Страница 17 из 22
— Ой, ты чего?..
— А он думал, что тебя демон сожрал, — ляпнул, как всегда, не вовремя затупивший Гойл. Гарри, посерьезнев, уставился на вечного врага, тот взбешенно воззрился в ответ, медленно покрываясь предательским румянцем — глупый мордредов Гойл, ну кому ты это сказал, кретин?! Гарри же, будучи неплохим физиогномистом благодаря Дадли, торопливо прикидывал, чего тут своей выходкой можно добиться? Пока на ум приходило только одно. И не успел Драко долиться злобой, как Поттер снова сгреб его в охапку. Сдавив субтильное тощее тело слизеринца до хруста в ребрах, Гарри вкрадчиво шепнул на то же многострадальное ухо:
— Хочешь, с Роном помирюсь?
Как и следовало ожидать, реакция Малфоя была самой предсказуемой — вмиг взбеленившись, он истерично заорал, неистово выдираясь из натренированных за последние пять месяцев жилистых крепких рук:
— Да пошел ты! На кой ты мне сдался?! Ты мне не нужен, пусти!..
Услышав именно то, что надо, Гарри отпустил Малфоя и отвесил ему крепкую затрещину, от которой у того аж в глазах потемнело. Машинально ответил тем же. В течение следующих нескольких минут весь зал молча смотрел на то, как двое вдохновенно обмениваются тумаками и зуботычинами, в порыве страсти тягая друг друга за вихры и мантии и катаясь по полу, сплетаясь всё в тех же «нежных» объятиях.
Собака по кличке Хельга запрыгнула на лавку для лучшего обозрения, очевидно, она понимала, где настоящая схватка, а где драка понарошку. Минерва дергала веком правого глаза, не в силах совладать с нервным тиком и не зная, как поступить: то ли вмешаться, то ли нет… Северус завистливо скрипел зубами, ибо он, как и все, прекрасно видел, что дерутся друзья. Только до Дамблдора не доходило: глупый старик злорадно и невидимо улыбался в бороду, очень довольный неожиданным сражением двух злейших врагов. И боже ты мой, какое ж его ждало разочарование, когда клубок тел распался, и лохматые, взмокшие и распаленные Гарри и Драко, приподнявшись, сели на полу рядышком, прислонившись спинами к лавкам, тяжело и хрипло дыша в унисон.
— А ты что, не дружишь больше с ним?.. — пропыхтел Драко, мотнув головой в сторону гриффиндорского стола.
— Подлиза он… — лениво выдохнул Гарри. Отдышался и принялся неторопливо пояснять: — Я его раскусил. Помнишь, как мы впервые встретились?
— Помню. В ателье мадам Малкин, — кивнул Драко, с интересом глядя на Поттера и гадая, к чему тот клонит?
— Ты со мной без задней мысли заговорил? — продолжал развивать умную мысль Гарри.
— Ну да, — снова закивал Драко. — Меня твоя одежда удивила — великоватая и поношенная, и при этом на чистокровном волшебнике. Меня это заинтриговало, и я заговорил с тобой.
— При этом не зная, кто я такой? — уточнил Гарри. Дождавшись нового кивка, продолжил: — А Рон знал, кто я такой, и специально подсел ко мне в поезде. И к моменту твоего появления успел заморочить мне голову. Понимаешь? Я ж тогда наи-и-ивный был, ничегошеньки не знал. И Хагрид постарался, гад… весь год меня морочил.
— Как?.. — удивленно выдохнул Драко. Все стоящие и сидящие вокруг тоже затаили дыхание, наклонившись к говорившим, от соседних столов подошли прочие заинтересовавшиеся. Северус подумал и, плюнув на условности, тоже протолкался к ребятам, втискиваясь в тесный круг. Гарри бегло оглядев увеличившуюся толпу, решил не делать от них секрета. Возможно, именно сейчас пришло время рассказать правду…
— Перво-наперво, его появление, — Гарри загнул палец. — Перед тем, как ко мне пришли, наш дом был атакован письмами. Сперва десятки конвертов с одинаковым содержимым. С одной и той же припиской в конце «ждем вашу сову не позднее тридцать первого августа». Мне дядя зачитал их, спрашивая, что за психи меня домогаются? Несколько писем я сам открыл, понадеявшись, что они перестанут приходить. Не вышло. Дальше было только хуже — письма посыпались в наш дом через каминную трубу, сотнями, а может, и тысячами, всю гостиную ими завалило. Скажите, к вам письма так же приходили?
