В бой идут 1

PVP

вам, честно говоря, все равно мало что светило. Там только поначалу противник потеряется от такого умного моба, но нормальные люди быстро сообразят, что к чему, как только увидят, что рядом какой-то работяга ошивается. А уж работягу завалить – быстрее чем высморкаться, вы же с одного удара на респ уходите. Вот если бы вы ныкаться могли... – Слушай, а это идея! – отозвался я – Точно! Ты гений, Андрюха! Я ведь с четвертого уровня мастерства абилку так и не взял. Просто нужды особой не было, мне пока имеющихся способов ловли хватает. Но ветки открывающиеся изучил внимательно. Так вот, если взять «Ловлю рыбы острогой», то можно «Скрытность» прокачать, там же подкрадываться требуется. Опять же, некоторые умения для остроги без потерь в умения для владения копьем преобразуются. Мало ли, вдруг когда-нибудь третью золотую рыбку поймаю – пойду тогда в копейщики! – Ух ты! – расплылся в улыбке Андрюшка – А неплохой билд [136] у вас нарисовывается. Надо только перед этим с дядь Сережей посоветоваться – он дед умный, наверняка что-то толковое посоветует. Ну так что – пойдем к кабанам, вашего скелетона качать? – Спрашиваешь! – коротко хохотнул я. – Пошли быстрее, мне не терпится ощутить себя Терминатором. Цит, за мной! И мы двинулись в путь. По дороге Андрюшка азартно излагал тактику боя: – Смотрите, у кабанов «Таранный удар» есть, если миньон под него попадет – сразу сливай воду. Поэтому следите – как только скелет подойдет к границе агрозоны, сразу врубаете «Рывок», а потом без паузы «Удар щитом». Если повезет, сможете кабана на землю уронить, тогда его Цит сам в шашлык нарубит, главное, вставать не давать, щитом по откату бить. Ну и меня слушайте, я подскажу, если что... Я слушал Андрюшку и думал, что наш воспитанник как-то незаметно повзрослел. Шагавший рядом со мной уверенный в себе молодой человек почти ничем не напоминал ту зашуганную криворукую школоту, с которой мы познакомились меньше месяца назад. Неужели все дело только в том, что Митрич с Чатланином его нормально драться научили? Наверное, да. Иногда человеку достаточно просто почувствовать себя нужным. Нужным не в плане «сыночка, мы так тебя любим!», а востребованным профессионалом. Человеком, который уже что-то умеет и которому есть за что себя уважать. Вот тогда у человека реально крылья растут. Поразмыслив, я понял, что эта уверенность появилась в Андрюшке после того, когда он завалил Индиго. Завхоз, судя по всему, немало поиздевался над «Рукожопом» в период «волонтерства» – и тут такой убедительный реванш! Мои размышления прервал разморозившийся Цитамол: – Мбвана, а что такое «терминатор» [137] ? *** Три часа спустя у меня пиликнула почта. Цитамол в это время азартно рубил очередного кабана, тот уже был в оранжевой зоне и явно готовился покинуть земную юдоль [138] скорби. Поэтому я решил не отвлекаться от поединка, и посмотреть письмо чуть позже. И правильно сделал, потому что сразу же пиликнуло у Андрея. – Тетя Света, – отвечая на невысказанный вопрос, ответил тот. – Пишет, что переговоры завершились, просит всех в Молоди подтягиваться, обсудить кое-что надо. Я молча кивнул, внимательно наблюдя за Цитамолом. Андрюшка почему-то упорно звал нас «дядями» и «тетями», хотя прекрасно знал, что по возрасту годится нам чуть ли не в правнуки. Наверное, просто психологически было трудно воспринимать 30-летних женщин и мужчин (а именно на этот возраст мы выглядели в игре) древними стариками. Там временем скелет дорубил секача. Андрей подошел, лутанул тушу (этот навык у него, естественно, был прокачен не в пример моему) и повернулся ко мне: – Ну что, пойдем? – Погоди, – ответил я. – Цит, покажи-ка свои характеристики. И полюбовался на сегодняшние результаты: ИМЯ: ЦИТАМОЛ РАСА: НЕЖИТЬ СТАТУС: МИНЬОН ВАЛЕНТЫНЫЧА УРОВЕНЬ – 10 СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: МЕЧНИК ОСВОЕНИЕ УРОВНЯ – 2112/50000 БАЗОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ: СИЛА – 11 ЛОВКОСТЬ – 8 (+2) СТОЙКОСТЬ – 17 (+5) ИНТЕЛЛЕКТ – 5 ДУХ – 1 НАВЫКИ: «УДАР ЩИТОМ» УР. 2, «РЫВОК» УР. 1 ДОСТИЖЕНИЯ: «ЛЕСНОЙ ВРЕДИТЕЛЬ» (УРОН ПО ЛЕСНЫМ ЖИВОТНЫМ – +3%) СНАРЯЖЕНИЕ: СТАНДАРНЫЙ МЕЧ НЕЖИТИ. УР. 2 