Девочка, ты попала

Поразительное чувство быть нужным. Оно сначала вводит в ступор, а затем становится подобно солнцу в пасмурный день. Человеку, привыкшему к безразличию, оно порой крайне необходимо.

Резкий звон разносится по пустой кабине лифта и вырывает из воспоминаний. Двери открываются и, оттолкнувшись от стены, я выхожу в совершенно чуждый для меня мир: денег, власти и манипуляций.

Я миную несколько кабинетов и направляюсь в приемную отца. Его секретарша: блондинка лет двадцати пяти, с деловым видом что-то печатающая в компьютере, подскакивает, и с визгом бросается ко мне, когда я открываю дверь в кабинет отца.

— Простите! — кричит он мне вслед. — Дмитрий Николаевич, простите, я не успела его остановить.

Это “его” режет слух, но я не подаю вида.

Отец отрывает свой взгляд от экрана ноутбука и смотрит на меня так, будто каждая секунда, потраченная на меня, будет стоить ему целого состояния. Да здравствует, семейная идиллия Орловых.

— Ничего, Марина, — он складывает руки на столе в замок и так сильно сжимает пальцы, что костяшки белеют. — Оставьте нас.

Девушка кивает и, прошмыгнув к себе в приемную, тихо прикрывает за собой дверь. Здесь стоит такая тишина, что мне кажется, никто даже не сделает вдох без разрешения своего руководителя.

Не дожидаясь, когда мне разрешат присесть, отодвигаю стул и устраиваюсь напротив отца.

— Мне нужна твоя помощь, — сходу говорю, не желая играть в либезятничество и как-то выкручиваться.

— Я должен быть в этом заинтересован? — все с тем же видом полного безразличия интересуется он.

Сделав глубокий вдох, я кратко, но не упускаю основную суть, рассказываю отцу об отморозке и его попытках получить свою наживу. Он и на секунду не меняется в лице, все также беспристрастно смотрит на меня, а затем направляется к мини-бару установленном около панорамных окон. Наполнив стакан виски, возвращается на свое место и откинувшись на спинку кожаного кресла, усмехается.

— Ты трахнул преподавателя, — едва заметно качает головой и отпивает напиток, постукивая по хрусталю пальцами. — Не ожидал.

Мне приходится проглотить почти сорвавшееся с губ оскорбление.

— Тогда я еще не знал, что мы с Агатой окажемся в таком положении.

— И теперь ты хочешь, чтобы я поднял свои связи?

— Я не так часто об этом прошу, — цежу я сквозь зубы.

Всё это просто огромная ошибка. Ядовитая улыбка, пробежавшая по лицу отца явное тому доказательство. Он наслаждается ситуацией. Я сам приполз к нему за помощью, а он не намерен её оказывать. С малого возраста я всегда старался решать свои проблемы сам. Фраза “сделай так, чтобы ты был достоин моей помощи” сыграла свою роль. Я цеплялся за гордость, злость, обиду. Проходил одно препятствие за другим, но никогда к нему не обращался. Так почему сейчас я решил, что он поможет?

— Я сделаю это с одним условием, — вдруг выдаёт отец.

Склонив голову набок, он смотрит на меня так, будто я товар, который он решает как бы повыгоднее пристроить.

— Даже не сомневался, что будет иначе.

— У меня намечается важная сделка. Клиент крупный и я хочу, чтобы эти взаимоотношения сыграли мне на руку самым лучшим способом. Ты женишься на дочери инвестора, — сделав глоток виски, он указывает на меня пальцем, когда я собираюсь послать его к черту. — Пожалуйста, можешь трахаться со своей училкой сколько влезет, но детей родит та, кого я выберу сам.

— Выбирай выражения, — вскакиваю и упираюсь руками в стол, заметно сокращая между нами расстояние. Отец никак не реагирует на мой выпад и перекидывает ногу на ногу.

— С футболом завязываешься. Этот бред тянется слишком долго. Я устал ждать.

