Внутри неё тьма

Девочка дотронулась до ресниц, обрамляющих потускневшие глаза, провела рукой по холодным впалым щекам. Потом по губам, обветренным и синеватым, будто она объелась черники. На ощупь губы были мягче, чем показывало зеркало.

В тот момент Рада присмотрелась к пальцам и вновь прикусила губы. Тут же опустила золотое зеркало и вытянула руку, рассматривая пальцы наяву – бледны, но не ужасны. Подняла зеркало. В отражении нашла испуганную девочку, которая прижимает к губам пальцы с синеватыми концами, ровно как у Кощея. Рада закрыла и открыла глаза. Помотала головой, чтобы наваждение пропало. Нет, всё верно: отражение и явь различались. Зеркало упрямо убеждало девочку в том, что она выглядит, как мёртвая.

Рада со злости чуть не разбила подарок Кощея. Она кинула зеркало на деревянный пол, но тут же опомнилась и подхватила его. Не хватало ещё потерять столь чудную вещицу. Девочка посмотрела на зеркало и выдохнула – не разбилось.

В отличие от её души.

Дни шли, и Рада крепла. Плоть больше не отзывалась болью при каждом движении, тело не скрипело, как старушечье. Девочка не стонала, когда вставала с кровати, охотно ела и даже помогала тётке по хозяйству.

Неизменным со дня смерти осталось одно – она потеряла семью, душу и голос.

Ягиня взялась обучать Раду травам. Тётка сразу дала понять, что девочка теперь её воспитанница, жить будет в лесу, и обратного хода в деревню ей нет. Там все считают Раду мёртвой. Девочка не воспротивилась, сама понимала, в каком положении оказалась. Она послушно выслушивала уроки Ягини, заучивала названия трав, вместе с тёткой размалывала в пыль или высушивала их.

– Это зластолист, цветок, его лучше собирать в полдень, чтоб он впитал силу солнца, – поучала Яга. – А это – буреничник, растёт на болоте. С ним надо уметь обращаться, он ядовитый, но если правильно сварить, то помогает от многих хворей.

Рада сидела на лавке за столом и сосредоточенно рассматривала похожие друг на друга травы. Быть ей, как и тётке, лесной отшельницей, которую побаиваются деревенские. Ягиня сняла с верёвки над печкой очередное растение, соседствующее с лягушачьими лапками, и положила перед девочкой листок с острыми зазубринами:

– Белоцвет приречный. Используется для приворота, для мужской силы да для крепкой утробы. О нём потом расскажу, мала ты ещё.

«Ростом-то да, мала», – мысленно соглашалась Рада. Да только злость в ней велика. Девочка взяла в руки лист и внимательно разглядывала его. Яга, видя заинтересованность воспитанницы, всё же продолжила рассказывать о белоцвете:

– Полезная трава, да только опасная. Я, вишь, твоей матушке дала с ней зелье да беду на вас накликала…

Девочка, прежде сосредоточенная на обучении, тут же подняла голову. Гневно сощурилась. А Яга вздохнула и под взглядом воспитанницы решилась поведать:

– Всё равно рано или поздно спрашивать будешь. Расскажу. Матушка твоя очень просила приворотное зелье. Приглянулся ей богач, – тётка покачала головой. – Не ровня. Она его и приворожила. Брата твоего родила. Назвала Фёдором – в честь любовника. Богач её одаривал каменьями да шелками. Матушка твоя их прятала, чтобы соседи не увидели. Хотела накопить побольше да уехать с деревни, в богатую жизнь попасть.

Рада нахмурилась. Матушка и вправду часто пропадала в граде на базаре, а после приносила завёрнутые в мешок вещи, не показывая их дочерям. Говорила, что приданое. А девочки и не думали заглянуть, что спрятано в сундуках, которых стало вдруг больше, чем в любой соседской избе. И от кого матушка понесла, она не рассказывала. Говорила, что от хорошего человека, а больше девочкам знать не надобно было. Всё сходилось со словами Ягини. Та продолжала:

– Планы твой матушки исполнились, но не так, как она того хотела. Умер её «суженый». И оставил ей грамотку. Матушка твоя читать не умела, а вот я прочла – завещал Фёдор всё твоей семье: и земли, и дом, и богатства накопленные. Да только нашёлся и другой наследник, который не потерпел несправедливости и решил силой всё отобрать, – тётка даже закрыла глаза, боясь разворошить воспоминания, к чему привела эта «сила». – Родной брат Фёдора, Филипп…

– …Белолебедь, – впервые заговорила Рада.

