Новобранцы

– Ну, если это так, ты вы просто гений, молодой че…. Э-э-э…. В общем, ты молодец, Арах!– замялся Николай Платонович, по привычке едва не назвав драка молодым человеком. – У нас курсанты неделями бегают от «охотника», пока сообразят, что лучшая защита – нападение и единственный способ выполнить задание – это уничтожить «охотника». А некоторые до этого так и не доходят.

– И что с ними потом бывает?

– А что было с тобой сегодня? Погибают они. Погибают, и все. Программа БПЛА построена так, чтобы преследовать «противника» до тех пор, пока он не будет уничтожен.

– А что же Вы сразу не сказали? Если бы не Ар'рахх, он меня неделю бы гонял. Я же не знал, что его можно сбивать. И вы не сказали. У нас на Земле вообще-то такие вещи называются иначе – «подстава».

– Ты – не на Земле. И как эти вещи называются «у вас на Земле», можешь забыть. А насчет того, что не сказали, то позволь спросить: а голова-то тебе зачем? Может, ты в неё не только кушать будешь, но и начнешь использовать по прямому назначению – начнешь думать? Хотя бы время от времени?

И насчет недели ты подзагнул. БПЛА сбил бы тебя в следующем же вылете – готов поспорить на что угодно.

Так что если хочешь выжить, хочешь в отпуск слетать домой, на Землю, учись думать. Храбрости тебе не занимать. Но, поверь, отвага способна решить не все вопросы. Ты можешь даже отдать свою жизнь, защищая, например, того, кто тебе дорог. Но проблемы это не решит. Не ты должен жертвовать собой, умирать, защищая дорогих тебе людей или свой мир. Пусть за свою родину умрет твой противник. Победил не тот, кто пожертвовал собой и умер. Победил тот, кто остался жить, а его противника больше нет. Смысл победы – в том, что после неё. Это не умаляет заслуг героев, отдавших свои жизни во имя победы. Но если в конечном итоге все герои – пали, а выжили одни мерзавцы, да еще с той, другой стороны, в чем смысл жертв, на которые они пошли? Цинично? Возможно.

Но ты должен осознавать: если есть задача, её нужно решить. Нужно выжить – любой ценой, но решить проблему, выполнить задачу. А уж потом, если так хочется – принести себя в жертву. Тем, кого ты победил.

Улыбаетесь? Смешно? Вот и я о том же. В жертву вы себя принести всегда успеете. Научитесь выживать.

Да, кстати, о выживании. Сегодняшнее задание ты, Заречнев, не выполнил. «Зачет» я ставлю только твоему другу. Так что завтра седлаешь нового «коня», и – в бой.

– А как же БПЛА?

– Этих «игрушек» у нас – целый ангар битком забит. А надо будет, доставят еще.

Страха не было. И все же Сашка не смог уснуть до утра. Вчерашнее поражение, поставившее его на край гибели, ему на многое открыло глаза. Например, что его представления о собственных возможностях заметно преувеличены. Что окружающие зачастую намного выше его в вопросах, в которых он считает себя достаточно подготовленным. При этом превосходство свое никак не выказывают. «Скромность укрощает человека»! – полезла в голову переиначенная поговорка. Заречнев покраснел, большим и указательным пальцами сжал мышцу на ладони. Из БПЛА получилась отличная «пилюля от крутизны». Завтра ему предстоит «принять» еще одну. Интересно, чем она станет? Лекарством? Или… Бокалом цикуты? Впрочем, ждать осталось недолго.

Ар'рахх пришел в ангар раньше всех. Он тщательно осмотрел новый истребитель друга, зачем-то заглянул даже в пушки. Недовольно покачал головой.

– Что-то не так? – поинтересовался Заречнев, натягивая перчатки. Он забрался в кабину, долго настраивал параметры кресла. – Так чем ты не доволен, дружище? – Повторно поинтересовался он у зеленого верзилы уже перед тем, как выехать на истребителе из ангара.

– Пушки не пристреляли. Ты забыл?

– Да. Забыл. Но сейчас это уже значения не имеет.

– Тогда не стреляй издалека – промахнешься.

– Спасибо. И…. На всякий случай – прощай.

– Не паникуй! Вечером мы идем с тобой на рыбалку.

– Что, опять? Рыбу же нельзя есть!

– А ты уверен? А, может, это тебе нельзя, а мне – можно? Так как насчет рыбалки?

– Умеешь ты уговаривать. Ладно. Пока…. ИПЛ-4 покатился к выходу. На ВПП к самолету подошел Николай Платонович.

