Территория сердца

— Ну что, Лучик, с Новым годом? — прошептал он, слегка наклонив голову ближе к моему уху, и его голос прозвучал глубоко и нежно.

— С Новым годом, Саша, — прошептала я в ответ, моя рука невольно легла на его, и я почувствовала, как он чуть сжал мои плечи, как будто это был наш личный ритуал, что-то только для нас двоих.

Мы стояли так, как будто ничего другого не существовало, как будто мы были одни в этой огромной, замершей вселенной, где были только мы и это тихое звёздное небо над нашими головами.

— Ещё пара вылетов, счастье моё, — прошептал Саша, его голос был мягким и тёплым, как само мгновение, — и поедем домой. А потом, как и говорил — к морю. Буду учить тебя морской рыбалке.

Я чуть сжала его руку, и в этот момент во мне поднялась едва уловимая грусть. Домой — это значит возвращаться в Москву, с её бешеным ритмом, её бесконечными делами и интригами. Это значит снова войти в привычные роли начальника и подчинённой, снова надеть на себя маски сдержанности и скрывать то, что между нами разгорелось здесь, вдалеке от всего остального мира. Вернуться в ловушку сложных отношений и невысказанных вопросов.

— Нет, родная, — его голос прервал мои мысли, и я посмотрела на него. Саша смотрел мне в глаза, словно читал все мои сомнения и тревоги, и его взгляд был спокойным, но твёрдым. — Так больше не будет. Ты не дочь мне и даже не помощница. Я не хочу, да и не смогу возвращаться к тому, что было раньше. В гостинице, Лучик, ты сказала мне, почему хотела бы занять место Влада. Но это место уже занято, прости. И тебе, радость моя, придется принимать сложное решение, потому что твое место рядом со мной может быть только одним. А я могу лишь надеяться, что оно будет в мою пользу.

— Саш… а если у меня не получится? Если я не смогу…. соответствовать тебе?

Он крепче сжал мои плечи, словно давая понять, что мои сомнения не имеют силы перед тем, что он чувствует.

— Лучик, — его голос был мягким, но уверенным, — не тебе решать, сможешь ли ты соответствовать. Ты уже соответствуешь. Я не жду, что ты станешь копией меня или кем-то, кем ты не являешься. Мне нужно, чтобы ты была собой, той, кем ты уже есть. Именно поэтому я не тороплю событие. Физическое влечение — это одно, мне его мало, понимаешь? Выбор ты должна сделать осознанно.

— А ты сам, Саш? Ты сделал свой выбор? Уверен в нем?

— Лучик, свой выбор я сделал в тот день, когда увидел тебя в темноте, в рубашке Влада, взъерошенную, напуганную, но очень кусачую мышку, готовую откусить мне руку, если придется. И Владу по мордам я настучал не как сыну, а как сопернику, хоть и понимал, что уйду с вашей дороги, если так случится. Влад… наверное он тогда понял меня быстрее, чем я сам. И ребро мне сломал как предупреждение, что в обиду тебя не даст.

— Охренеть… — только и вырвалось у меня. Всё, что я услышала, врезалось в сознание как молния. Это было неожиданно, сбивающе с толку. Я даже не знала, как на это отреагировать, и не хотела задавать ещё больше вопросов, хотя один из них всё-таки всплыл на поверхность, но я тут же прикусила язык, осознав, что это слишком. Однако он заметил моё замешательство.

— Мне стыдно, — тихо сказал Саша, прерывая мои мысли. Его голос звучал так, будто он сам не до конца осознавал свои слова, но уже не мог их остановить. — Знаю, что был не прав. Но в голове не укладывалось, что ты — молоденькая девушка, вдруг вошла в мою жизнь и с разбега перечеркнула отношения, которые я считал устойчивыми пять лет. Эти отношения… — он замолчал на мгновение, будто подбирая слова, — они были не страстью, не сильным увлечением. Скорее, как привычка, стабильность… Но они существовали. И я не смог их просто так оставить без сожалений.

