Территория сердца

Он замолчал на мгновение, подбирая слова, и я напряглась, чувствуя, как он ищет способ выразить то, что было между нами.

— Просто для нас обоих лучше, если всё будет идти своим чередом, — добавил он тихо, его голос был серьёзен, но в нём звучала та нежность, которую я уже успела распознать. — Кем бы я был, Лучик, если бы воспользовался твоей слабостью? — он провёл рукой по моим волосам, и я ощутила, как его пальцы чуть дрожат. — Я хочу тебя до потемнения в глазах, но пользоваться — не стану.

Мы оба молчали, понимая, что слова будут лишними. Я могла лишь тихо радоваться, что в гостинице мы — единственные постояльцы, что все это происходит только между нами двумя, что у нас есть время прийти в себя.

— Думаю, мышонок, сауна и холодный бассейн не повредят нам обоим, не находишь? — тихо спросил Саша.

— У меня даже купальника нет, — все еще пряча лицо на его шее вздохнула я. — Не подумала об этом….

Он чуть усмехнулся, проводя пальцами по моим волосам.

— Есть, Лучик. Есть. Ты не подумала, но подумала Алла. И чтоб ты не психовала — он сплошной.

Я приподняла голову, удивлённо посмотрев на него. Усмешка на его лице стала чуть шире, а в глазах промелькнуло что-то весёлое.

— Есть хоть что-то, о чем эта женщина не подумала? — пробормотала я, чувствуя, как уголки моих губ непроизвольно подрагивают от улыбки.

— Ты же знаешь её, — ответил Саша, слегка пожав плечами. — Всегда на шаг впереди. Она уже давно предвидела, что нам с тобой могут понадобиться некоторые вещи. Правда план был другой, ну да не суть.

Я не смогла удержаться от лёгкого смешка и снова уткнулась в его шею, ощущая, как на душе становится легче. Несмотря на напряжённость недавнего момента, его шутка разрядила обстановку. Саша аккуратно погладил меня по спине.

26

Через два дня мы улетели из Иркутска в глубь области, в один из поселков, откуда можно было добраться до буровых в тайге. Два дня, в которые мы старательно не говорили о том, что произошло. Но изменения произошли и их нельзя было не заметить. Прикосновения Саши стали более смелыми и решительными. Он больше не скрывал своих чувств, но при этом его поведение оставалось ненавязчивым, не давящим. Эти прикосновения, когда он касался моей руки, плеча, спины, ощущались естественно, как будто всё это всегда было частью нашего общения. Он больше не делал вид, что между нами ничего нет — напротив, он теперь ясно давал понять, кто я для него.

А я не могла уже игнорировать того, что все чаще и чаще испытываю к нему самое обыкновенное физическое влечение. Его близость вызывала совершенно определенные чувства. Дошло до того, что я просыпалась среди ночи, дрожа от острого желания. Оно стало моим постоянным спутником, словно там, в пустом зале ресторана, мы напрочь снесли все барьеры, которые были между нами. Я словно проснулась от долгого сна, и его прикосновения теперь были желанными и ожидаемыми.

А он не торопился. Совсем. Там в бассейне, где-то в глубине души, я ждала продолжения. Боялась ужасно и ждала. Но он просто отдыхал, восстанавливался после тяжелой ночи, прогревался и нырял в холодную воду. И даже не приближался ко мне. То есть смеялся, разговаривал, но не сделал ни малейшей попытки коснуться, хотя там нас разделяли всего несколько миллиметров ткани и воды. Странное это было время — мы оба понимали, чего хотим, и оба старательно делали вид, что этого нет.

Жизнь в поселке оказалась совершенно иной, чем в комфортных условиях города или даже в нашем уютном офисе в Иркутске. Нас разместили в обычном общежитии, где каждая комната была крохотной, но отдельной, что само по себе казалось привилегией. Здесь не было особого почтения к начальству — всё было на равных, потому что поселок принимал вахтовиков, геологов и специалистов, которые разъезжались по объектам. Люди здесь привыкли к суровым условиям. Душ и санузел один на этаж, горячая вода едва тёплая, но меня это не пугало. Мы приезжали сюда лишь ночевать, а большую часть дня и ночи проводили в пути.

