Сквозь тьму

“Они не могут дать нам нормальный отпуск, не тогда, когда до ближайшей лей-линии, которая могла бы привести нас куда-нибудь стоящее, всего неделя пути назад”, - сказал ему Иштван. Иштван уже достаточно долго был сержантом, чтобы знать, как усмирять и ворчунов.

“Тогда они хорошо выругались и должны были привести сюда каких-нибудь шлюх”, - сказал Шониис. Поскольку Иштван тоже счел это хорошей идеей, он больше не спорил.

Капитан Тивадар пристроился рядом с ним. “Ребята Свеммеля что-то задумали”, - сказал он. “Пока никто не знает, что именно, но последние пару дней они не стояли и не сражались так, как раньше”.

“Может быть, они наконец поняли, что потерпели поражение”. Иштван вскинул руку. Тивадар все равно хрипло расхохотался. Иштван продолжал: “Нет, я не это имел в виду. Они крутые, без сомнения”.

“И у них в этих лесах больше линий, чем у вора на спине после сорока ударов плетью”, - добавил Тивадар. “Нет, если они не сражаются сейчас, это потому, что они замышляют что-то неприятное на потом”.

“Да, скорее всего, вы правы, сэр”, - со вздохом согласился Иштван.

Лопается еще больше яиц, теперь ближе. Иштван огляделся в поисках ближайшего отверстия, в котором он мог бы спрятаться, что он сделал так же автоматически, как дышал, и потому что хотел продолжать дышать. Это также заставило его обратить больше внимания на лес, через который он шел. Тивадар заметил, что он заметил; капитан не много пропустил. “Вы понимаете, что я имею в виду?”

“Да”, - снова сказал Иштван, кивая. “Если бы они сражались так, как они обычно делают, здешний лес был бы разбит наголову. Вместо этого большинство деревьев все еще стоят”.

“Это то, о чем я говорю”, - согласился командир роты. “Когда они всегда делали одно, а потом внезапно переключились на другое, любой здравомыслящий человек начинает задаваться вопросом, почему”.

Яйцо лопнуло достаточно близко, чтобы обрушить ветки всего в нескольких шагах от нас. “Они еще не совсем сдались”, - сухо заметил Иштван.

Тивадар усмехнулся. “Нет, так не кажется, не так ли? Но это не тот бой, каким был раньше, и я ему не доверяю”.

Ветерок с востока сдул дым в лицо Иштвану. Он пару раз кашлянул. Мгновение спустя он почувствовал кое-что еще: приторно-сладковатый запах разложения. Конечно же, несколькими шагами дальше он прошел мимо всплывшего трупа в каменно-серой тунике. Он ткнул большим пальцем в его сторону. “В любом случае, приятно видеть, что нам попался один из этих козлиных сынов”.

“О, мы причинили им боль”, - сказал Тивадар. “Но то, что они сделали с нами...”

“Вся проклятая страна слишком велика и слишком далека от всего, чтобы за нее было легко сражаться”, - сказал Иштван. “Мы не можем добраться до этого, и юнкерлантцы тоже не могут привлечь к этому много людей. Но пока они могут удерживать нас от проникновения в страну, которая действительно чего-то стоит, они впереди игры ”.

“Примерно так оно и есть”, - согласился капитан Тивадар. Поднялся восточный ветерок и попытался сорвать с его головы служебную фуражку. Он провел им по своим вьющимся волосам. “Рано или поздно мы вырвемся. Тогда, клянусь звездами, мы заставим их заплатить. А до тех пор... ” Он поморщился. “До тех пор долг просто продолжает увеличиваться”.

Крики эхом разносились по лесу, когда отделение Иштвана приблизилось к передовой. Ему было трудно различать дьендьосцев и ункерлантцев. Независимо от того, из какого королевства прибыли раненые, их стоны и вопли звучали очень похоже. Определить, откуда доносился грохот, тоже было нелегко. Иштван продолжал ожидать, что нападающие в любой момент выскочат из кустов, только мгновение спустя осознал, что звуки, которые он слышал, доносились издалека.

