Из тьмы

Он слышал, что помощникам министра Хорти приходилось следить за дьендьосским министром днем и ночью, чтобы убедиться, что он не покончит с собой. Хаджадж не знал, было ли это правдой; он знал, что Хорти не появлялся на публике с тех пор, как Дьендьеш сдался островитянам и Ункерланту.

Он вздохнул. Так много вещей, которые когда-то казались такими же неизменными, как эти холмы, выглядели по-другому, сомнительно, опасно, после Дерлавайской войны. Пока он был жив, Алгарве была центральным королевством на востоке, тем, вокруг которого вращались события, тем, на что ее соседи смотрели с благоговением и ужасом. Это оставалось таковым даже после того, как она проиграла Шестилетнюю войну.

Не более. Хаджжадж был уверен в этом. Дело было не только в том, что королевство Мезенцио было разрушено: одного короля в Альгарве поддерживали островитяне, другого - Свеммель из Ункерланта. Но Альгарве разрушила и себя морально. Теперь никто не мог смотреть на нее без отвращения. Это означало большие перемены в мире.

Тогда все повернулись бы к Ункерланту? Свеммель, несомненно, правил самым могущественным королевством на материке Дерлавай. Стали бы янинцы, фортвейгийцы, зувейзинцы и даже альгарвейцы кричать “Эффективность!” во всю глотку? От этой мысли Хадджаджа затошнило, но куда еще людям было смотреть?

Может быть, Куусамо, подумал он. Куусамо и Лагоас были единственными королевствами, которые могли надеяться удержать какой-то баланс сил против Ункерланта. Куусамо даже не королевство, не совсем, напомнил себе Хаджадж. Как оно держится под властью семи принцев? Каким-то образом это удалось, и более чем удалось. Его солдаты сделали больше, чем лагоанцы, чтобы победить Алгарве на востоке, и он также победил Дьендьеш, даже без последнего колдовства. Да, Куусамо был местом, за которым стоило понаблюдать.

Трудно иметь такую жестокую тиранию, как у Ункерланта, с семью лордами вместо одного, подумал Хаджадж. И все остальное, он был уверен, было лучшим выбором, чем Свеммель из Ункерланта.

Двадцать

Вот, Ванаи.” Элфрит протянул блюдо. “Хочешь еще кусочек баранины?”

“Нет, спасибо”, - сказала Ванаи. “Я сыта”.

Ее свекровь нахмурилась. “Ты уверена? Силы небесные, ты даже не доела то, что у тебя там есть. Теперь, когда у нас снова достаточно еды, тебе действительно нужно поесть”.

“Я сыта”, - повторила Ванаи. Она тоже это имела в виду. На самом деле, то, что она уже съела, не слишком удобно лежало у нее в животе.

“Я съем еще немного баранины”, - сказал Эалстан. “И передайте, пожалуйста, овсянку тоже. Чеснок, грибы и миндаль...” Он ухмыльнулся и причмокнул губами.

Хестан подняла чашу и протянула ее Ванаи. “Передай это своему мужу”.

“Хорошо”, - сказала она и сделала. Она сама съела порцию овсянки, и ей понравилось. Но от исходящего от нее запаха чеснока у нее все внутри перевернулось. “Здесь”, - сказала она Эалстану. Затем, сглотнув, она в спешке вышла из-за стола.

Когда она вернулась, она избавилась от того, что ее беспокоило - избавилась от этого в буквальном смысле. Она сделала осторожный глоток вина, чтобы перебить неприятный привкус во рту. Она проглотила его еще более осторожно, задаваясь вопросом, не взбунтуется ли ее желудок снова. Но вино не доставило ей никаких хлопот.

“Мама!” Саксбур сказала со своего высокого стульчика. Ванаи слабо улыбнулась ей. Казалось, что малышке налили больше каши, чем она съела.

“С тобой все в порядке, дорогая?” Спросил Элфрит.

“Я в порядке - сейчас”, - сказала Ванаи.

Что-то в ее тоне заставило глаза ее свекрови расшириться. “О”, - сказала она, а затем: ‘Если я ошибаюсь, ты скажешь мне, но ... У Саксбура будет маленький братик или сестренка?”