Саша, кажется, погрузился в работу с головой, отвлекаясь от всех других вопросов. Едва светало, как мы уже выезжали на джипе по зимнику на один из объектов, проверяя работу ребят в самых неожиданных местах. Он никогда не предупреждал своих подчинённых, куда отправится, чтобы увидеть их работу без прикрас. Каждое утро я спускалась в столовую раньше, чтобы приготовить нам кофе в термокружки, быстро собрать бутерброды и убедиться, что аптечка и все мелочи на месте. Рабочий ритм был бешеным, но это было даже к лучшему. На долгие раздумья и разговоры о личном просто не оставалось времени.

Мы ехали по заснеженным дорогам, по зимнику, часто молчали, но еще чаще он рассказывал о работе, о людях, бывало — о себе. Он и мне стал задавать все более личные вопросы, и всегда отвечал на мои. Мне стало легко говорить с ним о своем детстве, даже о маме, рассказывать о наших вылазках в тайгу, о смешных и опасных случаях, которые там случались.

— Так сколько, все-таки, мышонок, на твоем счету зверей? — усмехнулся Саша, скосив на меня глаза.

— Ну… — я откашлялась, — медведей — двое. И три волка, один из которых был бешеным.

— Ни хрена себе…. — присвистнул Саша. — Вот это мыша! Зря я тебя дразнил…. Очень зря.

— А у тебя?

— Хищников — трое: два волка и один кабан. Но…. мыша, я — охотник. Не слишком заядлый, редко хожу, но хожу, — он замялся, видно было, что ему неудобно.

— Саш, — я положила руку ему на плечо, — это нормально. У нас у всех есть свои увлечения. Я, кстати, рыбалку люблю. Очень.

Он посмотрел на меня, повеселев.

— Морскую или речную?

— Да блин! Саша! Я не была на море!

Он едва не затормозил.

— Правда? Ни разу?

— Один раз, когда мне было 10 лет, — пробурчала я. — Мама практику закончила, когда меня родила, была учителем в школе и вела геологический кружок. Отец…. Лесники зарабатывают не много. А когда я сама зарабатывать стала…. Не до того было.

— Значит, поедем, солнышко мое, — мягко сказал он. — Закончим здесь и поедем.

Я невольно улыбнулась, покачав головой — он принимал решения быстро и безапелляционно.

На буровых я замечала, как Саша с головой погружается в работу, проверяя каждую деталь, общаясь с людьми на местах. Он был строг, но справедлив, и я видела, как его уважают. Люди здесь работали без лишних слов, но их отношения с ним были ровными и тёплыми, часто — дружескими — они доверяли ему, знали, что он всегда на их стороне.

Я не отходила от него ни на шаг, строго придерживаясь данных инструкций, выполняя все команды беспрекословно. На буровых он всегда был главным, без права на споры.

Новый год мы встретили в дороге. В тот день у нас не было ни праздника, ни фейерверков, ни нарядной ёлки — лишь бесконечная заснеженная дорога, которая, казалось, вела в никуда. Когда до полуночи оставалось несколько минут, мы остановили машину прямо на обочине зимнего леса. Морозная, но ясная ночь, звёзды над нами сияли так ярко, как я давно не видела. Мы вышли в заснеженную тайгу, и было ощущение, будто весь мир остановился в этот момент, замер вместе с нами, чтобы встретить новый год в полной тишине. Огромные деревья — точно многовековые великаны — темные, спящие, могучие, они охраняли таинственный мир вечного леса, никому не позволяя полностью проникнуть в его тайны.

Саша обнял меня за плечи, притянув ближе к себе. Его тепло сразу оградило от пронизывающего холода, и я чуть прижалась к нему, наслаждаясь этим моментом. Мы молчали, просто стояли, смотря на бесконечное звёздное небо. Всё вокруг казалось далеким и несущественным.