Страница 15 из 41
Я уселась на скамейку и вскинула глаза на дядю-принца. Так и хотелось сказать: «До чего ж здесь красиво!» Но я промолчала. С минуту, другую дядя меня разглядывал.
— Меня зовут Эуэнти я король империи Аррилусов.
«Странно», — мелькает у меня мысль, — «если Эвен или как там его — кронпринц и говорил, что родители погибли, а его отец был явно правителем, то королем Эвен должен быть. А не его дядя. Хотя, может, тут другие законы».
Но, я молчу.
— А как твое имя?
— Эля, — отвечаю.
— Полное имя? — спрашивает дядя и заглядывает прямо в мои глаза.
А у меня мурашки пробегают по спине, и прямо всю окутывает холодом.
— Эля! — говорю и вспоминаю, как меня еще смеясь называли Элеонора в школе.
— Элеонора, а что? — и стараюсь не отводить взгляд.
— Я же должен с тобой познакомиться, — бросают мне, сверля взглядом, отчего мурашки пошли по второму кругу маршировать по моей спине.
— Я благодарен тебе, — сказал он мне, а самого на слове «благодарен» аж перекосило, — за спасение моего дорогого племянника.
Я делаю вид, что ничего не замечаю.
— Но могу я узнать, как тебе это удалось? — и снова сверлит меня взглядом.
— Я сама не знаю, как. Как-то само вышло. Просто стечение обстоятельств, наверное.
— Стечение кого? — вскидывает бровь.
— Обстоятельств, — говорю. — Ну, типа оказалась в нужном месте в нужное время.
Его глаза при моих словах полыхнули прямо. Меня такое чувство, что огнем опалило.
«Сила, что ли, это его «наивысшего порядка»? — всплывают в памяти слова Жозеффа.
А он тем временем встает и уходит!
— Э...
«Мда, Эля, чего-то все от тебя уходят сегодня. Э... А мне-то чего делать теперь? Куда идти-то? Тут дорожек, видимо, не видимо, и все желтые».
После такого разговора я уже и красотой насладиться в полную меру не могу. Вот почему-то мне кажется, что он абсолютно не рад тому, что я вернула принца. Вот не рад, и все тут! Потому и меня ненавидит. Да, видно, прямо мне об этом сказать не может.
«Да нет, — одергиваю я себя, — не может такого быть. Он его родной дядя и любит его. Просто ко мне так настороженно относится. Все-таки он принц, а я простая человечка. О, блин, уже как они заговорила — простая человечка».
И я встаю с лавочки и иду по дорожке, она сворачивает двумя развилками.
«И по какой мы пришли? Я и не помню».
Потому просто сворачиваю по той, что ближе, — направо. Иду мимо каких-то нежно-фиолетовых огромных шаров. Да, тут мы определенно не проходили. И собралась повернуть обратно, когда услышала: «...Да, скорее, просто человечка, и просто подвернулась в... нужное время в... нужный час».
«О-о... Это ж дядя принца с кем-то разговаривает или сам с собой?» — я застыла, пытаясь понять, где тот находится
В какой стороне от меня? Ибо выйти к нему мне менее всего хотелось. Я пытаюсь разглядеть нежно-розовый цвет в гамме красок. И, увидав его, спешу туда, стараясь ступать бесшумно по камням. Вот совсем не хочется, чтобы меня тут застали и решили, что я подслушиваю. Выйдя к нежно-розовым цветам, смотрю: «О, а это не те цветы, между чьих лепестков мы сидели на лавочке. Это огромные какие-то яйца...» Присмотрелась.
«Блин, это огромные бутоны»!
Из нежно-розовых чашелистьев пробиваются золотистые лепесточки. А в воздухе почему-то пахнет миндалем. Странно, кругом огромные красивые цветы, а пахнет моими любимыми орехами. И только хотела развернуться, чтоб идти обратно...
— Эвелина!
Чуть не подскочила от неожиданности, и с языка уже хотело сорваться: «Ну нельзя же так людей пугать»!
— Наставник?! Ой, простите, я не знаю вашего имени.
— Ничего, можешь меня и так называть. Что ты тут делаешь?
— Э... А... Меня король Эуэнти прогуляться пригласил.
«А потом бросил»! — так и подмывало сказать.