— Ты себя хотя бы слышишь? Разрушил жизнь Дианы, мою. Неужели ты хочешь окончательно все уничтожить? Посмотри в кого превратил мать!

— Она знала, на что шла, когда залетела тобой. Ты был ошибкой, — звучат острые, словно лезвие, слова. Я возвращаюсь мыслями в тот вечер, когда мне было пять. Как случайно подкрался к спальне родителей, и услышал то, что дети не должны слышать.

«А я разве просил раздвигать ноги? Где была твоя башка? Скажи спасибо, что мои родители позволили жениться и не обрекли тебя на позорное скитание с ребенком под подолом».

Любил ли отец мать? У меня нет ответа на этот вопрос, и никогда не было.

— Настало время её исправлять и компенсировать все, что я в тебя вложил. Если посмеешь перечить, я сделаю так, что тебя вышвырнут из клуба. Ты останешься без квартиры и машины.

От слов отца, я застываю и не могу сделать даже вдоха. Все люди в его жизни разменная монета. Он словно кукловод руководит окружающими, указывает, как и кому жить. По щелчку пальцев разрушает судьбы и без сожалений ломает сердца.

И сейчас он растоптал в пыль последнюю надежду, которая теплилась во мне на протяжении многих лет, что все может быть иначе. Что до него возможно достучаться. Но когда человек на протяжении стольких лет привык быть монстром, то его уже ничто не спасёт. Он без сожалений продаст душу дьяволу.

Вытаскиваю связку ключей и кидаю на стол.

— Подавись, — усмехаюсь я. С губ срывает смешок, но он почему-то кажется таким громким, что может сокрушить стены. — Ты серьёзно думаешь, что это меня остановит? Что я все брошу и стану работать на тебя? Да плевать мне на деньги. Делай что хочешь.

— Сосунок, посмотрим, как ты заговоришь, когда твой заработок превратится в копейки. Кому ты будешь нужен? Этой шлюхе? Да она бросит тебя…

Договорить он не успевает, так как я хватаю его за грудки, желая разорвать все, что нас связывает. Этот человек никогда не был мне семьей, и видимо не будет. Я даже сжимаю руку в кулак и заношу ее, но останавливаюсь буквально в паре сантиметров от челюсти отца. Понимаю, что мордобитие не решит проблемы, скорее даже усугубит ее. Поэтому резко отпускаю отца и говорю пустым голосом:

— Делай что хочешь. Но не смей больше лезть в мою жизнь. Ошибкой было называть тебя отцом все эти годы.

Разворачиваюсь и покидаю кабинет, слыша вслед проклятья и обещание отомстить, но впервые мне настолько плевать, что даже если он лишит меня всего, к чему так долго шёл, я не сильно расстроюсь.

Порой, чтобы начать жить заново, надо все потерять.

В том числе и семью.

Глава 47 — Агата

— Одинцова, ну расскажи хоть что-нибудь! — Ленка подпирает подбородком ладонь и не сводит с меня пристального взгляда. Она даже не обращает внимание на свежие круассаны, которые сама же принесла сегодня утром.

— Вам с Русиком захотелось разнообразить семейную жизнь? — усмехнувшись, рисую на веке стрелку, пытаясь не рассмеяться, когда Наумова испускает страдальческий вздох.

Стоило мне только открыть глаза, как Ленка уже во всю трезвонила в дверной звонок и в придачу колотила рукой по двери, чтобы я побыстрее ее впустила. Я, конечно, понимала, что она придет, учитывая миллион сообщений и пару десятков не отвеченных звонков, но все же лелеяла надежду, что мой намек будет понятен и подруга продержится хоть пару дней. Однако это была бы не Наумова, если бы не сделала все по-своему. Отчасти я ее понимаю. Несмотря на то, что она сейчас пытается выпытать интимные подробности и все утро отпускает пошлые шуточки, Лена все же переживает за меня, учитывая прошлый опыт.

— У нас двое детей, ты хоть понимаешь, что чисто теоретически вся магия секса происходит в гробовом молчании и в полнейшей темноте?! Если, конечно, она вообще происходит, — бормочет она.