Вот и все, что стоило еще немного сохранить это в секрете, подумала Ванаи. Конечно, выскакивание из-за стола посреди хорошей трапезы было способом убить тайного мертвеца. Ванаи заставила себя кивнуть. “Да, я думаю, она согласится”.

И, может быть, в конце концов, это было не таким уж секретом. Хестан кивнул и сказал: “В последнее время ты довольно рано засыпаешь. Это всегда знак”.

Эалстан сказал: “Я тоже так думал. Хотя я не собирался просить тебя подождать еще немного. Значит, у нас в доме будут двухлетний ребенок и девочка в одно и то же время, не так ли?” Он перевел взгляд с отца на мать. “Как вы двое справились?”

“Это достаточно просто”, - ответила Хестан. “Ты сходишь с ума. Однако большую часть времени ты слишком занят, чтобы заметить, что сделал это”. Элфрит выразительно кивнул.

Саксбур выхватила ложку из своей миски с кашей и швырнула ее на пол. “Готово!” - объявила она. Ванаи схватила миску, прежде чем она последовала за ней.

Эалстан оглядел свою дочь. “Прежде чем мы отпустим ее, я думаю, нам следует отвести ее в общественные бани. У них может быть достаточно воды, чтобы как следует вымыть ее”.

“Она не так уж плоха”, - сказала Ванаи. “Мокрая тряпка прекрасно справится со своей задачей”. Так и случилось, хотя Саксбурху нравилось мыться не больше, чем обычно. Иногда мытье лица не сильно отличалось от борьбы.

“Еще один внук”. Хестан улыбнулась. “Мне это нравится”.

“Я тоже”, - сказал Элфрит. “Мы можем наслаждаться ими, но Ванаи и Эалстану приходится выполнять большую часть работы. Что может не нравиться в подобном соглашении?”

“Ха”, - сказал Эалстан глухим голосом. “Ha, ha, ha.”

“Что заставляет тебя думать, что твоя мать шутила?” Спросил Хестан, звуча так же серьезно, как и большую часть времени.

Независимо от того, насколько серьезно он звучал, Ванаи знала, что лучше не воспринимать его всерьез. “Вы - вы оба - оказали нам большую помощь с Саксбурхом. Я знаю, что ты тоже поможешь кому-нибудь с новорожденным. Конечно, мы сделаем больше - в конце концов, это наш ребенок ”.

“Ты женился на разумной женщине, сынок”, - сказала Хестан Эалстану. “Мой единственный вопрос в том, если она так разумна, как кажется, почему она вышла за тебя замуж?”

Во многих семьях подобный вопрос стал бы первой вспышкой в ряду. Здесь Эалстан даже не моргнул. “Я одурачил ее. Я сказал ей, что я богат и происхожу из хорошей семьи. Она, конечно, еще не встретила тебя, поэтому не знала, какой я лжец.”

“Что ж! Мне это нравится!” Сказала Элфрит. Но ее глаза тоже блеснули.

“Прости, мама”, - сказал Эалстан. “Думаю, я лгу только наполовину”.

“О, прекратите, вы все”, - сказала Ванаи. Она видела, как Эалстан и его семья дразнили друг друга, никого не зля и не причиняя вреда. Она видела это, да, но она не понимала этого или полностью в это не верила. Если бы она и ее собственный дедушка сделали такие трещины, воздух вокруг них двоих застыл бы на несколько дней. Бривибас ценил определенный вид сухого остроумия, но у него не было чувства юмора, о котором стоило говорить. И я тоже всегда имела в виду все, что говорила ему, подумала Ванаи. Оглядываясь назад, я понимаю, что некоторыми вещами, которые она сказала, она не гордилась, но у ее дедушки всегда был талант выводить ее из себя.

Саксбур стукнула обоими маленькими кулачками по подносу на высоком стульчике, прерывая мрачные размышления своей матери. “Вон!” - сказала она.

“Она говорит очень хорошо”, - сказала Элфрит, когда Ванаи выпустила ребенка на свободу. “Она будет умной”. Она покачала головой. “Нет, она уже умная”.