УРОН: 35-55 +4% ШАНСА ВЫЗВАТЬ КРОВОТЕЧЕНИЕ +5% ШАНСА КРИТИЧЕСКОГО УДАРА СТАНДАРТНЫЙ ЩИТ НЕЖИТИ. УР. 2 ФИЗИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА – 25-40 ЗАЩИТА ОТ МАГИИ – 2-5 +5% ШАНСА ОГЛУШЕНИЯ СТАНДАРНАЯ КАСКА НЕЖИТИ МОД. 1К-АЭД +5 К СТОЙКОСТИ СТАНДАРТНЫЕ САПОГИ НЕЖИТИ МОД. 1СА-КРЗ +2 К ЛОВКОСТИ – Вот теперь пойдем, – кивнул я. – У меня, как вы говорите, задротство проснулось. Андрюшка хрюкнул. – Мбвана, а что такое «задротство» [139] ? *** – Ну и что твой Барсук сказал? Сразу нас с нашими просьбами послал и чуть погодя? – Митрич, как обычно, сразу взял быка за рога, едва все собрались. – Да нет, не послал. Но и денег тоже не дал, – наша предводительница была какой-то задумчивой – Это как? – заинтересовался я. – Работу предложил, – пояснила Светлана. И опять замолчала. – Что за работу-то? Давай уже, подруга, рожай, что из тебя все клещами тянуть приходится? Зачем мы сюда тащились – на тебя, красивую, посмотреть? Мы с Митричем, между прочим, с самого сенокоса ушли, мобы просто косяком перли. Нет, бросили все – и нафига? Твои вздохи на скамейке слушать? – обозлилась грубая Семеновна. – Давай уже, колись, что ты у него вымутила. – Да в том-то и дело, что ничего. На него тоже, знаешь ли, где сядешь, там и слезешь. Он волчара опытный, на хлопанье глазками не клюет, и деньги считать умеет. Олигархи вообще этому первым делом учатся. Сколько я их не знала – все жадные, поголовно. Не Плюшкины и не Скуперфильды [140] , но по большому счету не сильно далеко от них ушли – так, отстегивают побирушкам от искусства копейки иногда, чтобы приличья соблюсти. – Короче!!! – рявкнула Семеновна. – Что за работа?! – Да понятная работа, ничего неожиданного, – махнула рукой Светлана. – Караташа кошмарить. Людей его на ноль множить, можно будет грабить караваны [141] ... Вести партизанскую борьбу, в общем. Каждый вечер – отчет, сумма начисляется ежедневно по итогам отчета. – Он там башкой о притолоку не стукнулся часом, морда его волосатая? – осведомилась Семеновна. – Это мы, значит, будем Караташа кошмарить, потом Барсук нам денег даст, и мы такие придем и в дверь постучим: «Караташик, брат, мы тут пошалили немного, но зато денежку тебе принесли. Пусти нас в данжик!». Смешно. – Конечно, смешно – откликнулась Светлана. – Естественно, все будет не так. Badger собирается у Караташа наш бывший участок отбивать – но это так, между нами. Барсук хитрый – он в первую драку не полез, армию свою сохранил в неприкосновенности, пока Караташ Извольского выносил. Проблема в том, что у него бойцов хоть и побольше, чем у Караташа, но они послабее. Силы примерно равны, а на наемников Барсук тратиться не хочет – говорю же, жадные они все, лишнюю копеечку никто из них не переплатит. Вот когда Барсук участок у Караташа заберет – он нас и пустит в данжик, причем за весьма умеренные деньги. Но всю эту сумму мы у него должны авансом натурой отработать, кошмареньем то есть. Хотя бы нескольким караташевским бойцам уровень сбить, к примеру. Как он мне сказал: «Я иду вам на уступки, но мне представляется справедливым, если и ваша группа будет активно вкладываться в нашу будущую победу. Я не требую невозможного, хайлевелы вам не по зубам, но там хватает бойцов и вашего уровня. Главное, вам нужно создать нервную обстановку, чтобы он начал злиться и дергаться. Вывести его из равновесия, короче говоря. Кроме того, я надеюсь на вашу креативность, которую вы уже много раз демонстрировали». Кстати, он прекрасно знает, что бойцов у нас уже трое и кто из вас какого уровня – тоже в курсе. И про Тортика знает. Разве что про скелета еще не разнюхал. Повисла пауза. – Ох-хо-хо... – наконец-то высказалась Семеновна. – И долго нам партизанить придется? Может, он полгода воевать собираться будет? У нас квест протухнет, там меньше месяца осталось. – Ну ты уж, Нин, дурой-то меня не считай, – обиделась Светлана. – Естественно, сроки я первым делом оговорила. Мы должны зайти в данж самое позднее за три дня до окончания квеста. Он согласился. – Ох-хо-хо... – повторила Семеновна. – Да понимаю я все! – взорвалась Сергеевна. – Да, условия не сахар, но что смогла – то выторговала. В конце концов, это единственный