Страница 2 из 75
Что же привлекает людей — и практикующих специалистов, и тех, кто обращается за помощью, — в этом подходе? В первую очередь то, что он не патологизирует людей, не утверждает, что проблемы — «в людях» или «в семье», и чтобы справиться с ними, необходимо «бороться с собой». В ходе работы люди освобождаются от парализующего влияния стыда, вины и от вращения к себе и могут взять больше ответственности за свои поступки. Проясняются смыслы, ценности, намерения, мечты, умения и возможности людей, прослеживается история их возникновения и развития. В результате у человека формируется «безопасная территория идентичности», он может взглянуть на свою жизнь с ресурсной позиции, дистанцироваться от непосредственно переживаемого опыта, в частности, травмирующего, и совершать осознанный выбор, меняя свою жизнь в желаемую сторону.
При работе в русле нарративного подхода люди, обратившиеся за помощью, не оказываются изолированными от других в своём страдании. В центре внимания оказывается сообщество, группа людей, объединённых общим опытом и общей заботой. Если допустить, что проблемы — не «в людях», а в социально-культурном контексте, то становится очевидным, что ни одна проблема не уникальна, всегда есть другие люди, обладающие опытом её преодоления. Специалисты, практикующие в нарративном подходе, уделяют особое внимание формированию сообществ заботы, сообществ, которые будут признавать и поддерживать предпочитаемую человеком историю, ведь любая история реальна ровно в той степени, в какой в неё верят.
В фокусе внимания нарративного подхода — взаимосвязь представлений человека о себе, о способности влиять на свою жизнь, авторской позиции по отношению к собственной истории, с одной стороны, и социальных (культурных, экономических, политических) факторов — с другой. Многие проблемы, с которыми сталкиваются люди, являются результатом всепроникающей практики сравнения себя и других с нормами и эталонами достойной, успешной жизни, принятыми в различных социальных группах. Нарративные консультанты делают видимым воздействие на людей этих «нормативных суждений», часто заставляющих людей чувствовать себя неадекватными, несостоявшимися, никчёмными, «не дотягивающими», и помогают людям создавать и реализовывать свои собственные уникальные траектории развития, собирая вокруг себя единомышленников. Именно поэтому нарративная практика весьма популярна среди представителей меньшинств, подвергающихся дискриминации по этническому, религиозному, расовому признаку, в силу инвалидности, сексуальной ориентации и т. п.
Нарративная практика — это, если пользоваться термином Л.С. Выготского, работа в зоне ближайшего развития: партнёрство и сотрудничество терапевта и человека, обратившегося за помощью, которое, основываясь на уже имеющихся у человека знаниях и умениях, позволяет перейти от знакомого и привычного к тому, что возможно. Консультант, работающий в нарративном подходе, не занимает позицию «эксперта по содержанию жизни» клиента, не выносит суждений о «правильности» или «неправильности» его поступков. Он берет на себя ответственность за процесс терапии или консультирования, занимая тем самым влиятельную позицию, но в центре, в фокусе внимания оказываются не знания и умения терапевта, а знания и умения человека, с которым ведётся работа. Нарративный консультант лишь задаёт вопросы, которые способствуют выстраиванию желаемого, предпочтительного для человека, направления жизни. Это происходит за счёт всё более полного, насыщенного, многогранного описания предпочитаемой истории человека. В ней есть место индивидуальности человека, она включает в себя сложности и противоречия, чаяния и надежды, всё то, что человек любит, во что верит и что готов отстаивать.
Во время обучающих программ Майкла Уайта не раз просили дать «ориентировочную основу действия» терапевта: нечто, что могло бы помочь начинающему нарративному консультанту понять, какие вопросы можно задавать, находясь в той или иной точке беседы. Майкл пересмотрел десятки видеозаписей своей работы и выделил последовательности вопросов, приводившие к терапевтическим изменениям. Так появились «карты нарративной практики». Тем не менее он всегда говорил о том, что нарративный подход не исчерпывается «картами», что основой работы являются мировоззрение и этическая позиция терапевта, вопросы формулируются «к случаю», с учётом контекста. Он приглашал участников семинаров провести несколько десятков сессий, записать их на видео, пересмотреть и выделить, какие именно вопросы в работе данного конкретного терапевта приводят к изменениям. «Именно пытаясь копировать, мы создаём нечто оригинальное...» Майкл очень любил повторять эти слова антрополога Клиффорда Гирца.
