Орки плачут ночью

Но мир наш очень необычен. Все, кто живет на Кьяре сейчас, потомки пришельцев из других миров. Все мы, старшие, попали на эту землю не по своей воле.

Ничего себе признание! Мясоедов не смог сразу осмыслить сказанное. Кьяра – страна пришельцев?

Аврель сделал паузу, чтобы перевести дух, а может быть, просто задумался. Севка не торопил, озадаченный. Если и все остальные здесь пришельцы, так может быть, есть шанс когда-то отсюда смыться? Как они сюда попали? Севка надеялся услышать о судьбах пришельцев, но эльф заговорил о другом.

-Так вот, в отличие от Кьяры, остальные земли нашего мира были наполнены магией. Подчеркиваю, «были». На них бушевали ожесточенные магические войны, оставившие после себя неизгладимый след. Что сталось с их обитателями, никому неизвестно. Сообщение с ними прервано давным-давно. По слухам, последние магические битвы не оставили там ничего живого.

Однако лет пятьсот назад часто случалось, что кого-то из волшебников не только порталы, но и удары боевых заклинаний во время сражений заносили сюда, к нам. На Кьяре, в зоне безмагии, чужаки очень страдали и пытались выбраться отсюда всеми возможными способами. Кому-то удавалось бежать, кому-то нет. Один из таких пришельцев, волшебник по имени Марк, стал моим другом. Он рассказал мне странные вещи об этом мире. Я повторю его слова. Не все из них я понимаю, но мне почему-то кажется, что тебе все будет ясно.

Севка покорно кивнул, украдкой бросив взгляд на наручные часы. Аврель заговорил медленнее, припоминая чужие незнакомые слова:

-Удары магической энергии, – говорил Марк, – нарушили пространственно-временные связи сопредельных миров. В них начали непроизвольно открываться порталы, врата, ведущие к вам, сюда, на Кьяру. И, кстати, в портальных вратах не было ничего магического. Это всего лишь технические творения старых мастеров, недоступные нашему пониманию. Случайно попавшие в такие врата обитатели других миров выживали на этой планете и постепенно образовывали здесь группы, поселения, целые колонии Эльф помолчал и печально сказал:

-Вот так. Я помню, как меня, ничего не понимающего, растерянного, одним из первых выбросило в Долину Грез. Мир этот казался прекрасным, но пустынным. Всего нас, эльфов, тут, пожалуй, было с десяток от каждого клана. То же – с людьми и с другими расами. Потом появились остальные. Мы начали обустраиваться, обживаться, размножаться.

Представители всех народов тогда уживались мирно. Разумных было немного, а места для поселений, местных растений и животных хватало каждому. Так возникло то сообщество народов, которое существует и поныне. Но – уже другое, изменившееся. Конечно, оставались еще и Древние – наследники старых мастеров. Но они редко выходили к пришельцам. Сейчас же их вообще не встретишь, – старик задумчиво добавил: – Когда-то это считалось очень хорошей приметой, встретить Древнего.

-И что же случилось с твоим другом Марком? – немного невпопад поинтересовался Севка. Лирические воспоминания старого эльфа его ничуть не волновали. А вот если хоть кто-то сумел отсюда сбежать! Старик разочаровал его:

-Отчаявшись обрести магию, Марк отправился бродить по Кьяре. Не знаю, повезло ли ему отыскать смысл жизни, но с тех пор мы больше не встречались. Председатель огляделся и заговорил тише:

-Лет этак двести назад отголоски магических войн почти перестали доноситься до Кьяры. Здесь больше не появлялись испуганные пришельцы из параллельных миров, да и волшебников мы надеялись больше никогда не увидеть. Но однажды в эльфийскую Долину Грез пришел незваный гость. Я уже тогда был уже председателем Совета и вышел поприветствовать его.

О том, что это маг, мог догадаться даже младенец. Плечи чужака окутывала черная мантия, шел он, с трудом опираясь на посох, пошатываясь от слабости. Лицо, бледное, осунувшееся, пугало ожесточенным выражением.