реальный способ попасть в данж. По крайней мере, у меня больше никаких идей нет. – А охрану у данжа положить и внутрь заскочить? – поинтересовался Митрич. – Я как-то забежал, посмотрел издалека – там всего два бойца у входа сидят. Расслабленно сидят, крылья сложили, сапоги стянули, в носу ковыряют. – Ох, Сережа, ну когда уже вы гайды читать будете? – взвилась на него Сергеевна. – Они потому и расслабленные, что чужие в данж могут войти, только получив от хозяина участка одноразовые жетоны на вход. Там на программном уровне все реализовано, не обойдешь. Караташ мог и не ставить никого, все равно смысла охранять нет. Наверное, так, для порядка пост там организовал, чтобы народ при деле был. – Это он правильно, – согласился помрачневший Митрич. – В армии главное, не чтобы солдат пользу приносил, а чтобы он задолбался. Иначе от безделья у солдата мысли разводятся, а это опасно! Ох-хо-хо...То есть – никак нам в данж по-другому не попасть? – Никак, Сереж – вздохнула Светлана. – Без разрешения хозяина участка – никак. – А что вы паритесь? Нормальные условия нам предложили! – вдруг влез в разговор Андрюшка. – По-моему, все справедливо. Поупираемся сейчас – через три недели в данж попадем. Кинуть Барсук вряд ли кинет, не похож он на кидалу. Нормально! Сейчас еще Цита прокачаем – и нормально всех ПК-шить будем. Не, ну реально – партизанить это же прикольно. Фан, движуха, все дела. Лут опять же. Романтика, блин! Всяко лучше, чем тупо гриндить [142] . И тут мрачный Митрич неожиданно взорвался: – Рот закрой, сопляк, когда старшие говорят! Романтика ему, блин! Ты ту романтику нюхал когда-нибудь, обалдуй малолетний? Ты вообще знаешь, что такое партизанская война? Это когда на тебя охотятся все, загоняют как дикого зверя. Забудь о гостинице, забудь о кроватках – мы бомжевать будем! Все время в бегах, все время – настороже! Спишь вполглаза, где-нибудь в лесу в листья зарывшись, и каждый день на новом месте. А сам ты бьешь только в спину и каждый день придумываешь новые подлости – потому что в честном бою никаких шансов у тебя нет. И все тебя боятся и ненавидят – и враги, и местные гражданские. Потому что ты всем жить мешаешь, всем поперек горла встаешь. И ладно мы, мужики, но девчонкам нашим так же придется по лесам скрываться. А тут меня – битого опытного мужика такая тоска берет, как представлю, что опять надо к такой жизни возвращаться. А ты – «фан, движуха»! Молоко еще на губах не обсохло, жизни не видел, а туда же – советы давать! Андрюшка пошел пятнами. Он открыл было рот, но так и не нашел, что сказать, и от этого покраснел еще больше. Наконец, он рявкнул: – Да пошли вы! И выскочил из гостиницы, хлопнув дверью. Прода 19 На следующий день Андрюшка в игре не появился. Бабки весь день безостановочно пилили Митрича, тот же, понимая, что виноват, даже не отбрехивался. Чтобы ему не выели мозг окончательно, он после обеда куда-то удрал, взяв с собой только верного Тортика. А мы весь день бродили по лесам вчетвером: я, старушки и охраняющий нас Цитамол. – Вот ведь говнюк какой! – никак не могла успокоиться Семеновна. – Напакостила кирза – и смылась. Вот все вы, мужики, такие – как накосячить, так вы первые, а как ответ держать – вас тут же митькой звали. Старушка закончила потрошить зарубленную Цитамолом лису. От скелета на охоте была большая польза, которая, правда, могла обернуться и большими проблемами – на «нечистую силу», как обзывала его Семеновна, агрились все, даже зайцы. Поэтому выслеживать никого не приходилось, главным было не собрать «паровоз». – И здесь пусто! – раздраженно резюмировала хилерша-потрошительница, отправив шкурку и мясо в сумку. – Что за жизнь пошла? Жилья своего нет, денег нет, лута нет, ладу в семье – и то нет! Ну вот кто этого сапога за язык тянул? Ну что он, не понимает, что ли, что Андрюшка – еще подросток практически? Ну разве ж можно в таком возрасте так человека унижать? – Человека ни в каком возрасте нельзя унижать, – поддержала тему травница, сортировавшая очередную набранную охапку, – а Митрич просто привык в своей армии на людей орать – да так и не поймет, что давно уже не в казарме. А нынешние дети – совсем не то, что мы