Три чекиста

Участковый, участковый, доброе, нежное слово!

Пока чекисты доводили Ивана до инфаркта, к нему спешила помощь в лице участкового гвардии капитана Сидорова.

Страж порядка не любил свою фамилию. Коллеги над ним посмеивались, ехидно спрашивая, почему вместе с ним в наряды не ходят Иванов с Петровым. В остальном же он был молодцом. На вверенном участке царил образцовый порядок. Алкаши тихо бухали по домам, боязливо глядя по сторонам. Наркоманы исключительно в ночное время испуганно ширялись в кустах и подворотнях. Таджики при его виде моментально переходили на русский, причем даже те, которые не знали языка. Говорливые старушки на лавках прикусывали языки, видя приближение человека в погонах.

А все потому, что здоровьем Сидорова Бог не обидел. Высокий и широкий в плечах, он радовал глаз массивным подбородком и при случае мог бы потягаться со Шварценеггером.

Сослуживцы не раз спрашивали нашего блюстителя, почему он не пошел в спецназ. Он отвечал, что не желает ловить пули головой и прочими частями тела. На участке жилось спокойно и ровно. Начальство регулярно премировало Сидорова и вносило его в рапорт на летние отпуска.

На Сидорова работала целая сеть осведомителей. В их число входила Клавка, продавщица местного водочного магазина. Она давала ценную информацию о том, кто, где и когда собирался пьянствовать, вникала в семейные ссоры, вынося сор из избы и высыпала его в широкие лапы капитана. Среди подростков также было немало сознательных элементов. Сидоров организовал подпольный клуб «Дзержинец» и лично вел в нем занятия. На них он учил детей слежке, уходу от наблюдения, искусству составления доносов и рукопашному бою. Маленькая девочка, слившая инфу про Ивана, тоже работала на участкового. Она с рождения мечтала быть полицейским. Родители вовремя не обратили внимание на эту странность и не записали дочку на прием психотерапевта.

Капитан был не только грозой района, но и его легендой. Алкаши и прочие дебоширы за глаза называли его Грибником. Странная кличка прижилась с легкой руки Васька, местного забулдыги. Он клялся, что один раз так разозлил Сидорова, что тот вывез его в лес и закопал на поляне по самое горло. В доказательство Васек демонстрировал комариные и муравьиные укусы, обильно покрывавшие худосочное тело. Ему никто не верил. Тем не менее, желающих подразнить капитана не было.

Получив информацию от девочки-осведомителя, Сидоров направился к дому Ивана. К журналистам он относился неприязненно, считая их стукачами и бездельниками. И все же сигнал нужно было проверить.

Третий чекист, дежуривший у окна, во время заметил здоровенного полисмена. Он доложил старшому и тот распорядился встретить незваного гостя. В том, что мент идет к ним, никто ни на минуту не сомневался. Чекисткая чуйка никогда не подводила.

В прихожей раздался звонок и зычный голос Сидорова, требовавший открыть дверь. Иван с надеждой напрягся, предвкушая скорое освобождение.

Старшой даже не поднялся с кресла. Второй чекист преспокойно шарил в кладовке в поисках съестных припасов. Третий направился к двери с радушной улыбкой. Он щелкнул замком и впустил капитана в квартиру.

- Вы кто такой? - поинтересовался участковый, - готовим документики!

- Непременно, - радостно ответил чекист и ткнул пальцем в могучую шею Сидорова. К огромному удивлению Ивана, тот рухнул как дуб, ломая на своем пути табурет, вешалку и трюмо.

- Позаботься о нем, - приказал старшой. Подчиненный вмиг скрутил богатыря бельевой веревкой, найденной в ванной. Он без церемоний сунул ему в рот грязные носки, недели две ждавшие стирки. С удовольствием оглядев свою работу, он вернулся на пост у окна.

- Очухается, выясним, кто навел на хату, - резюмировал старшой, - а пока я жду вопросов,- повернулся он к Ивану, - ты ведь журналюга, человек любопытный.

- Расскажите, кто вы, как пришли в ЧК? – робко начал Иван.