– У меня для тебя две новости: одна – хорошая, другая – плохая. С какой начать?

– Давайте с плохой.

– Тебе изменили задание. За тобой сегодня будут гоняться два «охотника».

– По очереди?

– Нет. Одновременно.

– А кто изменил задание?

– Мы…. С Дитой.

Сашка опустил голову, помолчал. Похоже, его чувства «достали» бессмертную по-настоящему. Настолько, что…. Ну, что же. Он заслужил наказание. И за это – тоже.

– А какая хорошая новость? «Охотники» вооружены разрывными снарядами, чтобы мне долго не мучиться?

– Нет, обычными. А хорошая новость – такая. Твоему другу разрешили подсказывать тебе с земли. Ты – рад?

– Ага! Просто спасу нет!

– Хорош ерничать! Все! Влетай!

«Охотники» ждали Сашку недолго. Максимум – секунд тридцать. Пара БПЛА взлетела сразу, как только он преодолел некую невидимую границу, заложенную в программе беспилотников.

Посмотреть на то, как «охотники» на этот раз собьют дерзкого новобранца, собрались все курсанты. Макс тревожно покусывал ноготь мизинца, «дед», похожий на борца, глянул в небо, равнодушно сплюнул себе под ноги. Ирина постояла немного, потом ушла куда-то в здание.

Впрочем, Заречнев этого ничего не видел, хотя, возможно, и догадывался. Но ему было не до сантиментов. БПЛА с первой секунды взялись за него «по-взрослому».

Сашка, как говориться, на собственной шкуре почувствовал, чем отличается противоборство «один на один» от схватки «один против двух».

Темнело в глазах, от перегрузок трещали кости и сухожилия, горячий пот заливал глаза, а мокрые от пота ладони норовили соскользнуть с ручки управления. Но Заречнев держался.

Беспрерывным каскадом фигур высшего пилотажа он уходил с линии прицеливания «охотников», не давал им выстрелить прицельно. Огненные струи трассеров все время проходили в опасной близи от его кабины, но в самолет пока не попало ни одного снаряда.

И все же уничтожение его истребителя – вопрос времени для БПЛА. Их стальные «мускулы» не знают усталости, а «рука», «держащая» ручку управления, не дрогнет и после трех часов непрерывного воздушного боя. В отличие – от человеческой.

Чтобы выжить, нужно победить. Понимания именно этого добился вчера Николай Платонович. Именно этого. Нужно выжить!

Мысль, словно заноза, глубоко забилась в черепную коробку бывшего гладиатора, она все время «царапала» сознание, не давала расслабиться, не давала сдаться. Не давала погибнуть.

«Что там еще говорил седой?» – лихорадочно думал Сашка, уходя от очередной смертоносной очереди БПЛА. – «Что-то насчет головы. Вроде бы, чтобы в неё не только есть. Есть в голову? Бред какой-то! Нет, этого Платоныч сказать не мог. Но что? Что? А, черт, опять все вылетело из головы».

– «Охотники» разделились! – раздался в наушниках спокойный голос Ар'рахха. – Один пошел вверх, второй по-прежнему у тебя на хвосте. Наверное, верхний будет атаковать тебя сверху, а второй постарается сбить на вираже.

«Ну, суки железные!» – разозлился Заречнев. – «Ну, никак им неймётся! Мстят, что ли? Эх! Мне бы капельку мощности двигателям прибавить! Да как»?

Сашка неожиданно вспомнил, что когда «альбатросы» преследовали «спарку», в которой находились он и Дита, их выручил экипаж Тимофеева. При этом выглядел их истребитель как-то необычно. Словно он «ощетинился», что ли? Хотя потом, на земле, он ничего необычного с самолетом Женьки Тимофеева и Юрки Самочернова не заметил. Из-за чего неожиданно «щетинисто» смотрелся истребитель-штурмовик, Заречнев тогда спросить постеснялся. Решил, что со временем до всего «дойдет» сам?

Сашка лихорадочно побегал глазами по внутренностям кабины. Нужно было найти что-то такое, что он еще ни разу в полетах не использовал.

«Вот! Нашел!» – едва не закричал от радости бывший гладиатор, обнаружив небольшой шарик рукоятки с мелкой надписью: «регулятор охлаждения реактора». – «Примерный принцип его действия понятен был из названия. Ядерный мини-реактор – штука наверняка очень сложная; в ней должен быть предусмотрен резервный «канал» отвода избыточного тепла в экстренных случаях. А воздушный бой на пределе возможностей летательного аппарата – чем не такой случай?