Страница 2 из 198
Солдат Тантриса связывается с нерегулярными войсками в Грелзе
Генерал Ватран в южном Ункерланте
Вербель Солдат в Сулингене
Исолт готовит в Дуррвангене
Valmiera
Благородный Амату вернулся из Валмиеры
Служанка Бауски Красты в Приекуле
Гайнибу, король Валмиеры
Сын Гедомину Скарну и Меркелы
Краста * Маркиза в Приекуле; сестра Скарну
Благородный Лауздону вернулся из Валмиеры
Меркела, боец подполья; жена Скарну
Маг Паласты в Эрзвилкасе
Сержант Рауну и нерегулярный отряд близ Павилосты
Скарну * Маркиз; боец в Вентспилсе; брат Красты
Маркиз Тербату в Приекуле
Виконт Вальну в Приекуле
Боец Зарасайского подполья; псевдоним
Янина
Искакис Янинан - министр Зувайзы
Зувайза
Хаджжадж * Министр иностранных дел Зувайзы
Генерал-ихшид в Бишахе
Старшая жена Колтума Хаджжаджа
Секретарь Кутуза Хаджжаджа в Бишахе
Шазли, король Зувайзы
Мажордом Тевфика Хаджжаджа
Секретарь Кутуза Хаджжаджа в Бишахе
Один
Леудаст посмотрел на заснеженные руины Сулингена. Тишина казалась неестественной. После двух периодов сражений в городе он ассоциировал это с ужасным шумом битвы: лопающиеся яйца, шипение балок, превращающих снег во внезапный пар, огонь, потрескивающий без всякой надежды на контроль, каменная кладка, обваливающаяся сама на себя, рев раненых бегемотов, визг раненых лошадей и единорогов, вопли раненых людей.
Сейчас ничего этого не было. Все было тихо, устрашающе тихо. Молодой лейтенант Рекаред подтолкнул Леудаста локтем и указал. "Смотри, сержант", - сказал Рекаред, его гладкое лицо светилось возбуждением, почти благоговением. "Сюда идут пленники".
"Да", - тихо сказал Леудаст. Он не мог быть старше самого Рекареда на два или три года. Казалось, что всего на десять или двенадцать. В его голосе тоже было благоговение, когда он повторил это снова: "Да".
Он и не знал, что так много альгарвейцев осталось в живых в Зулингене, когда их армия наконец прекратила безнадежную битву. Вот и сейчас некоторые из них: длинная колонна страданий. По стандартам ункерлантцев, их высокие враги с востока были стройными, даже когда хорошо питались. Теперь, после стольких отчаянных боев, отрезанные от всякой надежды на пополнение запасов, большинство из них были рыжеволосыми скелетами, не более того.
Они тоже были грязными, с клочковатыми рыжими бородами, покрывавшими их впалые щеки. Они носили фантастическую смесь плащей, альгарвейских туник и килтов, длинных ункерлантских туник и любых лохмотьев и обрезков ткани, которые попадались им под руку. Некоторые засовывали скомканные газетные листки и другие бумаги под туники, пытаясь бороться с холодной зимой здесь, на юго-западе Ункерланта. Тут и там Леудаст видел альгарвейцев в жалких галошах из плетеной соломы. Уютно устроившись в собственных войлочных сапогах, он почти жалел врага. Почти. Люди короля Мезенцио слишком много раз подходили слишком близко к тому, чтобы убить его, чтобы ему было легко испытывать к ним жалость.
Лейтенант Рекаред выпрямился очень прямо. "Видя их, я горжусь тем, что я ункерлантец", - сказал он.
Возможно, способность говорить подобные вещи была частью того, что отличало офицеров от обычных солдат. Все, что Леудаст мог сделать, это пробормотать: "Видя их, я рад, что я жив". Он не думал, что Рекаред услышал его, что, возможно, было и к лучшему.
Большинство альгарвейцев тащились с опущенными головами: они были побеждены, и они знали это. Однако некоторые все еще каким-то образом сохраняли веселость, характерную для их вида. Один из них поймал взгляд Леудаста, ухмыльнулся и сказал на довольно приличном ункерлантском: "Эй, Бигноз - сегодня наша очередь, завтра твоя".
Рука Леудаста в перчатке взлетела к органу, который оспаривал рыжий. Он был хорошего размера и сильно изогнут, но такими были носы большинства ункерлантцев. Он насмешливо помахал альгарвейцу рукой, помахал и сказал: "Большой наверху, большой внизу".
"Да, все вы, ункерлантцы, большие придурки", - ответил пленник со смешком.
Некоторые солдаты расстреляли бы человека, сказавшего что-то подобное. Леудаст ограничился последним словом: "Сейчас ты думаешь, что это смешно. Ты не будешь так сильно смеяться, когда они отправят тебя работать в шахты ". Это попало в цель. Ухмылка альгарвейца погасла. Он зашагал дальше и затерялся среди своих товарищей.
Наконец, долгая волна страданий закончилась. Рекаред встряхнулся, словно пробуждаясь ото сна. Он повернулся обратно к Леудасту и сказал: "Теперь мы должны быть готовы вышвырнуть остальных людей короля Мезенцио из нашего королевства".
"Совершенно верно, сэр", - согласился Леудаст. Он не думал о том, что произошло после победы над альгарвейцами в Сулингене. Он полагал, что думать о таких вещах до того, как придется, было еще одной частью того, что отделяло офицеров от людей, которыми они руководили.
"В каком состоянии ваша рота, лейтенант?" Спросил Рекаред.
"Примерно то, что вы и ожидали, сэр - у меня людей, может быть, на целую секцию больше", - ответил Леудаст. В наши дни многими ротами командовали сержанты, и многими полками, подобными полку Рекареда, командовали лейтенанты.
Кивнув, Рекаред сказал: "Подготовьте их к отъезду завтра утром. Я не уверен наверняка, что мы переедем завтра, но так это выглядит".
"Есть, сэр". Вздох Леудаста создал молодую завесу пара перед его лицом. Он знал, что не должен был ожидать ничего другого, но ему хотелось бы еще немного отдохнуть после одного боя, прежде чем броситься в следующий.
На следующее утро они не отправились на север. Они отправились на север на следующий день днем, топая по дорогам, проложенным бегемотами в снегоступах. Кое-где снег лежал слишком глубоко, чтобы даже бегемоты могли протоптать пригодную для использования тропу. Затем усталым солдатам пришлось прокладывать себе путь лопатами через сугробы. Дежурство было таким же изматывающим, как и бой, единственным преимуществом было то, что альгарвейцы не пытались поджечь их или сбросить яйца им на головы.
Один из солдат Леудаста сказал: "Хотел бы я, чтобы мы ехали на лей-линейном караване до нового фронта. Тогда мы добрались бы туда отдохнувшими. Так обстоят дела, что мы уже на полпути к тому, чтобы стать мертвецами ". Он набросал полную лопату снега на это плечо, затем наклонился, чтобы взять еще одну.
Несколько минут спустя рота выбралась из траншеи, которую она вырыла в большом сугробе. Леудаст был весь в поту, его легкие горели, несмотря на холодный воздух, которым он дышал. Когда он смог увидеть перед собой нечто большее, чем просто снежную кучу, он начал смеяться. Там, в нескольких сотнях ярдов по одну сторону дороги, лежал разбитый караван, его головной автомобиль представлял собой сгоревшие, взорванные руины - альгарвейцы поместили яйцо вдоль лей-линии, и его взрыв магической энергии сделал все, чего могли желать рыжеволосые. "Все еще хочешь пойти легким путем, Вербель?"