Внутри неё тьма

Но Руслан напал первым.

В одну секунду бортик ванны почти до боли вжимался в её бёдра сзади, а в другую секунду – Руслан опрокинул её в эту ванну. Тьма на ходу ощетинилась когтями, хотела задеть юношу, но было уже поздно. Она погрузилась на дно и завыла от боли. Вода облепила тело, жгуче и болезненно, словно раскалённые угли. Кожа ныла, тёмный ореол распадался и шипел в воде. Эта вода, эта проклятая вода! Она приносила страдания. Тьма билась, пыталась выбраться, но Руслан крепко держал её в ванне. Жадно глотая воздух, она вцепилась в его пальцы, силясь разжать их, и, кажется, у неё получилось. Юноша убрал одну руку – но лишь затем, чтобы дотянуться ей до ножа, припрятанного в сапоге. Тьма завизжала. Она брыкалась, потому вода попадала в рот, не позволяя ругательствам вырваться наружу.

Руслан прицелился и воткнул лезвие в шрам на груди девушки. Тёмная энергия, что овладела телом, потянулась наружу. Она чёрной змейкой, смешанной с кровью, вытекала из раны и рассеивалась по воде, а после с шипением растворялась, оседая пеплом на дне. Силы Тьмы иссякали. Она по крупицам исчезала в воде, её визг затихал, а сопротивления затухали. Когти исчезли. Руки, которыми Тьма вцепилась в Руслана, расслабились и вскоре рухнули в воду. Глаза закатились.

Рада чувствовала, как к ней возвращается власть над собственным телом. Но силы покидали не только Тьму, но и девушку тоже. Поначалу она чувствовала, как Тёмной больно, как она мечется по ванне, чтобы спастись, но вскоре ощущения принялись затухать. Тело было погружено в воду, лицо – над водой, и она могла дышать, но воздух казался тяжёлым, он едва проникал в лёгкие, и от его недостатка кружилась голова. И вскоре Рада прикрыла глаза, будто готовилась заснуть. Её обволакивала тёплая вода и горячая кровь, а в ушах слышался шелест ветра, который затмевал все звуки. Тёмная линия, которая тянулась из её груди в воду, вскоре иссякла. Тьма освободила тело. Но и Рада, казалось, тоже готова его освободить – слишком много крови она потеряла.

Она едва чувствовала, как её вынули из воды. Вместо тепла теперь чувствовался холод, Рада затряслась. Голова и руки девушки безвольно мотались, пока под ней не оказался стол. От мокрой рубахи под телом растеклась лужа, и капли, подобравшиеся к краю, с различимым звоном падали на пол. Звон сквозь туман, какие-то стуки и отдалённые голоса – вот что слышала сейчас Рада. Глаза не открывались. Ресницы слиплись, будто от крови. Грудь пронзало болью. Девушка всё тряслась и тряслась, агония, как при смерти в детстве, повторялась, и если бы не слабость, то Рада заметалась бы по столу. Но она могла лишь не до конца сжимать кулаки и хватать ртом воздух. Мокрая рубаха опутывала и душила. Ткань на груди треснула – это Руслан окончательно разорвал рубаху, но вместо его рук к коже прикоснулись чужие.

В купальне кто-то ещё?

– Она выживет? – В голосе юноши прозвучали надежда и напряжение.

– Не знаю.

– Я сделал всё, как вы сказали.

Послышался вздох. Руки, кажется, женские и старческие, трогали рану.

– Пока не мертва. А у живых и не такие раны залечивала. Помоги мне, подержи здесь.

Пусть гул и заслонял собой все звуки, голос Рада распознала. Он принадлежал Ягине. Девушка слабо улыбнулась, а после рухнула в темноту.

Рада не помнила, на какой день открыла глаза. Был ли то день или ночь? Сколько прошло с того момента, как её вытащили из ванны: часы, дни, недели? Время смешалось. Девушка почти всё время проводила без сознания, иногда просыпалась, но быстро уходила обратно в сон. Она была настолько истощена, что не могла жить. Мысли тоже не пробивались на поверхность, она руководствовалась лишь ощущениями. Голод – её кормят, жажда – поят, бессилие – укрывают одеялом.