Магглорожденные озадаченно переглянулись и отрицательно замотали головами.
— Так и думал, — кивнул Гарри. — Дядя испугался, собрал нас, упихнул в машину и увез на остров в надежде, что проточная вода остановит ненормальных колдунов. Попутно он приобрел винтовку, собираясь защищать нас всем, чем только можно. Но что может простой маггл против могущественного колдуна? Ночью на тот остров пришел великан, выломал дверь, напугал нас, сломал ружье дяди Вернона, заколдовал моего брата и украл меня.
Гарри загнул второй палец.
— В Косом переулке Хагрид подарил мне сову, которая вроде как моя, но при этом дается в чужие руки. Потом мне пришлось вытаскивать моих родственников с острова, к счастью, смотритель маяка никуда не ушел, он выслушал меня и сплавал за ними. Дома был бардак, его заполонило конвертами. Тётя додумалась продать их в музей: письма-то на пергаменте были написаны, а его можно отделать и использовать заново. Полученных денег хватило на то, чтобы оплатить дорогую операцию моему брату, надо было удалить то, что наколдовал ему Хагрид.
— А что сказали сотрудники музея насчет адреса на конверте и содержимого писем? — робко спросила Гермиона.
— Тётя им сказала, что эти письма — театральный реквизит, списанный за ненадобностью, так как спектакль провалился. А те зафыркали, мол, совсем народ зажирел, дорогими пергаментами разбрасывается.
— А… а что твоему брату наколдовали?.. — хотела она было начать расспросы, но Гарри отказался говорить на эту тему. Помотав головой, он продолжил рассказ.
— Я лучше расскажу о том, как Хагрид меня целый год запутывал. Как я понял недавно, на вокзале Кингс Кросс меня ждали, когда я приехал туда в первый раз, чтобы отправиться в Хогвартс. Это семейка Уизли. Тогда я не придал особого значения тому, что какая-то тётка громко орет «как здесь много магглов» и вопрошает: «а какой у нас номер платформы?», а мелкая девчонка ей пищит: «девять и три четверти, мамочка!» Я в то время переживал и был рад любой помощи, потому и не подумал, что это несколько странно, что мать не в курсах, какая у них платформа… ага, при наличии старших сыновей-волшебников. Она их шесть раз уже провожала в школу, Рон-то шестой. Это он мне в поезде сообщил.
Гарри помолчал, посмотрел на Драко, на его покоцанную рожу, в синяках и ссадинах, пощупал свои синяки и грустно улыбнулся.
— Именно Рон настраивал меня против слизеринцев, чуть только посмотрю на них, так тут же шипит — не смей с ними якшаться! Он и Джастина Финч-Флетчли с Захарием Смитом с Пуффендуя от меня оттирал, когда те пытались со мной заговорить. Невилл… всегда подбегает, чтобы послушать, о чем я с Невиллом разговариваю. В общем, ни с кем наедине я не могу побеседовать, только с ним, с великим и неповторимым Роном, ведет себя, как собственник. Хагрид, вот он простак простаком, но как-то… выборочно. То он тупой, как пробка, то философией шпарит почище Иммануила Канта. Помнишь Норберта, Гермиона?
Гарри посмотрел на неё, девушка озадаченно кивнула. Гарри вздохнул.
— Ну скажи мне, куда наши мозги отдыхать ушли? Какого черта лысого мы с тобой дракона через ползамка ночью перли на самый верх Астрономической башни? Или у Хагрида внезапно кончился доступ в школу? Чего он-то дракона своего не отнес? И кстати, а почему в башню-то? Нельзя было, что ли, сигнальный костерок позади хижины разжечь да и передать Норберта драконологам?
На все эти вопросы Гермиона лишь головой ошеломленно качала, хмурилась и наливалась запоздалой злостью. МакГонагалл нехорошо прищурилась и, повернувшись, вперила остренькие глазки во вмиг стушевавшегося Хагрида. А Гарри дальше монолог повел:
— Потом нас, малюток-первокурсничков, отправили на отработку в ночной Запретный лес… Нас было четверо: я, Гермиона, Невилл и Драко. И Хагрид нас… разделил. Двое с ним, двое с Клыком. А задание было — ну просто зашибись! — найти раненого единорога. Кровь его серебряная повсюду была разлита.