ГЛАВА 3

Сейчас

Вечер подкрался незаметно. Небо из голубого превращалось в жёлтое, будто кожа затягивалась пигментными пятнами. Базарная площадь постепенно пустела, люди уходили, довольные покупками, а прилавки пустели. Рада взглянула на стол, почти полностью освободившийся от трав и даров леса, которые ей на продажу отдала тётка, и слегка улыбнулась. Сегодняшнюю ночь она проведёт на постоялом дворе, завтра утром распродаст остатки товара и отправится домой. Рада любила ярмарки за возможность посмотреть на людей, на весёлую жизнь, но тишина леса давно стала ей родней.

К прилавку девушки подошёл покупатель. Он не глядя взял первый попавшийся пучок травы, взамен бросил на стол мешочек с монетами. Рада едва заметно кивнула ему в ответ. Едва мужчина ушёл, она взвесила мешочек – то был небольшой, но приятный довесок к её работе: благодарность за то, что она отвлекает покупателей, чтобы базарные мальчишки могли их обворовать. Каждый вечер наворованное честно делилось между всеми, включая Раду. Девушка склонилась под стол, чтобы спрятать деньги. Взгляд её неосознанно зацепился за зеркало. Девицам пристало блюсти красоту, но Кощеев подарок Рада таскала с собой скорее по привычке. Зеркало не отражало девушку, точнее, отражало её истинную сущность: чёрный иссохший силуэт глядел, ухмыляясь, из потустороннего мира, спрятанного под позолоченным ободком подарка. А свою внешность – ту, что видят окружающие, – Рада знала лишь благодаря описаниям тётки.

– Всё распродала, краса моя?

Девушка быстро перевернула зеркало и выглянула из-за прилавка. Володя не обманул, вернулся за ней.

– Всё да не всё, – остро ответила Рада. – Завтра ещё работать.

– Отдыхать тоже надо, – лениво отозвался Володя. И подмигнул: – А я в этом помогу.

– Что ж, помоги.

Вместе они начали убирать товары со стола. Юноша подавал, а девушка складывала остаток вещей в мешок. В какой-то момент Володе захотелось пить, и Рада с готовностью протянула ему бурдюк с заваренными травами. Девушка продолжила собираться, а юноша медленно пил отвар, который она назвала лесным чаем. Она не смотрела в сторону Володи, но прислушивалась к каждому глотку. Не чай то был – а настоящее приворотное зелье. Всё по рецепту тётки: высушенный белоцвет, полынь, перетёртые в труху птичьи лапки, дикие ягоды для вкуса, капелька девичьей крови да заветные слова, нашёптанные над настоем. Есть и более сложные в исполнении и более «рабочие» рецепты, но на скорую руку Рада сумела сготовить именно это зелье. Разум юноши, который выпьет отвар, помутнится на несколько дней. Всё станет неважным, кроме образа той девы, чья кровь будет частью зелья. Потому у Рады было всего несколько дней на исполнение своего плана – проникнуть в семью Белолебедя и отомстить. Детали она решила продумать потом. Для начала надо было всего лишь приворожить Володю.

Юноша вернул бурдюк на опустевший стол. Вытер губы рукой. Глаза его блестели, как звёзды ночью. Отвар ещё не начал действовать, но Рада и без того оказалась по сердцу Володе.

– Идём? – спросил он, когда девушка собрала все вещи.

– Веди.

Место для разговора и милований решили выбрать уединённое, не трактир и не постоялый двор. Рада хорошо знала местность и понимала, что Володя ведёт её к лесной опушке. Уже стемнело, и поле, по которому они шли, казалось бесконечным, тёмным, словно уходящим в край горизонта. Трава покрылась росой. Низ Радиного сарафана грозился намокнуть, и, когда она пожаловалась на это Володе, он подхватил её на руки и смело понёс к деревьям, маячившим впереди. Усадил девушку у широкого ствола и примостился рядом, обнимая её.