Но всё же юное тело, испорченное шрамом и повторной раной, поправлялось, и когда Рада в очередной раз очнулась, она смогла разлепить глаза. После длительного сна, после бесконечной тьмы тяжело было осмотреться – всё казалось слишком ярким, потому девушка щурилась и быстро моргала. Она лежала на кровати в своей опочивальне, а рядом на стуле виднелся женский силуэт с длинными тёмными волосами. Рада раскрыла сухие губы, но из них вместо слов вырвался стон. Девушка на стуле оживилась. Она подошла вплотную и наклонилась, позволяя рассмотреть своё лицо, пока сама она рассматривала Раду.

– Пелагея, – прохрипела девушка.

– Проснулась? – радостно отозвалась русалка.

Её прохладные руки коснулись лба Рады. Поправили волосы, отодвинули одеяло. Русалка села на кровать, и ложе продавилось под её тяжестью.

– Как ты себя чувствуешь?

– Тяжело… Тяжело дышать.

Рада прикрыла глаза, с шумом втягивая воздух. Грудь словно придавило камнем, она поднималась высоко, но воздуха не хватало.

– Это из-за раны, – объяснила русалка. – Потерпи, скоро заживёт.

Рада едва кивнула и прикрыла глаза. Казалось, что всё лишь сон. Пелагея не должна быть здесь, ведь она не могла пересечь озеро на границе усадьбы – значит, точно сон. Но голос и прикосновения русалки были настоящими, они не могли привидеться девушке. Рада открыла глаза, гадая, уйдёт ли видение или обернётся реальностью. Она не смогла сдержать слабой улыбки, когда поняла, что Пелагея действительно здесь. Она откашлялась, чтобы голос не портился хрипотцой, и спросила у русалки:

– Почему ты здесь? Ты же не можешь заходить в поместье.

– Оказывается, могу. Просто не через озеро.

– Поч…

Звук открывающейся двери оборвал Раду на полуслове. Девушка подняла взгляд. Через порог переступила Ягиня. Она не сразу обратила внимание на девушку, предупредила сначала русалку:

– Скоро рассвет, тебе пора. – А после повернулась к кровати, и в ушах прогремел её вмиг оживший радостный голос: – Очнулась?!

Ягиня кинулась к воспитаннице. Села рядом, согнав русалку с места, и принялась осматривать девушку и заваливать её вопросами:

– Давно проснулась? Как ты? Где болит? Что болит?

– Что ж, – подала голос Пелагея. – Вам о многом предстоит поговорить. Я вернусь после заката.

Раде не было нужды спрашивать, почему другиня уходит. Днём русалки спят на дне реки, яркий свет приносит им боль и смерть. Пелагея двинулась к выходу, на пороге обернувшись к Раде и кивнув ей на прощанье, а после ушла. За раскрывшейся дверью мелькнул Володя. Рада отметила, что он обнял русалку. Жаль, продолжения она не увидела, потому как дверь захлопнулась.

– Как ты себя чувствуешь? – Ягиня нарушила тишину расспросами.

– Сносно.

– Прекрасно!

– Я думала, что умру. Было так больно… Что произошло? Почему Пелагея здесь?

Рада не заметила, как поменялась местами с тёткой. Теперь она сыпала вопросами, но благодаря разговору она снова чувствовала себя живой.

– Начну с конца? – предложила Ягиня. – Мы с Пелагеей присматриваем за тобой. Я днём, она ночью. Другие русалки тоже хотели видеть тебя, но боятся прийти в усадьбу, слишком многолюдно здесь. А Пелагея не боится. Как выяснилось, русалки и другая нечисть могут попасть сюда, только не через озеро, а через ворота. Вода в озере убивает колдовство, как ты могла догадаться.

– В купальне была вода из озера? Почему? Что в ней такого? Руслан… – Рада запнулась, гадая, как лучше спросить про него.

Ягиня и без того готова была рассказать всё:

– Руслан приехал к нам после смерти отца. Он сразу понял, что тобой овладела Тьма, потому призвал меня на помощь. Тогда он и открыл тайну. После неудачного ограбления он был под твоими чарами, а когда они рассеялись, искал способ оградиться от них, чтобы больше не поддаваться колдовству. Тогда-то один жрец и рассказал Руслану про живую воду.