Поверь, мы встретили пришельца доброжелательно и сразу спросили, чем можем ему помочь. Чужак ответил хриплым смехом:

-Помочь? Мне? Чем можете мне помочь вы, бескрылые? Мне, Великому Ан…, – он начал было произносить свое имя, но потом внезапно прервался. – Мне уже никто не поможет. В голосе волшебника зазвучали озлобление и ненависть:

– Моя болезнь – полное истощение магии. И смерть моя близка. Я последний Великий Маг в этом мире, Величайший из Великих, должен умереть среди бездарных бескрылых людишек! Там, где моей победы никто оценить не сумеет! Но и вам, жалкие твари, – он выпрямился и окинул ненавидящим взглядом наш прекрасный край, – не жить спокойно в своем убогом мирке. Пусть магии у меня осталось немного, но на одно смертельное проклятье хватит даже здесь. К чему затягивать агонию?

Мы не успели ничего возразить, как маг выпрямился, протянул к небу сжатые кулаки, и выкрикнул: – Будьте вы прокляты! Пока на эту землю не придет магия, мое проклятие будет на каждом из вас! Смертью своей заклинаю!

И небо ответило. Внезапно сверкнула молния, загрохотал гром, и чужак упал бездыханным. Один из разрядов молнии попал в распростертое на земле тело. Через мгновение от бывшего Великого мага осталась только кучка серого пепла.

-Да, история, – пробормотал Мясоедов, которого не покидали мысли о нерешенных проблемах, ждущих его в лагере, и о предстоящих переговорах с гномом, но все-таки вежливо спросил: – И что же это было за проклятие?

-Мы сами долго не могли понять, многие вообще не верили. Надеялись, что проклятье не подействовало, – совсем тихо прошептал эльф, – но очень скоро стало ясно, что оно сработало. Все стало ясно во время первой войны за передел власти. Смертельное заклятие великого мага, принятое небом – это проклятие народов.

Мало что понявший полуорк открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но рассказчик остановил его жестом.

-Так вот, проклятье состоит в том, что каждые тридцать-сорок лет одна из рас, населяющих Кьяру, внезапно становится враждебной остальным, и, как будто охваченная безумием, затевает войны и несет гибель прежним добрым соседям. Так продолжается несколько лет, пока остальные, объединившись, совместно не останавливают одержимый проклятием народ. Это уже произошло с равнинными троллями, которых на Кьяре со времен первой войны почти не осталось, так было с людьми во время второй проклятой войны, и, вот сейчас – с твоим племенем, орками. Севка недоверчиво покачал головой:

– Невеселенькая перспектива!

-Ты прав, – печально усмехнулся старик, – Веселого тут мало. Все даже страшнее, чем ты думаешь, потому что сейчас, похоже, пришел черед эльфов. А наш народ не беспомощен и далеко не так прост, как люди и орки. Эльфийская война способна потрясти основы мироздания.

-Так, значит, эти, что пришли сегодня утром, изменившиеся? – предположил Севка. – Но почему тогда их назначили наблюдателями?

-Ты не понял, – устало пояснил старый эльф, – насколько быстро начинает действовать проклятие. Оно стремительно распространяется, хоть и не скоро вступает в полную силу. Да, ты сегодня, возможно, столкнулся с Темными. Но несколько дней назад, а может быть, еще вчера, те же самые эльфы были совсем другими. Светлыми, мудрыми, добрыми и ответственными. Лучшими из лучших – раз уж их отобрал Совет. Какие они сегодня, ты видел сам. Но, вообще, мне кажется, ты что-то напутал. Эльфийский наблюдатель должен быть только один. Это наблюдательница, Лориэна, весьма достойная особа, я ее отбирал сам. Двое остальных – огр и гном, о котором тебе расскажет Норр.

Севка не стал комментировать, пообещав себе, что разберется с лишними эльфами, как только вернется в лагерь.

Новости не обрадовали, но кое-что музыкант по-прежнему не мог понять:

-Я-то тут причем? Что я могу сделать? Я ведь не маг какой-нибудь или там волшебник!

– Ты сможешь, – Аврель заговорил быстро и настойчиво. – Не знаю, как, но сможешь. Ты сумеешь вернуть магию. Уж лучше магия, чем бесконечное безумие войн. И, кроме того, пророчество… – старик внезапно замолчал, поняв, что проговорился.

-Пророчество, – и без того не слишком красивую Севкину морду перекосило, – ну уж нет! С меня хватит моего собственного, семейного.