В этой книге, вышедшей на английском в 2007 году, Майкл обобщил более чем двадцатилетний опыт работы. В 1970-х годах он работал сначала чиновником в сфере социальной защиты, затем — социальным работником в психиатрическом отделении детской больницы, ответственным за работу с семьями. В течение нескольких лет он был главным редактором Австралийского журнала семейной терапии. В 1983 году они с супругой, Шерил Уайт, открыли независимый терапевтический центр, получивший название «Далвич-центр», одним из руководителей которого Майкл был до конца 2007 года. Он много работал с семьями, с людьми, страдающими от психических заболеваний, теми, кто совершает насилие, участвовал в работе комиссии по расследованию случаев смерти в заключении, помогал проводить собрания в сообществах австралийских аборигенов, сотрудничал с работниками реабилитационного лагеря для детей, осиротевших в результате эпидемии СПИДа в Зимбабве, и пр. В январе 2008 года он создал «Аделаидский центр нарративной практики», с которым связывал много надежд и ожиданий...
... В начале апреля 2008 года Майкл умер. Ему было 59 лет.
В России нарративная практика появилась на рубеже века, вначале — в рамках обучающих программ по системной семейной терапии. В настоящее время проводятся краткосрочные и длительные обучающие программы, нарративные консультанты работают в частной практике и в психологических центрах, сотрудничают с правозащитными, образовательными и волонтёрскими организациями. С 2004 года в Россию регулярно приезжают специалисты из международного сообщества и проводят семинары и тренинги. В 2005 году в Москву по приглашению Наталии Савельевой приезжал и Майкл Уайт. Он очень поддержал растущее нарративное сообщество в России. Черновой перевод этой книги был мной закончен (и набран Натальей Татариновой) в конце марта 2008 года. Майкл собирался написать предисловие к русскому изданию... но не успел. Это первая книга Майкла, изданная на русском языке, позволяющая ему продолжать делиться знаниями и умениями с теми, кому интересно, — не в пересказах, а от первого лица. Если бы Майкл мог сейчас стоять рядом с вами, заглядывая в этот текст, он был бы очень рад, что книга теперь доступна русскоязычным читателям. Он очень надеялся, что вы найдёте здесь для себя что-то полезное и интересное — как в описании теоретических основ нарративного подхода, так и в многочисленных расшифровках терапевтических бесед.
Дарья Кутузова, нарративный консультант, переводчик, работник архива Майкла Уайта в Далвич-центре
Предисловие к русскому изданию
Девять лет назад мы с семьёй отправились в короткое путешествие с Майклом Уайтом на четырехместном одномоторном самолёте. Майкл очень любил летать, а я — нет. Самолёт показался мне крохотным, и я пришла в ужас. Майкл с таким энтузиазмом приглашал нас, и я согласилась — ради него, но, залезая в кабину, совсем не была уверена, что приняла мудрое и благоразумное решение. Я успокоилась и стала доверять Майклу как пилоту, когда увидела у него в руках блокнот. В ангаре Майкл выглядел совершенно так же, как у себя в кабинете, когда проводил консультации. Во время его терапевтической работы я была свидетелем того, насколько он внимателен к деталям, скрупулёзен в ведении записей, как он откликается на происходящее. Создавалось впечатление, что как пилот он использует все те же умения. Перед взлётом он обошёл вокруг самолёта, проверяя всё по очень подробному списку и ставя галочки: пропеллер, шасси, закрылки, руль направления, элероны и многое другое, что я даже не знаю, как называется. Он уделял много внимания деталям, щупал, рассматривал, прислушивался, чтобы убедиться, что самолёт действительно готов к взлёту. Уже в кабине, надев наушники, он связался с диспетчерами аэропорта и записал их ответы. Когда я увидела, что Майкл и здесь делает записи, я поняла, что нахожусь в надёжных руках.