в их возрасте были. Они в своей жизни ни ремня, ни даже угла обычно не видели. Андрюшка, вон – единственный ребенок, как я понимаю, ему всю жизнь в рот заглядывали: «Андрюшенька то, Андрюшенька се...». А потом жизнь ключом по голове настучала, объяснила, что он не милый, не дорогой, не любимый и не единственный [143] . Сколько подростков на этом ломается? Вспомни, каким он был, когда мы познакомились! – И не говори, подруга! – охотно откликнулась Семеновна. – Только-только он с нами отошел немного, только-только улыбаться начал, все успокоилось – и вдруг БАЦ! Вот такое услышать. И от кого – от лучшего своего друга, от учителя можно сказать! Ну как так можно?! Нет, Светка, давай сворачиваться, не играется мне сегодня. Половина седьмого уже – хватит, наработались на сегодня. И вояке этому пиши – пусть вылазит уже из игрушки. И в Молоди тащиться нечего – только зря время терять. Здесь распадок укромный, до завтра здесь тела поваляются, никто и не найдет. Все, выходим, Андрюшке звонить будем. Что-то неспокойно у меня на душе. – Хорошо, – кивнула Светлана, которая уже набивала текст, судя по всему – писала Митричу. Не отрываясь от этого занятия, она обратилась ко мне, – Мить, поставь своего скелета на охрану, все спокойнее будет. – Хорошо. Я подошел к Цитамолу. Скелет преданно смотрел мне в глаза, улыбаясь во все зубы. Цитамол был единственным из нашей компании, кто пребывал не просто в хорошем, а в прекрасном настроении. Скелет был создан для войны, а воинам нет ничего хуже, чем сидеть без дела и не иметь возможности проверить свое умение побеждать. Выход из подземелья, где годами ничего не происходило, и последовавшая за этим прокачка, сопровождавшаяся многочисленными победами над разнообразной лесной скотиной, сделали его самым счастливым скелетом в мире. А мбвана, предоставивший ему эту возможность , превратился для него в нечто вроде полубога. – Цит, мы выходим. Присмотри, пожалуйста, за телами. Плащ только не снимай, здесь до деревни недалеко, мало ли кто забредет. Завтра мы вернемся как обычно. Спокойной ночи. Не забывай считать. – Мбвана не волнуйся, Цит все сделать. Если кто придет – Цит его победить. – Нет-нет-нет! Сколько раз тебе говорить: если появляются чужие – ты прячешься. В бой вступаешь, только если они заметят тебя или наши тела и попытаются сделать что-то нехорошее. Понял? – Понял. Спокойной ночи, мбвана. *** Через пятнадцать минут мы все вчетвером уже сидели на нашей «кухоньке». – Жвони, сапог! – с угрозой повторила Семеновна, традиционно облаченная в засаленный халат. – Да звонил я! – оглушительно рявкнул Митрич, запихивая в ухо слуховой аппарат – весь день звонил, толком не работал. Что я – не понимаю, что ли? Не берет он трубку, скидывает звонки! Не берет! И он развел руками. – Хорошо, – ответила невозмутимая Светлана, сидевшая с идеально прямой спиной, и раскрыла свою сумочку, которую так и хотелось назвать старорежимным словом «ридикюль» [144] . Не глядя, что-то перебирала внутри. Она традиционно представляла полный контраст подруге – строгое шерстяное платье с кружевными воротничком и манжетами, седые волосы собраны в аккуратную прическу. Вот как она умудряется не растрепать волосы в капсуле? Меж тем Светлана извлекла из сумки мобильник и повернулась к Митричу. – Номер диктуй. – Девятьсот три, два, двенадцать, восемьдесят пять, ноль шесть [145] . Пошли гудки. Светлана переключила аппарат на громкую связь. Андрей долго не отвечал, наконец, на восьмом, что ли, гудке, в трубке прозвучало: – Да. – Андрей, это Светлана Сергеевна из игры. Андрюшенька, послушай меня... – Нет, это вы меня послушайте! – перебил ее наш воспитанник. – Я все понял, все нормально! Вам – восемьдесят, мне – восемнадцать, как бабушка говорила, гусь свинье не товарищ! Я всегда для вас сопляком буду, и слушать вы меня никогда не будете, только типа из вежливости. В общем, так. Что было – то прошло. Я вам чем-то помог, вы мне что-то сделали – все это дело прошлое, и мы с вами в расчете! Никто никому ничего не должен. Ломать игру я вам не стану, через час запущу «Раздел» на дядю Сережу. Там, правда, срок ожидания трое суток, но ничего, я подожду, пока дела свои