Любовь во тьме

Глава 2

Тристан

-Доброе утро, Клайв, - говорю я семейному дворецкому, когда он открывает входную дверь и впускает меня.

- Доброе утро, сэр. Ваш отец ждет вас в своем кабинете.

Я стискиваю зубы, чтобы удержаться от того, чтобы сказать ему, что мне похуй, где мой отец и ждет ли он меня, и вместо этого киваю, проходя мимо него в гостиную.

Я позволяю себе опуститься в одно из удобных кресел и достаю телефон, решив потратить немного времени на приложения и заставить отца ждать.

После разгрома в его офисе он приказал мне встретиться с ним дома в следующий понедельник и быстро вышел из зала заседаний. Растягивание всего этого на несколько дней было частью его плана, психологической пыткой заставить меня ждать, прежде чем он вынесет мне приговор.

-Так, так, так, если это не сам блудный сын, - раздается дразнящий голос у меня за спиной. Я оборачиваюсь и вижу свою сестру Тесс, неторопливо входящую в комнату. - Я все слышала о твоих подвигах, братишка. На этот раз ты действительно превзошел самого себя.

Я улыбаюсь и встаю, заключая ее в крепкие объятия. - Я уверен, что все, что ты слышала, было преувеличено.

- Дочь и жена? Нет, это настоящий подвиг, даже для тебя. Ты потратил на это сверхурочно . - Она смеется, обнимая меня в ответ с такой же нежностью.

- Что, если я скажу тебе, что это было ненамеренно? Я не знал, кто они такие .

Она бросает на меня равнодушный взгляд, ее брови приподнимаются почти до линии роста волос. - Вы были на корпоративной вечеринке, на которой присутствовали только старшие сотрудники и их семьи. Ты думал, что встречаешься с членами команды уборщиков? - Она похлопывает меня по плечу. - Да ладно, ты знал .

В ее словах есть смысл.

Как бы мне ни хотелось заявить о своей невиновности в этой ситуации, подсознательно я это знал. Я с головой окунулся в саморазрушительное поведение, как делаю всегда. Хотя на этот раз у меня есть предчувствие, что последствия будут значительными.

Я направляюсь к бару в углу комнаты и наливаю себе порцию чистого виски, прежде чем снова поворачиваюсь к Тесс. Она бросает на меня проницательный взгляд, оценивая все во мне, от выражения моего лица до моего наряда, вплоть до напитка, который я, очевидно, должен выпить до полудня.

Тесс гораздо более блестящая, чем я когда-либо буду, что подтверждается ее Кембриджским дипломом и степенью MBA в Уортоне. Помимо своей учености, она проницательна, сообразительна и сообразительно она видит меня насквозь так, как никто другой.

Хотя я далек от того, чтобы быть неразумным, мной движут не те же соображения, что и ею. Она любит приобретения, P & L и энергичные дискуссии о годовых прогнозах. Она - аналитическое левое полушарие моего творческого правого полушария мозга и гораздо более очевидный выбор для того, чтобы унаследовать Noble Group от моего отца, чем я.

По его мнению, у нее есть только один недостаток, и в его глазах он фатален – она женщина.

К несчастью, мы оба обречены на одну и ту же судьбу, каждый не на той стороне медали. Я отчаянно пытаюсь избежать роли, которую мне насильно навязывают. Она, отчаянно пытающаяся претендовать на роль, которую по праву заслужила тысячу раз больше.

Если бы я мог взять это и отдать ей, я бы так и сделал.

-Может быть, тебе не стоит пить, если ты собираешься пойти с ним? - предлагает она, стараясь, чтобы ее тон оставался легким.

-Именно поэтому мне нужно выпить, - говорю я, осушая весь стакан и ставя его обратно на стойку. Я наливаю себе еще. - Где мама?

Она хмуро смотрит на меня, но мудро решает больше ничего не комментировать. - Наверху, в своих комнатах, она готовится к благотворительному бранчу.

Я киваю в знак признательности. - Я собираюсь пойти поздороваться и разобраться с папой, но я могу приготовить нам обед, когда вернусь, если хочешь. При условии, что я все еще буду стоять на ногах после того, как он разберется со мной.

- Да, черт возьми, за то, что ты готовишь нам обед. Ты можешь приготовить ту пасту с горошком и фенхелем, что в прошлый раз?

- Ты знаешь. - Я выхожу из гостиной со своим напитком в руке. - Скоро увидимся, Тесстиклз.

Я слышу ее проклятия из коридора.

–Если ты еще раз назовешь меня так, Тристан... - кричит она, когда я поднимаюсь по лестнице.

Я усмехаюсь про себя. В свои двадцать четыре и ее двадцать пять мы с Тесс всего лишь ирландские близнецы, но близки, как настоящие близнецы. Клички и шутки из тех времен, когда мы были детьми, поражали нас в двадцать с небольшим так же сильно, как и тогда.

На третьем этаже пятиэтажного таунхауса моих родителей я зову маму. - Мама?

- Здесь, дорогой, - отвечает она из своего будуара. Я иду на чистый и легкий звук ее голоса и нахожу ее сидящей за туалетным столиком.

Я наклоняюсь и нежно целую ее в щеку, когда ее руки поднимаются и обхватывают мое лицо. Ее глаза на мгновение находят мои.

- На этот раз ты действительно разозлил его, дорогой, - мягко говорит она мне.

Рукава ее мантии спадают с рук, когда она обнимает мое лицо, обнажая исчезающие синяки на правом запястье. Они синего, желтого и зеленого цвета и выглядят невероятно болезненными и нежными на ощупь.

Гнев захлестывает меня, и у меня перехватывает дыхание. Я нежно беру ее руки и убираю их от своего лица, спокойно осматривая ее синяки. Я пытаюсь обуздать свой темперамент, пока он не вырвался наружу и не напугал ее. Годы жизни с моим отцом сделали ее пугливой.

-Он сделал это с тобой? - Мой голос грохочет под тяжестью едва сдерживаемой ярости, но я рад, что, по крайней мере, могу говорить.

Она опускает взгляд на свои запястья и нервно одергивает рукава мантии, чтобы скрыть синяки.

- О! Это ничего, совсем ничего...

-Когда?

-Правда, Тристан. Я поранилась...

- Нет, мам, - перебиваю я ее. - Когда он это сделал? Это было после вечеринки на прошлой неделе?- Я требую, и если она скажет "да"… Я не знаю, что я сделаю, если узнаю, что ей пришлось страдать от последствий моих идиотских действий.

Тошнота подкатывает к моему животу, и она, должно быть, видит боль в моих глазах, потому что снова обхватывает мое лицо ладонями, заставляя мой взгляд встретиться с ее.

- Нет, дорогой. Они намного старше, чем на прошлой неделе. - Она целует меня в щеку. - Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Я резко встаю, мне нужно израсходовать энергию, которая так и рвется наружу из моего тела в форме насилия. Запустив руки в волосы, я поворачиваюсь к ней.

- Почему, мама? Почему ты не бросишь его, я не понимаю.

В какой-то степени я понимаю. Ее воспитали послушной женой и пособницей могущественного мужчины. С подростковых лет ее учили, что она будет жить в тени, в лучшем случае ее будут игнорировать, но, скорее всего, постоянно унижать, вечно подчиняясь прихотям своего мужа.