- Вопрос отличный, - улыбнулся старшой, - мы все на подбор, представители трех «слонов революции». Колян – тот, который у окна, интеллигентский сынок. Решительно порвал с эксплуататорами и примкнул к пролетариям. Отличается умом и сообразительностью, что в нашем деле важнейший плюс.

Тот, кто в нише копается, - Толик. Он из крестьян. Мастер обыска, как увидит чужую квартиру, копытом землю роет, дай пошманать. Сколько добра утаенного отыскал, страшно вспомнить.

А я, соотвественно, коренной работяга, с Сормовского завода. До революции перебивался с кваса на хлеб, а сейчас в начальники вышел, паек усиленный получаю. В ЧК меня ценят. Враги боятся и скрипят зубами. Так что в плохую компанию ты попал, Ванюша, у тебя дома мерзкие безбожники и психопаты.

Хотя, насчет Бога у меня особое мнение. Когда был молодой, вместе с другими дураками бегал по улицам и кричал, что Его нет. Пожил, ума набрался и понял, что Он есть. Я, если честно, Его боюсь и уважаю. Он хуже, чем ЧК: невидим, неотвратим и при этом справедлив. И, самое главное, непостижим для нас, чекистов. Мы караем врагов, а Он их и нас любит, как своих детей. Такая вот петрушка получается.

Извини, тут полицай проснулся, пора допрос снимать. Толик, проверь карманы. Толик выскочил из ниши и за секунду обыскал участкового. В кармане блюстителя порядка кроме корочек были обнаружены несколько презервативов, пара соток долларов и конфета чупа-чупс.

- Итак, как говорил Шерлок, включаем дидукцию, - задумался старшой, - ты полицай, молчи пока, без тебя разберусь.

- С презервативами все просто, низкий моральный облик, случайные связи и роковые тайны от жены. Угадал? - он повернулся к Сидорову, - по морде вижу, что в точку попал! Смотри как заерзал!

Иностранная валюта, понятно дело, мзда за сокрытие важной оперативной информации. Скорее всего, получена от таджиков или узбеков, нелегально работающих в его владениях. Гляди-ка, угадал, на одной банкноте написано – привет маме из солнечной Москвы! А на другой еще лучше – «все славяне продажные твари!» Ну, тут наш гость с Юга не прав. Не все славяне твари и уж тем более продажные.

Он мечтательно глянул в потолок и с грустью произнес, - помню на обыске у графини она мне бриллианты предлагала. Думаешь, взял? - он испытующе посмотрел на Ивана, - конечно, взял, но с каким отвращением!

А вот конфетка - крепкий орешек. Сам полицай вряд ли сосет леденцы. Тогда что это? Предмет любовных утех? Не думаю. Эврика! Это гонорар девочке в песочнице, которая нас сдала.

Участковый вытаращил глаза и сглотнул слюну, насколько ему позволяли грязные носки во рту. Удовлетворенный своей проницательностью, старшой вынул кляп и заботливо спросил: - Что, будем с тобой делать, ума не приложу. Здесь тебя грохнуть? Так я уборкой страсть как не люблю заниматься.

- А давайте вывезем его в лес и закопаем по шею в землю, - вдруг оживился Иван Николаевич, не любивший местного держиморду. Его ведь Грибником кличут, говорят закапывает своих врагов, как грибы.

- Отличная идея, да какая свеженькая и крепенькая, как боровичок, - старшой похлопал Ивана по плечу, - ты брат, прирожденый чекист. Не знаю, зачем словоблудием занялся. Пока не поздно, иди в разведку, там такие нужны.

- Никто из нас не знает, на что способен, - скромно потупился журналист, - я не злой, мы его ночью прикопаем на тропинке. Там пенсионеры целый день шныряют. Найдется за пару часов, если муравьи не съедят.

- Совет, достойный дворянина, - обрадовался Колян. Он обернулся шторой, сделал мрачное лицо и прорычал - я призрак участкового Сидорова, предъвите ваши документы! Здорово, если он в лесу сдохнет и станет призраком. Туристы, экскурсии, ученые приедут. Прославишься, дурик!

Он пнул сапогом участкового и тот согласно закивал.