За третьей гранью

– Кажется. С того самого момента, как я сюда попала. Это место желает вытолкнуть нас ни чуть не меньше, чем мы желаем его покинуть. А сейчас я чувствую себя вирусом, убивающим человека… Мы делаем что-то неправильно.

– Да я с этого и начала, – я на мгновение представила, что начнётся в нашем настоящем, если мы уничтожим стену и прошлое смешается с будущим. М-да, вот так и становятся Чёрными Властелинами…

Тугая петля перехватила горло, болью кольнула сердце и исчезла, мокрым туманом мазнув меня по щекам. Рядом испуганно вскрикнула Хельга:

– Магия! Она исчезла! – в её голосе слышалась истерика, к которой была близка и я. Пустота, мой дар и проклятия, покинула меня, оставив после себя ощущение горячего пепла в груди и невосполнимой потери. Брешь в стене тут же начала смыкаться.

Скрипнув зубами, я вцепилась в податливую материю ногтями, пытаясь остановить смыкание краёв преграды.

– Перестань, – устало сказала Хель, отходя от стены. – Дай мне руку.

– Что? С ума сошла? Жить надоело?! Знай, я сдаваться не намерена! Хельга спокойно и требовательно взглянула мне в глаза.

– Сораспятая на муку, Враг мой давний и сестра, Дай мне руку! дай мне руку! Меч взнесён. Спеши. Пора.(2)

И я ей поверила. Наверное, потому что перед смертью не декламируют нараспев старые стихи.

Я сунула в брешь раскрытую ладонь, и сестра схватилась за неё, как утопающий за своего спасителя. Пальцы переплелись в безмолвном обещании помощи и поддержки. Хель подняла на меня виноватый взгляд и с силой дёрнула меня к себе, и сама устремившись на встречу.

И в тот момент, когда мы должны были либо врезаться в стену, либо столкнуться лбами…

(1 Изумрудная Призма – универсальное заклинание четвёртого уровня, базирующееся на магии Жизни. Действие – преобразование окружающей магии в чистую силу Земли. Запрещено для использования в населённых пунктах, т.к. велика вероятность взрыва энергии, вышедшей за предельную границы концентрации). (2 Стихотворение В. Брюсова.)

Эпилог

Хель

Родственники – ужасный народ. Они не вносят в нашу жизнь ничего хорошего и считают,

что это дает им право вечно вмешиваться в наши дела.

Ричард Олдингтон

… мы ими и столкнулись. Я придушенно охнула, когда Элис придавила меня к холодному полу, сверзившись на меня сверху. Откатившись в сторону, она обвела интерьер ошалелым взглядом и только открыла рот что-то сказать, как ей на голову свалился какой-то меч, метко стукнув рукоятью по макушке. Элис взвыла, схватившись за пострадавшую часть тела (хотя, с чего бы это первоклассный дуб от какого-то одного удара пострадал бы?) и рассказала несчастному колюще-режущему, что она думает о нём, о тех, кто его сковал и семи поколениях предков кузнеца. Затем Алиса вперилась взглядом куда-то мне за спину и тихо выдохнула:

– Ох, ни … себе!

Я проследила за её взглядом и едва не застонала в слух, с трудом перебарывая желание уподобиться страусу. Остановило меня только опасение, что за испорченный пол университета с меня спросят не слабо.

Я робко сжалась под василисквовыми взглядами Лехвы, Анетты и Макса. Хотя магистр техномагии смотрел на нас, скорее, с любопытством, чем со злостью или раздражением. Не переставая улыбаться, Магистр в задумчивости переводил взгляд с меня на Элис и обратно, словно пытался найти десять отличий. И, судя по всему, нашёл все двадцать.

Вскочившая Элис куда-то взволнованно вглядывалась, не обращая внимания на почтенных профессоров, которые, впрочем, тут же утратили к нам интерес, едва убедились, что мы не морок. Анетта холодно кивнула мне и быстро увела Лехву, явно намерившую устроить скандал и припомнить мне экзамен. Из коридора донёсся постепенно стихающий противный голос мэтрессы.

– А вы заметили, дорогая коллега, что портал явно не являлся пространственным?

– Конечно же, мэтресса, это было очень точно видно!

– Теперь, я надеюсь, вы убедились, что временная магия не является «выдумками горсточки психов, у которых не достаёт ни сил, ни фантазии ни на что-либо другое». Кажется, в нашем прошлом… диспуте Вы выразились именно так?

