Страница 70 из 75
— Разве они не демоны?
— Мы создаем демонов из того, чего не понимаем, — сказал он с сухим смешком, — а злодеев — из того, чего боимся. Все существа стремятся к власти, и, если они считают, что другой вид обладает большей силой, им проще уничтожить его, чем склониться перед ним.
— Но я не хочу власти, — прошептала я. Тем более такой. У меня не было желания управлять жизнью или смертью.
— Боюсь, что выбора у тебя нет, — мягко сказал он. Он подвинулся вперед, положив предплечья на колени. — Твоя мать придет за тобой. Она никогда не оставит нас в покое. Будут и другие. Кто попытается ослепить тебя ложью и хитростью.
— Почему?
— Потому что грядет война. — В его голосе звучала грусть, когда он опустил голову. — Вампиры слишком долго прятались среди людей. Мы разобщены. Мы больше не видим того будущего, которое нам предназначалось.
— А сирены? А как же род моей матери?
Мышцы на его челюсти дрогнули.
— Насколько я знаю, твоя мать была последней в своем роду.
А я была сиреной лишь наполовину.
— Что с ними случилось?
— Сирен выслеживали и убивали. Считается, что они вымерли много веков назад.
— Кто на них охотился? — требовательно спросила я, гнев бурлил в моих венах, как будто я уже знала ответ.
Мой отец долго молчал, а когда заговорил, его лицо смягчилось, словно от сожалений.
— Вампиры. Вампиры уничтожили их всех.
Все, что он говорил, было ложью и правдой одновременно. Как и в этом странном пространстве, в котором я оказалась сейчас. Это было и то, и другое, и ни то, ни другое. Моя мать пожертвовала собой, чтобы защитить меня от отца. Я понятия не имела, к какой темной магии она прибегла и как ей это удалось, но она потратила всю свою жизнь на то, чтобы не дать ему найти меня. И это почти сработало. У меня могла быть спокойная, нормальная жизнь.
Если бы я не встретила вампира.
Сколько представителей вампирской элиты, с которыми я танцевала и ужинала за последние несколько месяцев, помнили сирен? Неужели за эти годы они забыли об угрозе? Или они придут за мной, как это сделал Уильям? Не для того, чтобы использовать меня, как, я уверена, он планировал сделать. Я почувствовала в этом воспоминании долю правды. Это мой отец хотел власти. Это он выследил мою мать и соблазнил ее. Знала ли она тогда, кем была? Нет, они придут не для того, чтобы использовать меня. Они придут, чтобы убить меня. Я была уверена в этом.
Но теперь им не нужно было этого делать. Я уже была мертва.
Разве не так?
Я вспомнила слова отца. Сирены перемещаются между жизнью и смертью. Я не была суккубом. Еще нет. Не знаю, откуда я это знала, но нутром чувствовала, что это так. Ему не удалось превратить меня в суккуба, но он пытался. Так вот почему моя кожа болела от дневного света? Неужели я начала меняться? Можно ли это остановить?
Имело ли значение, что я застряла в пространстве между мирами? Между светом и тьмой?
Потому что ни он, ни кто-либо другой не смог бы использовать меня. Здесь я была в безопасности. Я это чувствовала. Но надолго ли? Неужели я обречена вечно бродить в этом тумане в одиночестве?
Или Джулиан был здесь со мной, и скитался такой же потерянный?
Если бы я могла перемещаться между жизнью и смертью, я бы нашла его. Мне было все равно, что для этого потребуется и как долго я буду блуждать. Туман передо мной слегка рассеялся, но только для того, чтобы показать танец света и тьмы. Жизнь и смерть плавно двигались под какую-то беззвучную музыку, а потом, как по волшебству, я услышала ее ноты.
Темнота обрушивалась и разрасталась, столкнувшись с высокими, яркими нотами жизни. Каждая из них играла свою мелодию, которая каким-то образом переплеталась и создавала горько-сладкую песню, наполнявшую меня отчаянием и надеждой, тоской и страхом.
И где-то там, в этой музыке, был Джулиан. Я последовала за ним в смерти, и теперь знала, что мне нужно делать. Я шла навстречу буре, обратив свои мысли внутрь, ища его, ища ту нить, которая связывала нас. Не привязанность, которая приковывала его ко мне, а узы, которые связывали нас в одно целое. Узы, которые нельзя было разорвать. Ни в жизни. Ни в смерти. Они были вечными и бесконечными.
Настоящая магия, поняла я. Что еще, кроме настоящей магии, может соединить наши души в одно целое?
Я все еще была здесь, и он тоже.
Я шагнула вперед и, когда вошла в бурю, услышала его голос, звучащий в этой прекрасной и одновременно ужасной музыке. Я потянулась к нему, нащупывая ту нить, которая связывала нас. Но прежде чем я смогла ухватиться за нее, буря изменилась. Она окружила меня, ее музыка ревела в моей крови, тьма и свет обвились вокруг меня и выдернули из тумана.
— Джулиан! — Я выкрикивала его имя снова и снова, пока не охрипла. Пока не почувствовала, как две руки схватили меня за плечи и встряхнули.
Открыв глаза, я обнаружила, что сижу посреди зала, а мои руки сжимают искусно вырезанные ручки кресла. Посмотрев налево и направо, я обнаружила еще два кресла. Нет, не кресла. Троны. Опустив взгляд, я поняла, что сижу на таком же. Моя грудь была в крови, но я не чувствовал боли.
Пока мой взгляд не переместился на пол, где передо мной лежало неподвижное тело моей пары.
ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ
Тея
— Неееет! — У меня вырвался стон. Я попыталась броситься вперед, борясь с двумя сильными руками, которые тянули меня обратно на трон. Я дико оглянулась и увидела, что это Лисандр! Предательство холодной волной пронеслось по позвоночнику, и я вырвалась из его хватки. — Что ты делаешь? Отпусти.
— Еще нет, — сказал он. Его губы сжались в мрачную линию, и он кивнул в другую сторону, где женщина в капюшоне стояла на коленях рядом со мной и наблюдала за происходящим.
Я обратила на нее внимание.
— Пожалуйста. Вы должны отпустить меня. — Мои слова оборвало рыдание. — Моя пара.
Мне нужно было добраться до него, чтобы прикоснуться к нему. Хотя бы для того, чтобы унять пульсирующую в груди боль, требующую быть рядом с ним. Это был единственный способ успокоить мою истерзанную душу. Но это также могло помочь мне снова найти его голос — тот, который я слышала, когда звала его в этом странном безмолвном мире света и тьмы. Мне нужно было знать, там ли он еще. Мне нужно было знать, слышу ли я его по-прежнему.
Слезы грозили ослепить меня, и я повернулась к незнакомке, не скрывая своего страдания и молясь, чтобы в ней была хоть капля сочувствия.
— Джулиано выживет, — сказала она с сильным акцентом.
Джулиано. Я не сразу поняла, что она имела в виду Джулиана. Я никогда не слышала, чтобы его так называли, но было ясно, что она его знает. Это имя, должно быть, осталось от прошлой жизни. Мне было все равно. Не сейчас. Не сейчас, когда мой мужчина лежит окровавленный на полу у моих ног.