— Кто? — спрашивает наставник удивленно.
— Король... — неуверенно повторяю я.
— Это он сам тебе так сказал?
— Да. А что?
— Ничего! — он поджимает губы. — А ты, видно, не вняла таки моему совету.
— Ну вы же спрашивали, вот я и отвечаю, — робко говорю я.
А тот только рукой махнул. Странно как-то.
— Королем он бы был, если б вы опоздали на два дня. А так — наследный кронпринц, будущий король!
— А как он? — вдруг вырвалось у меня.
Сама опешила и прикрыла рот рукой.
— Кто? — в свою очередь опешил наставник.
— Ну явно не Эуэнти! Эвен, конечно!
Его брови привычно взлетают вверх.
— Слаб он еще. Очень слаб...
— Да вроде когда он проснулся-то тогда, он не выглядел слабым-то! — удивляюсь. — За дядей-то резво побежал.
— Да, — соглашается наставник. — А сейчас он слишком слаб.
— Так чем его дядя поил-то? Вроде бы говорил, для поднятия сил чего-то там сам сделает.
— А может, наоборот? — озвучиваю свою догадку. — Наоборот, чтоб силы ушли!
— Ты как такое думать можешь? — смотрит удивленно на меня наставник.
— А что? Почему он мне тогда королем назвался? Вот у нас раньше же и убивали, и травили ради обладания королевской короной.
— Чем?
— Короной! Ну, в смысле, ради власти над всеми!
У наставника, опять смотрю, брови уже привычным маршрутом кверху отправились. Вот вроде такое непроизвольное простое движение мимики на лице, а сразу как-то улыбнуться хочется. Вот какой-то он добрый кажется, как вот если б дедушка внучке...
«Стоп, откуда мне знать, как дедушка к внучке бы относился, у меня его не было. Вернее, быть, он был, но его не стало, когда я еще не родилась. Да я и бабушку-то свою плохо помню. Она тоже рано нас покинула, я тогда еще мелкая была».
— А волосы у тебя почему красного оттенка? — вырывает меня вопрос из собственных мыслей.
— Что? Волосы? Так я их покрасила. А что?
— Чем красила?
Я уже собралась ответить, что краской «Рубин», как прозвучало: «Рубином?»
— Чем? — удивляюсь.
«Откуда он знает название краски»?
И мне указывают на розовые бутоны, из которых пробивались золотистые лепесточки. Я уставилась на них. А на золотистых лепесточках были маленькие рубиновые капельки! Рука невольно потянулась к ним.
— Не трогай!
И я застыла с вытянутой вверх рукой.
«Ну да, все равно не достать, мелькает в голове. А почему не трогать?»
— А почему не трогать? — озвучиваю я свою мысль, переводя свой взгляд на наставника.
— Потому... — он не договорил и уставился на мою вытянутую ладонь.
Я тоже подняла туда взгляд. Так как я застыла с вытянутой кверху рукой и не успела ее убрать при восклицании «Не трогай!», то, видимо, потом непроизвольно рука все ж стала опускаться, оставаясь при этом вытянутой. А так как я шагнула к ним ближе, разглядывая, получилось, что кончики моих пальцев касаются бутона. И самое необычное было то, что кончики моих пальцев охватило сияние. Такое золотистое, переливчатое.
— Что это? — шёпотом спрашиваю я.
— Ммм... — выдал наставник.
— Что это? — снова повторяю я уже более громко, но всё равно шепотом.
— Это сила рубинов! — удивленно, тоже шепотом, говорит наставник.
— Чего? — теперь уже я вскидываю в недоумении брови.
Он хватает меня за руку и отрывает от бутона. Пальцы все еще светятся, но уже менее ярко.
— Кхм-кхм... — прокашлялся наставник. — Никогда при Эуэнти не прикасайся к этим рубиновым слезам.
— А?
— Ты меня поняла?
Я киваю головой.
— Молодец. А теперь пошли отсюда. И, не отпуская моей руки, повел меня по дорожке.
— А можно спросить? — спрашиваю я.
— Не здесь!
— Ну хорошо — потом, так потом.
И я только ноги успеваю переставлять, идя за ним. А мы тем временем входим в арку, увитую голубовато-бирюзовыми листьями. И только вошли, как листья пологом закрыли вход.
— Ой, — пискнула я.