– Кто старое помянет, Лехва… Неужели Вы так близко к сердцу приняли то, что я сболтнула по пьяни…

Я потрясла головой, пытаясь прийти в себя. М-да, ну и дела… Здравствуй, милый дом, крыша, до свиданья!

Макс лукаво подмигнул мне и щёлкнув по какому-то техно-артефакту, отключил питание. Я проводила вышедшего магистра взглядом и вдруг сообразила, что осталась в одной из лабораторий вместе с близняшкой, которая на меня наверняка очень зла. Словно прочитав мои мысли, Алиска плотоядно усмехнулась и начала демонстративно разминать пальцы.

– Ты очень злишься? – жалобно спросила я, низко опустив голову.

– А ты как думаешь, милая сестра? – ласково промурлыкала Элис, подходя ко мне и вздёргивая меня за шиворот. Я послушно встала на ноги, но едва разглядев сестру, чуть снова не шлёпнулась на пол:

– Ой, а что это на тебе надето?

– Тот же вопрос я могу задать и тебе, – ядовито отозвалась Алиса и, отвернувшись, подошла к столу, на котором громоздились многочисленные приборы. До меня донеслось её задумчивое бормотание: – Хм, надо же… временные маячки, подобранные с такой удивительной точностью… Мамой клянусь, волхв про меня таки вспомнил… Иначе, – уже громче, специально для подслушивающей меня, продолжила Алиса, – нас вполне могло вышвырнуть где-нибудь в Южной Африке или в ещё более экзотичных местах. И не факт, что обоих в одной точке, не факт…

Я с облегчением выдохнула, понимая, как нам всё-таки повезло. Со временем шутки плохи, могло ведь с разбросом в несколько месяцев или лет нас выплюнуть..

Бесшумно распахнулась дверь, и сперва мне показалось, что поглазеть на двух «героинь», переполошивших весь университет, явились все курсы. Но нет, всё оказалось не так страшно… хотя это с чьей стороны посмотреть. Вон Элис скорчила такую рожицу, словно конец света не за горами. Получше приглядевшись к явившимся, я пришла точно такому же выводу.

Впереди степенно шествовал седобородый Архимаг, впервые увиденный мною без своего неизменного посоха. Ну это ещё куда не шло, но вот следующая за ним вереница родственников не могла мне даже в кошмаре присниться. Да ещё и в таком виде…

– Алисочка! Хельгочка! – взвыла пароходной сиреной мама и бросилась к нам. Выглядела она далеко не блестяще: белокурые волосы растрёпанны, нос распух, а глаза покраснели. Обняв нас, она громко разрыдалась. Растрогавшись, уже я сама повисла у неё на шее.

– Мама, мамочка… Как хорошо, что мы вернулись, – я зашмыгала носом, тоже собираясь разреветься. Алиска состроила какую-то умильную физиономию, передразнивая меня, но тут же втянула голову в плечи, увидев приближающегося отца.

Он остановился в паре шагов от нас, молча и внимательно разглядывая меня и Элис. Я осторожно высвободилась из объятий всё ещё всхлипывающей матери и повернулась к папе, низко опустив голову и ожидая очередную головомойку.

Но он не принялся нас отчитывать, сухо и холодно, как бывало раньше. Он просто смотрел на нас, и, не знаю как Алисе, а мне было очень стыдно.

– С каждым днём вы приходите домой всё позже и позже, – удивительно спокойно произнёс отец, не спуская с нас испытующего взгляда.

– Ну так и мы с каждым днём становимся всё старше и старше, – бодро отозвалась Элис, радужно улыбаясь во все тридцать два зуба. Я притихла и попыталась стать ещё тише и незаметней, но отец внезапно тепло и удовлетворённо улыбнулся. Я не поверила глазам. Отец улыбается?! Боже, что произошло с миром?!

– Я рад, что смог воспитать из вас достойных личностей, – ухмыльнулся отец на мой затравленно-удивлённый взгляд и отошёл к Архимагу. Тут нас в оборот взяли наши бабушки. Вернее, бабка по материнской линии и прабабка по отцовской, которые за нас никогда особо не волновались («раз я нагадала на старых игральных картах, что обе до старости доживут, значит баста!»), но им просто позарез необходимы зрители, чтобы в очередной раз поскандалить в собственное удовольствие.