в порядок приведу. Я тут с юристами папиными поговорил – там есть чем заняться. Все, все честно, мы в расчете! А вот потом посмотрим – кто из нас сопляк, и кто должен молчать в тряпочку! И Андрей бросил трубку. Больше мы до него в тот вечер так и не дозвонились – даже я и Семеновна. Узнав, кто на проводе, он тут же прекращал разговор. Наконец, поняв, что ничего мы от своего бывшего «барина» не добьемся, мы сели пить чай. Нехорошая была тишина. Та, которую называют «гробовая». Не выдержав, я спросил, чтобы хоть что-то спросить: – А что за «раздел» он запустит, я не понял? Светлана махнула рукой и бесстрастным тоном ответила: – А вы так и не читаете гайды. Это клановая функция. Если происходит серьезный внутренний конфликт, чтобы не распускать клан, можно запустить «раздел»: указать двух лидеров и народ должен сделать выбор между ними. Название клана герб и замок, если он есть, остаются за той частью, которая собрала больше народу, оставшиеся оформляют новый клан. Остальное имущество делится пропорционально. В общем, механизм для цивилизованного развода. Что касается нас, то Андрюшка просто дает нам возможность доиграть. Альтернативным лидером он назначил Митрича, теперь у нашего охотничка есть теоретические шансы захватить себе участок и выиграть игру в Пограничье. – Хм... А если Андрюха тоже захватит? – Поскольку мы стартовали единой командой, победитель будет только один – тот, у кого будет больше земли. Судя по всему, это он и имел в виду, говоря, «посмотрим, кто играет лучше». – Он что – дурак? – не понял я. – У нас и так шансов особо не было, а уж у него одного... – Он не дурак, он максималист. Ему 18 лет, ты не забыл? – ответила Светлана. – А с квестом что будем делать? – продолжал допытываться я. – А уже ничего, похоже, не будем делать – грустно улыбнулась Светлана. – Он на пятерых... Она сделала паузу, а потом все-таки договорила. – ... был. Все опять помолчали. – А давайте, – вдруг вскинулась Семеновна – давайте, когда он раждел жапустит, все к нему в команду запишемша! Ну, кроме Митриша, конешна... – закончила она уже не так уверенно. – Конечно, записывайтесь! – махнул рукой Митрич. – Записывайтесь к нему, а я вообще нахрен из игры уйду. Меня он, похоже, по-любому не возьмет, да и хер с ним! Слова, видишь ли, никому не скажи, все, блин, натуры нежные! Как совы, мля [146] ! – Так, все, заткнулись все! – хлопнула в ладоши Сергеевна. – Сейчас наговорим тут друг-другу в горячке – потом пять лет не развяжем! Значит, так – как минимум три дня у нас есть. Живем как обычно, никто ни к кому не регистрируется, никто ни к кому в душу в не лезет, никто никого ничем не попрекает! Через пару дней я попробую еще раз с Андрюшкой поговорить – и он остынет, и мы успокоимся. В самом крайнем случае скинемся Митричу на билет – пусть летит в Москву лично извиняться. Там заодно и очно познакомитесь! А сейчас чай допиваем – и спать! Завтра трудный день будет. Чай мы допили в молчании и только в коридоре Митрич вдруг сказал мне: – Мить, завтра пойдем твоего скелета качать. Как бы там дальше ни сложилось, а мечник нам нужен позарез. Без мечника мы пропадем. Я посмотрел на друга, и вдруг сказал: – Серега, а пойдем выпьем! Надо же нам когда-то это сделать? У меня есть. Митрич очень внимательно посмотрел на меня и неожиданно тихо сказал: – Я, Мить, с горя не пью, и тебе не советую. Водка – она ничего в твоем настроении не поменяет, она только усиливает. Тебе оно надо? Поэтому я с горя только поминаю. Но здесь до этого еще не дошло, слава богу. А потом вдруг улыбнулся, и ткнул меня кулаком в плечо. – Не кисни, брат! Прорвемся! И пошаркал по коридору к своей двери. *** Назавтра мы старательно делали вид, что ничего не случилось. Ближе к обеду это даже начало получаться. Мы подтрунивали над Цитамолом, который после каждого упокоенного моба упоенно толковал о своей воинской крутизне. Мы подкалывали Семеновну, которая наконец-то вытащила из моба вожделенный лут, но шмотка оказалось специфической – брутального вида женские панталоны «с начесом», дающие +2 к силе. Мы, наконец, просто трепались ни о чем. И все это как рукой сняло около семи вечера, когда Митрич вдруг сказал: – Андрюха в игру вошел. – Откуда знаешь? – немедленно спросила Светлана. – Он у меня на карте отображается. Мы с полмесяца назад выставили этот режим, когда неожиданные нападения отрабатывали. Я его вижу, он меня нет. Я потом убирать не стал – удобно, а он, похоже, забыл. – И где он сейчас? – спросил я – В Молодях? – Нет, вышел из деревни, идет куда-то на север. Пойду-ка я к нему сбегаю! – Я тебе пойду!!! – от избытка чувств Семеновна аж замахнулась на своего напарника. – Опять все испортить хочешь? – Действительно, Сереж, что за детство! – возмутилась Светлана. – Договорились же, дай ему остыть! – Да он меня и не увидит! – махнул рукой Митрич. – Охотник я вам или что? Понаблюдаю за ним немного и вернусь! Ну правда, я аккуратно! Мне тоже успокоиться надо! И он как будто растворился в кустах, напоследок крикнув: – Скелета тут без меня не угробьте! Хотя нет, без меня не качайте. Все, шабашьте, и валите в Молоди, там и встретимся! *** На постоялый двор Митрич вернулся в состоянии, про которое обычно говорят «лица на нем нет». Мы как раз ужинали в обеденном зале на первом этаже. – Что случилось? – тут же вскинулась Семеновна. Митрич махнул рукой и сказал: – Пошли в номер. В номере же наш вояка без всяких разговоров включил запись ролика, снятого, судя по всему, им во время «проведывания». Появилось изображение Андрюхи, который шел по лесу. Парень был заметно напряжен, нервничал и постоянно оглядывался. Наконец, он вышел на поляну, где на пеньке сидел Эрик Бравый и правил на бруске меч. – Привет! – сказал Андрюха. – Привет, Лука! Че у тебя опять? Че за шпионские игры – «приходи один, никому не говори, письмо сотри...». Андрей глубоко вздохнул, и, как будто сделав шаг с вышки, выдохнул явно заученную речь: – Короче, Эрик, тема такая. Ты прямо сейчас идешь к Караташу и говоришь ему, что я хочу встретиться с ним по серьезному поводу. Очень серьезному. Скажи – речь пойдет о планах Badger-а на ближайший месяц. Если договоримся – можем оказаться друг другу очень полезными. Светиться я не хочу, поэтому если встреча будет, она будет сегодня ночью на моем бывшем участке. В три часа ночи. Нет – значит нет, не договорились. В дом меня проведешь ты, свиток сокрытия внешности и ника у меня есть. Говорить с Караташем будем один на один. В течение трех часов жду ответ: только одно слово, «да» или «нет». Если «да» – мы с тобой встречаемся здесь же, в половину третьего ночи. «Нет» – забыли и разбежались, других покупателей поищу. Экран погас. Митрич обвел нас цепким взглядом и сказал: – Такие вот дела, мальчишки и девчонки. А также их родители. Предлагаю сейчас вздремнуть – ночью нам спать не придется. Прода 20 Как это ни странно, но мы действительно пошли спать. Митрич нас погнал. Реальная опасность, как всегда, благотворно подействовала на нашего военного – он как будто помолодел, собрался, шумел, зыркал глазами и, конечно же, раскомандовался. Обсуждать Андрюшку он отказался категорически, заявив, что времени на всякие глупости у него нет, он уже все придумал, но времени в обрез, а ему еще уйму всяких дел переделать надо. Но и о планах своих тоже ничего рассказывать не стал, темнил и делал загадочное лицо. Девчонки на него, конечно, насели, но он, как ни странно, отбился: – Спокойно, бабульки, спокойно! Все будет хорошо, не переживайте, у вас есть я! Просто некоторым людям свойственно делать ошибки, а другим – эти ошибки не замечать. И только самые умные люди, типа меня, знают, куда ткнуть пальцем, чтобы вся стена развалилась. Нет, не скажу. Нет. Да нет, говорю же вам! Не переживайте, солдат ребенка не обидит! Все, все, валите спать, и хромоножку этого с собой прихватите. В половину двенадцатого ночи чтобы все как штык были! В полной выкладке, при оружии и готовые к подвигам! Ждать никого не стану, нам еще к нашему участку топать, кто опоздает – сам себе вражеский Буратино. Все, пока, я погнал. Митрич исчез, мы пожали плечами и вышли из игры. Естественно, за чаем обсуждалась главная новость дня: – Нет, вы как хотите, а я не верю. Не верю и вше! – горячилась Семеновна – Ну не может Андрюшка нас шдать. Не шдать в смысле шдать, а в смысле -шдать. Тьфу! В общем, обидеться – может. Послать – может. А вот так вот, хладнокровно продать жа бабки... – Нин, вот только давай без этого, хорошо? – осаживала ее бригадирша. – Сама знаешь, в жизни все бывает. Родные дети маму с папой за копейки продают, из-за хрущовки убогой подставляют так, что мама не горюй. А тут – чужой, практически, человек, да еще и обиженный на нас. – А вше равно – упрямилась врачиха. – Я людей чую, научилась уже понимать жа штолько-то лет. Не такое у Андрюшки воспитание [147] . В самом крайнем случае – Баршука сдаст, а про нас трепать не будет. Ну так Баршук нам и не шват, не брат. Мы люди маленькие, эти миллионеры пушть шами между шобой разбираются. – Это я ему сказала про планы Барсука. И это я просила про планы эти помалкивать. – Светлана опять включила Снежную королеву, тон ее был настолько ледяным, что я даже поежился, как от холода. – Да я разве шпорю... – стушевалась и Семеновна. – Прошто... Прошто грушно мне очень. И верить не хочется. – Это всегда грустно, Нин, – с неожиданной теплотой ответила Светлана. – Ты же в курсе. Мы, бабы, про это вообще знаем лучше всех. Оно всегда бывает неожиданно и всегда – грустно до иголки в сердце. Но ты права в том, что пока все стопроцентно не доказано – лучше верить. При малейшей возможности надо верить в хорошее. Иначе его совсем на Земле не останется. Семеновна обняла Сергеевну, бабки синхронно заморгали и столь же синхронно полезли за носовыми платками. – Хоть бы Шапог и впрямь што-то придумал... – уже откровенно заголосила Семеновна. – Не допустил бы мальчонку до греха... – Ладно, бабоньки... – я поднялся со стула. – Я смотрю, у вас русский народный бабий плач начинается, не буду мешать своим присутствием. Пойду действительно посплю. Да и вы долго не сидите. – Прости, Мить, – промаргивалась Светлана. – Мы сейчас пойдем. Это мы так... О своем, о женском. Когда я уходил, вслед неслось синхронное хлюпанье носом... *** Без одиннадцать десять мы втроем практически столкнулись у входа в «виртуальную комнату». Митрич же, похоже, еще так и не вылезал из капсулы. Бабки – вовсе не заплаканные, а, наоборот, жутко деловые – мухой юркнули к себе за ширму. Я быстро разделся и загрузился в капсулу. Вход. ДЕСЯТЬ, ДЕВЯТЬ, ВОСЕМЬ, СЕМЬ, ШЕСТЬ, ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ, ТРИ, ДВА, ОДИН! Яркая вспышка. ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС В «АЛЬТЕРНАТИВНОМ МИРЕ! ХОРОШЕЙ ИГРЫ, ВАЛЕНТЫНЫЧ! – Ну, наконец-то. Я думал, вас там Алевтина в плен взяла. – Митрич в полном боевом прикиде сидел на табуретке и смотрел на нас... странно. Он как будто сверлил нас своими буркалами. – Ну и нервы у вас, однако. Я бы не удержался, минимум на полчаса раньше влез – любопытство бы замучило. А вы... Скучные вы люди. – Ладно,- охотник встал. – Собирайтесь и уходить будем. Хорошенько собирайтесь – сюда мы больше не вернемся. Все более-менее ценное – на аукцион, весь хлам с собой. Сейчас к Анике-вендору зайдем, и всю эту чешую ему скинем. Он, конечно, закрылся уже, но завтра, боюсь, у нас такой возможности уже не будет. И еще не скоро появится. – Ох, темнила, нарываешься ты... – пробурчала Семеновна, уже влезшая на аукцион через сумку. – Специально ведь это все говоришь, чтобы мы раскудахтались: «А почему мы не вернемся? А что случилось?». А ты будешь молчать и загадочно улыбаться, да? А вот фиг тебе! Из вредности ничего спрашивать не буду! И она ткнула в сторону Митрича ловко скрученную дулю. Я тоже изучил своего нового друга достаточно для того, чтобы понимать – он сейчас не скажет, что он там придумал. Он сейчас вообще ничего не скажет. Поэтому с вопросами тоже не лез. При таком дружном молчании собрались мы довольно быстро, и уже в половину двенадцатого потихоньку вышли из дома. Визит к Анике тоже не занял много времени – с тех пор, как по соседству поселилась многочисленная банда Караташа, работы у деревенского лавочника прибавилось, и трудиться ему приходилось едва ли не круглосуточно. По крайней мере, удивляться ночным визитам игроков он давно перестал. Ограничился введением «ночного тарифа», по которому брал себе дополнительные 10%. Плати и буди – любые капризы за ваши деньги! В общем, к полуночи