шайки мошенников найден. Мы пойдём их ловить?

Прежде, чем Ло Вэньчжоу успел заговорить, Сяо Хайян в хорошо отработанной манере уже рассеял свое прежнее замешательство. «Подожди, Сяо Цяо-цзе, я подозреваю, что у них не одна крепость!»

Ло Вэньчжоу поманил его. «Иди и говори».

Следуя по стопам Ло Вэньчжоу, Сяо Хайян открыл свой быстрый рот, изливая слова: «Я прослеживал модели их правонарушений и их методы поведения с прошлого месяца, и я обнаружил…»

Идти вперед, смотреть вперед, даже несмотря на то, что дорога впереди была пустой, даже если вы могли полагаться только на силу привычки продолжать идти вперед…

Однажды ты найдешь направление в своих бесконечных шагах.

Просто потребовалось немного терпения.