пыль

И они пошли.

В доме было по-прежнему. Вернее, в кухне, куда они переместились.

- Ну что, полегчало? - спросил мужик. - Давай, может, ещё накатим?

- Можно попробовать, - ответил Клим.

- Ну, давай. Хороший спирт и ежу приятен, - мужик достал две кружки, дунул в каждую из них и начал разливать резко вонючую жижу из бутылки. Не дожидаясь Клима, он выдохнул и залпом выпил. Затем судорожно схватил луковицу со стола, надкусил, содрал кожуру и начал есть. Лицо его порозовело. - Буду суп варить, а ты поправляйся.

Клим влил в себя жидкость, закусил луковицей и усердно подавил стремительный рвотный позыв то ли от лука, то ли от пойла. Он долго молчал. Через пару минут в организме успокоилось. Клим налил еще немного. На этот раз выпил спокойно, не закусывая. Его тут же сморило в сон. В этом сне он ехал в деревню к своей бывшей. На пути затопило дорогу, и Климу пришлось вброд переходить по зыбкой бревенчатой гати, на которую были навалены венки с близлежащего кладбища и временные кресты с пушком расслоившейся в углах древесины, обнимающими рыжие пророщенные гвозди.

Гать зашевелило усталой одышкой, и Клим, беспорядочно ступая по годовалым крестам, пропорол ржавыми стержнями мякоть своих босых ступней да напустил клинья щеп под кожу и под ногти. Весь настил учащённо задышал, закашлял. Клима выбросило сначала на край, а затем он, падая, пребольно ударился рёбрами о переправу и скатился в болото. Схватился за первый попавшийся пластиковый венок и погрёб к берегу. Там он перевязал раны потной одеждой и уселся переждать этот прилив боли и пульсирующего зуда.

Вскоре он услышал шаги. С кладбища приближалась длинная худощавая фигура с торбой на плече. Фигура поравнялась с Климом и присела рядом, ковыряясь в горле мешковины.

- Водицу посолить, он и всплывёт, - бормотала фигура, обращаясь к нему. Выгибаясь от тяжести, она ловко опрокинула торбу и высыпала белую крупу в болото. Вода запузырилась, зашипела карбидно-мыльными мутными пузырями. На поверхность начали вплывать дохлые рыбы с нитеобразными последами из брюха, несколько лишних в хозяйстве котят на боку, размером с ладонь, живая и недовольная голова взъерошенного, потревоженного бобра. Наконец из воды показалось очертание человеческого тела. Клим вскочил и бросился бежать.

- Ну и жених, - кивала головой бывшая, увидев Клима. - Перед соседями будет стыдно с таким кавалером. В общем, так: я всё собрала, идём обедать на природу. Такого я тебя в дом не пущу. Понесёшь мангал, а я мясо, - приказала она. Быстро похлопотав на веранде, собрала необходимый скарб в дорогу, и они огородами, чтобы не встретить никого лишнего, протиснувшись сквозь щель в заборе, вышли к близлежащему речному водоёму.

От реки дурно воняло, она напоминала то болото, что недавно видел Клим.

- Чем так пахнет? - скривился Клим.

- Сюда сбрасывают отходы с петушиной фермы. Ты же помнишь, что я там работаю петушиным психологом?

- Чего? - оторопел Клим.

- Простым петушиным психологом. Известно, что у петухов тонкая психика. Они много умнее, чем куры. Такова их природа. Курица — она всегда под присмотром, всегда накормлена, всегда в тепле, всегда в чистоте. В отличие от них, у петухов часто случается стресс, депрессия, петушиные бои и даже, представь, суицид. Природой в них заложено: поддерживать порядок среди кур, охранять даже от животных гораздо сильнее их. Не допускать конкурентов, решать спорные моменты, топтать их, в конце концов. А тут чисто петушиный коллектив. И как быть? Драки, травля слабых, петуложество. Бывало и такое. Они и впадают в уныние, теряют вес. Мясо становиться жёстким, невкусным, даже вонючим от избытка гормонов.

