Страница 44 из 75
Эти церемонии обеспечивали противоядие от эффектов изоляции, переживаемых людьми, от чувства «невидимости», которое было главным результатом ощущения изоляции. Привлекая внимание к роли таких церемоний, Майерхоф заявила, что они способствуют «преодолению проблемы невидимости и маргинализации». Это стратегии, которые «дают людям возможность оказаться увиденными и понятыми в их собственной интерпретации, возможность привлечь свидетелей собственной ценности, жизненности и бытия» (Myerhoff, 1986. С. 267).
Участие в подобных церемониях возрождало и поддерживало дух сообщества и жизненные силы; главным было замещение так называемых «бедных», «тесных» заключений об идентичности за счёт восстановления, возрождения насыщенных, богатых заключений. Для людей в этом сообществе жизнь была проектом идентичности, и эти проекты характеризовались особым саморефлексивным осознанием. В ходе самоосознавания члены сообщества понимали, каким образом они участвуют в процессе конструирования собственной идентичности и идентичности других людей. Они видели, какое влияние их собственный вклад оказывает на порождение, оформление их жизни. Это осознавание помогало им «взять ответственность за "создание, сочинение самих себя" и в то же время поддерживать ощущение подлинности, аутентичности, цельности» (Myerhoff, 1982. С. 100). В результате члены сообщества получили возможность вмешиваться в ход собственной жизни, оставаясь в гармонии с тем, что для них было действительно важно и ценно.
Б. Майерхоф привлекла внимание к исключительности этого феномена: «Иногда жизненные обстоятельства складываются так, что определённое поколение людей начинает очень остро осознавать себя, и тогда они становятся активными участниками своей истории и упорно и настойчиво продолжают давать чёткое определение самих себя, дают объяснение своего предназначения, прошлого и будущего. Тогда они становятся сознающими актёрами исторической драмы, сценарий которой они сами и пишут; они уже не просто испытуемые в чьём-то исследовании, они «создают» сами себя, иногда они даже «выдумывают» себя. Эта деятельность не является неизбежной, не является автоматической, она — удел особых людей в особых обстоятельствах» (Там же).
Как часть рефлексивного самоосознавания поступки членов этого сообщества отражали понимание того, до какой степени идентичность является:
• публичным, социальным, а не частным, индивидуальным достижением;
• определяемой в большей степени историей и культурой, чем «человеческой природой», так или иначе понимаемой;
• результатом возникновения чувства аутентичности в социальных процессах признания предпочитаемых заявлений человека о собственной идентичности и истории (по контрасту с идеей, что аутентичность, подлинность жизни достигаются за счёт выявления и выражения сути «я» посредством интроспекции).
Особая значимость, которая придаётся «коллективному самоопределению», «императиву самопредъявления», «привлечению свидетелей собственной ценности, жизненности и бытия» и «предъявлению собственной интерпретации себя перед специально созданной для этой цели аудиторией», подчёркивает ключевую роль вклада аудитории в церемонию признания самоопределения. Именно отклик аудитории на истории, рассказанные и отыгранные на этих «форумах», подтверждал подлинность этих историй. Именно признание аудиторией заявлений об идентичности[26], выраженных в историях, подтверждало эти заявления. Именно признание историй слушателями способствовало тому, что члены сообщества смогли достичь ощущения единения с заявлениями о собственной жизни. На таких встречах аудитория начала «участвовать в чьей-то драме» и стала «свидетелями, которые, сами того не подозревая, продвигают сюжет вперёд и способствуют его развитию»: «Эти старые евреи... открывают занавес между реальным и нереальным, актуальным и воображаемым, чтобы переступить через порог и повести, потянуть за собой свидетелей, которые, к удивлению своему, часто обнаруживают, что они каким-то образом участвуют в чьей-то ещё драме... переступив порог, они становятся «пятой колонной», свидетелями, которые продвигают сюжет, способствуют его развитию, сами того не подозревая. Их история — полностью их собственная, но она живёт дальше, вплетаясь в содержание жизни других людей» (Myerhoff, 1986. С. 284).
Майерхоф подчеркнула значимость активного участия внешних свидетелей в этих церемониях. Именно пересказы историй внешними свидетелями в наибольшей степени поддерживали и заявления людей о собственной идентичности, выраженные в историях. Пересказы сделали их зримыми, «публичными» фактами, распространяли информацию в более широком сообществе, помогали людям обрести чувство единения со своими заявлениями о собственной жизни. Именно пересказы слушателей помогали людям почувствовать, что они действительно существуют — такие, какими видят себя, и давали им надежду и силы двигаться дальше.
Церемонии признания самоопределения в терапевтической практике
То, каким образом Барбара Майерхоф описала роль свидетелей в церемонии признания самоопределения, вызвало резонанс с некоторыми открытиями, которые мы совершили в собственной терапевтической практике: открытиями, связанными со значимостью слушателей для насыщенного развития истории, для выстраивания насыщенных заключений об идентичности человека, для расширения и укрепления предпочитаемых направлений развития жизни людей, обращавшихся к нам за помощью. Как и члены сообщества престарелых евреев в Венисе, мы ощутили, что внешние свидетели предоставляли людям, обращавшимся за помощью, возможность:
• вновь стать «видимыми» для сообщества и для приглашённых свидетелей на своих собственных условиях, в своей интерпретации;
• пережить признание заявления об идентичности, выраженного в их историях;
• ощутить подтверждение подлинности этих заявлений об идентичности;
• вмешаться в ход и направление своей жизни таким образом, чтобы находиться при этом в гармонии с тем, что для них важно в жизни.
Было очевидно, что слушатели, которых мы привлекали к работе, придавали более публичный, фактический характер заявлениям людей об идентичности, «продвигали сюжет и способствовали его развитию».
Понимая значимость аудитории в терапевтической работе, мы более серьёзно сосредоточились на том, чтобы побуждать слушателей пересказывать услышанное определённым образом, в контексте историй о предпочитаемом развитии жизни. Однако в тот момент аудитория была вовлечена в работу скорее косвенно.
Том Андерсен (Andersen, 1987) разработал процедуру «работы в рефлективной[27] команде», и это вдохновило нас на вовлечение аудитории непосредственно в терапевтические беседы. Вначале слушатели приглашались из социальных сетей тех, кто обращался к нам за консультацией, а также из наших собственных социальных сетей. Позже мы стали приглашать участников из среды профессионалов-психологов и социальных работников. В этот момент я стал подробно изучать, какие именно аспекты пересказов истории внешними свидетелями являлись наиболее эффективными для насыщенного развития истории в терапевтических беседах. Ниже я опишу некоторые результаты своих исследований, сосредотачиваясь на структуре встреч, выстроенных в русле церемонии признания самоопределения, и на специфике традиции признания, связанной со свидетельскими пересказами историй.
Структура церемонии признания самоопределения