Он говорил это с сожалением и какой-то долей вины, явно не оправдывая себя. Я стояла, пытаясь осмыслить его откровение, и чувствовала, как в душе борются разные чувства — с одной стороны, гнев и ревность, с другой — странное понимание.

— Пойми, мышка моя, — продолжил он, глядя на меня, — я смотрел на тебя и не понимал, что происходит. Твои огрызания, даже когда ты явно боялась, они мне были нужны, понимаешь? Хотелось твоих эмоций, пусть даже таких… Хоть каких-то. А ты, наоборот, отстранялась. Будто я вызывал у тебя… отвращение. И я не понимал, почему. Не мог понять, как всё это произошло, почему ты так реагируешь на меня.

Я взяла термокружку с кофе, которую он мне дал, пытаясь понять, что ответить. Его слова звучали с такой искренностью и глубокой тревогой, что я невольно начала понимать его чувства лучше, чем до этого. Саша стоял передо мной не как сильный, уверенный мужчина, каким я привыкла его видеть, а как человек, сомневающийся, ищущий ответы, как и я сама.

— И тогда я полетел в Красновишерск, — вдруг признался он.

— ЧТО? — чашка с кофе выпала у меня из рук. — Куда ты полетел?

Какого хрена вообще происходит? Зачем? Это было последнее место, куда я могла представить, что он отправится.

Саша посмотрел на меня, вздохнув, и вытер ладонью лицо, явно чувствуя, как эта новость ударила по мне.

— Я не знал, как ещё понять тебя, — наконец ответил он. — Ты отстранялась, ты не говорила, тебя передергивало от одного моего прикосновения. Мне нужно было больше узнать о тебе, о твоей жизни, о том, откуда ты. Может, это было глупо, но я думал, что если пойму, откуда ты, то пойму и тебя.

— И что? Узнал? — мои слова прозвучали резко, с едва сдерживаемым раздражением, я вырвалась из его рук. И мне реально захотелось ударить его по лицу. Эта новость застала меня врасплох, и волна гнева и уязвимости поднялась внутри.

— Да, узнал, — спокойно ответил он, хотя в его голосе скользила нотка сожаления. — Это было несложно. И про то, как погибла твоя мама, и про… отца. Ты подтвердила это сама, позже, в том разговоре. Мне нужны были ответы, я видел…. Я был в твоем доме и видел…. Твоего отца.

Мне казалось мир закружился у меня под ногами. Видимо, я покачнулась, потому что Саша схватил меня за локоть.

— Не трогай меня, пожалуйста… — мне не нужна была его помощь.

Саша мгновенно отпустил меня, хотя я заметила, как его пальцы чуть сжались, прежде чем он полностью убрал руку. Он смотрел на меня, и в его глазах читалось нечто большее, чем просто сожаление. Я видела в них тревогу, глубокую и искреннюю.

— Лучик, прости меня, — его голос был тихим, но он не сделал ни одного шага ко мне, давая мне пространство, в котором я так нуждалась. — Мне нужны были ответы. Нужно было понять, как вести себя с тобой…

— Ты не имел права! Не имел! Я же не лезла в твою жизнь, не копалась в твоём прошлом!

Саша вздохнул, и в его глазах я увидела, как тяжело ему это было. Но он не прервал меня, не пытался оправдаться. Он просто стоял и смотрел, давая мне выговориться.

— Я знаю, что не имел права, — ответил он наконец, его голос был тихим, но твёрдым. — Знаю. И не ищу оправданий. Но ты сама закрылась от меня с первого дня. Я не знал, как подступиться к тебе, как найти общий язык. Ты была для меня загадкой, которую я не мог разгадать. И мне нужно было больше понять о тебе, чтобы не совершить ещё больших ошибок. Я ошибся. Понимаю это. Но я сделал это не потому, что хотел причинить тебе боль, а потому что хотел узнать тебя лучше.

— Дело даже не в том, Саша, что ты узнал обо мне, — с горечью сказала я, — а в том, что у тебя не хватило терпения узнать это от меня. Рано или поздно я рассказала бы тебе все — нет в моем прошлом ничего постыдного, только болезненное, как и у вас с Владом. Но ты все решил за меня!