“Они перестали кидаться яйцами”, - сказал Тивадар. Он нахмурился и выдернул волос из бороды. “Интересно, почему. У них больше яйцеголовых, чем у нас: им не нужно вручную тащить их через горы, чтобы доставить сюда ”.

“Только звезды знают, почему ункерлантцы что-то делают”. Но Иштван тоже победил. “Когда они делают не то, что обычно, ты задаешься вопросом, что у них на уме, как ты и сказал”.

“Вам тоже лучше, если вы хотите, чтобы над вами продолжали светить звезды”, - ответил командир роты. Он начал говорить что-то еще, но вместо этого несколько раз кашлянул. “Дым становится все гуще”.

“Да, это так”. Глаза Иштвана защипало, и они наполнились слезами. Он указал на восток. “Это тоже приближается с той стороны. Может быть, люди Свеммеля сжигают себя, и именно поэтому они не используют свои яйцеклетки. Он рассмеялся, а затем закашлялся сам. “Слишком многого, чтобы надеяться”.

“Без сомнения, это так”, - сказал Тивадар, - “но мы должны...”

Прежде чем он успел сказать Иштвану, что должны были сделать дьендьосцы, из леса впереди выскочила пара его соотечественников. Иштван почти расстрелял их из-за ункерлантцев. Но люди Свеммеля не носили леггинсов или кустистых желтых бород, и они также не кричали “Огонь!” во всю глотку на его языке.

Пока Иштван разевал рот, капитан Тивадар отчеканил: “Где? Как дела?”

“Плохо”, - сказали мужчины на одном дыхании. Один из них добавил: “Проклятые козлоеды обстреляли против нас весь лес”. И затем, не дожидаясь больше никаких вопросов, они оба умчались на запад.

Иштван и Тивадар уставились друг на друга. Пока они смотрели, ветерок - нет, теперь уже больше, чем ветерок, освежающий ветер - выдул густой дым им в лица. Они оба закашлялись, и оба выглядели так, словно жалели, что сделали это. Иштван услышал другие крики: “Пожар!” Он также слышал, как другие дьендьосские солдаты пробирались через лес, спасаясь от огня.

А затем он услышал сам огонь, потрескивающий с безумным ликованием. Мгновение спустя он увидел это сквозь ветви и заросли ежевики впереди: стена пламени, облизывающая дерево за деревом и надвигающаяся на него так быстро, как только мог ходить человек. Он повернулся к Тивадару. “Что нам делать, сэр?”

“Мы...” Командир роты проглотил все, что он собирался сказать, и ответил: “Мы отступаем. Что еще мы можем сделать? Это поджарит нас, если мы останемся.”Он погрозил кулаком костру и ункерлантцам за ним. “Пусть звезды никогда не озарят их! Кто бы мог подумать использовать огонь в качестве оружия войны?”

Кто бы ни подумал об этом, у него была хорошая идея. Иштвану не нужно было приказывать своему отделению держаться подальше от огня; ему пришлось приложить усилия, чтобы они не разбежались, как стадо испуганных лошадей. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы паника не вонзила свои зубы и в него тоже. Огонь пугал так, как не пугала война. Оно не пыталось убить его; оно просто делало то, что делало, и единственное, что он мог с этим поделать, - это убежать.

Он побежал, надеясь, что сможет бежать быстрее пламени. Позади него - казалось, все ближе и ближе - деревья превратились в факелы. Дым становился все гуще и гуще, так что он едва мог дышать, едва мог сказать, в каком направлении ему следует бежать. Подальше от пламени - это было все, что он знал.

Наконец, когда он начал задаваться вопросом, сколько еще сможет пробежать, он нырнул в то самое болото, из которого вынырнул ранее в тот день. Он увяз в грязи, радуясь тому, что проклял тогда. Теперь за огнем последовали неприятности. Он погрозил ему кулаком, как Тивадар погрозил кулаком ункерлантцам, которые все это затеяли. Когда пламя погаснет, он и его товарищи снова пойдут вперед. И что тогда ожидало бы людей короля Свеммеля?