- И чем же ты занимаешься на работе? - рассердился Клим, но сразу же успокоился. На своей работе он занимался чем-то похожим.

- Работаю с норовом петуха. Проводим тесты, естественно, петушиные. Выявляем девиантных особей, но до этого редко доходит. В основном справляемся профилактикой, как нас учили на курсах. Ну ладно, давай начнем!

Она раскрыла пакет. Там лежал мертвая громадная петушина, неразделанная и в перьях.

- И что мне с этим делать? - удивился Клим.

- Ты ощиплешь его, а я разделаю, - ответила она.

- Я не умею ощипывать птиц, стричь овец, доить коров: дальше перечислять?

- Ты же работаешь на химическом предприятии! Вы же сдаете аттестацию, вас инструктируют. Вы должны уметь ощипать петуха на проходной! Когда я была на собеседовании, на твоем, кстати, на заводе вся проходная была в перьях, и на входной двери висела инструкция. Ты что, не читал? Зачем вам её повесили в картинках со всеми этапами ощипки. Ты как там работаешь вообще? - Она уже кричала.

На её крик с пригорка спустился полицейский в чёрной мятой форме с закатанными рукавами. Лицо его было, будто бы он только что вылез из воды. Всклокоченные волосы в разные стороны, заходящие на лоб, оставляя ему только узкую полоску около бровей. Содержимое глазниц пунцово вздулось, словно его варили в кипятке, как раков. Когда он открыл рот, из-под верхней губы показались два огромных зуба-резца.

- Старшина Бобров, почему нарушаем? Предъявите документы, граждане.

- Мы отдыхаем! - вспылила бывшая.

- Я сейчас заберу вас в отделение, а перед этим грибы подброшу, тогда и прокукарекаете мне тут. Нельзя разводить открытый огонь в общественных, не предназначенных для этого местах.

- Мы и не разводим, - ответил Клим.

- Намерение – это уже половина преступления, - поднял вверх палец Бобров.

- Давайте с нами, у нас мяса много, - заигрывающе замурлыкала бывшая.

- А что у вас? - поинтересовался Бобров.

- У нас петух, только ощипывать никто не умеет, - вздохнул Клим.

- Так я умею! Я же раньше охранником работал на химзаводе, нас учили на КПП, - сообщил Бобров.

- Хоть кто-то прилежно относится к своим должностным обязанностям, - похвалила бывшая.

- Будем ощипывать методом «Паровая баня»! есть котелок?

- Сейчас сбегаю, - подорвалась бывшая.

После ощипа кочет был расчленен и жарился на решетке, капая жиром и аппетитно шкварча. Все уселись в кружок и принялись жадно уплетать его мясо. После того, как весь петух был съеден и Бобров собрался уже уходить, он вдруг вспомнил:

- Совсем забыл. Вы не знали такого Петухова Александра Александровича, 1985 года рождения. Утоп вчера тут. Его к бобриному гнезду прибило, так те труп на берег и вытащили. А я с утра нашел. Есть у меня свои связи средь бобров, - выпятил он впалую грудь, втянув живот с потной испариной под голубой рубахой. - Так вот, повесили того утопленника, да в реку сбросили. Вон там, вверх по течению, - показал он рукой. - Место мы нашли. Там и петля, и следов до жопы, и банки из-под пива. Всё на экспертизу отдали. Ждем. Но, может, вы видели что? Может, пришлые какие? Так мы по горячим следам их, - сжал он кулаки с крошечными пальцами и узкими, кривыми и крошащимися ногтями, будто из целлулоида.

- Нет, не видели, - соврал Клим.

- Ну ладно, бывайте, не нарушайте, а то грибов подкину, а каждый грибок и пуст, и глубок, - сказал Бобров, засмеялся в свои два зуба и пошёл прочь.

«Вот сука! Вот я встрял! что делать, что делать...» стучало в голове и в сердце Клима. Взгляд его упал на бывшую. Она огромными зрачками смотрела на свои руки и удивленно шевелила губами, еле слышно:

«Ехала на рынок я,

И купила петуха.