мы уже вытащили из кустов Цитамола и в полном составе шли по какой-то чащобе. Минут через пять Митрич остановился, огляделся, пробурчал под нос: «Да нормально вроде, чо», и велел нам перепривязаться на возрождение в этом овражке. Мы молча подчинились, только Семеновна пробурчала: – Надеюсь, кирза, ты знаешь, что делаешь. Куда сейчас? – Дальше на север, вестимо, – охотно пояснил Митрич. – К нашему участку, и побыстрее. Не забывай, Эрик с Андрюшкой на лошадях поскачут, а нам их опередить надо. – Никак засаду устраивать собрался? – хмыкнула лекарша. – Как говорили в моем детстве, «не торопи сказку» [148] ! – Митрич даже назидательно погрозил подруге пальцем. – Вы все узнаете в нужное время или несколько позже. *** Ни в какую засаду мы не сели. Когда мы пересекли границы своего бывшего участка, Митрич красноречиво прижал палец к губам и махнул рукой, призывая идти за ним. – Так ты что нас – к данжу, что ли, ведешь?! – шепотом охнула Семеновна через несколько минут. Митрич молча кивнул, еще раз прижал палец ко рту и одними губами произнес: – Ждите, я на разведку. Только тихо мне! Вернулся он минут через десять, не особенно таясь. – Говно у Караташа рекруты. Они даже не спят – они вообще из игры вышли! Этих часовых хоть в... – он осекся и махнул рукой. – Пошли уже... Возле входа в данж и впрямь обнаружилось два безжизненных тела. Вернее, с первого взгляда все казалось нормальным – в слабом синем мерцании мембраны портала две сидящие фигуры, казалось, бдительно несут службу. И только подойдя поближе, можно было разглядеть закатившиеся глаза – первый признак «эвея». – Ну и какого хрена ты нас сюда притащил? – набычилась Семеновна. – Ты идиот? Ты не видишь, что вход синий, а не малиновый? Так как ты, как и Митя, гайды не читаешь, я тебе, дураку, объясню – этот цвет означает, что без разрешения хозяина этой земли мы сюда зайти не сможем. Нет! Вообще нет! Или пока нас не было, ты у Караташа пригласительные вымутил? Или тебе твой дружок Андрюшенька их сейчас в клюве принесет? – Да тихо ты! – шикнул Митрич, вперившийся в карту – Все, Андрюха с Эриком уже в доме. Скоро начнется! – Да что начнется-то? – Помолчи... Эх, хотел бы я увидеть, что там сейчас происходит! *** Меж тем в доме не происходило ровно ничего интересного. Караташ, сидящий за громадным столом, молчал и внимательно разглядывал расположившегося на хлипком стульчике Андрюшку. Рассматривал пристальным, немигающим, холодным, как у рыбы, взглядом. Андрюшка поначалу дерзко пялился в ответ, но не ему было играть в гляделки с многоопытным в психологической борьбе азербайджанцем. Вскоре «барин» смутился и опустил глаза. Караташ удовлетворенно откинулся на спинку стула. – Ты меня о встрече просил. Интересно попросил, правильно, так попросил, чтобы я пришел. Извини, парень, я не верю, что это твои слова. Кто тебя научил? – и олигарх вновь цепко впился взглядом в своего визави. Андрюшку бросило в пот. – Это... Я тут вот что хотел... – КТО?! – с еще большим нажимом повторил Караташ. Андрей опять сдался и отвел глаза: – Папа, – еле слышно ответил он. – Верю, – одними губами улыбнулся азербайджанец, глаза остались все теми же цепкими и колючими. Он встал и вышел из-за стола. Мягкие кожаные сапоги ступали по ковру практически беззвучно. – Я вот что хотел сказать... – опять начал Андрюшка. – Погоди... – на сей раз магнат прервал своего собеседника не жестко, а мягко, даже вкрадчиво. Дескать – ну куда ты торопишься, так хорошо сидим, а ты суетишься. – Погоди, паренек. Я примерно понимаю, что мы мне хочешь рассказать. И мне это будет очень интересно услышать – зачем врать? Было бы неинтересно – я бы не пришел сюда ночью. Но пока мне гораздо интереснее узнать про другое – а ЗАЧЕМ ты мне хочешь это рассказать? Зачем? А? Андрюшка понимал, что от этого разговора во многом зависит вся его дальнейшая судьба, и уже потихоньку начинал паниковать – беседа шла совсем не так, как он предполагал. Он облазал пересохшие губы: – Ну, короче, мы... Мы поругались. – Знаю – удовлетворенно кивнул олигарх – И ты хочешь их наказать. Так? Андрей замотал головой: – Нет! Не так. – Вот даже как? – Караташ удивленно вскинул бровь. Он подошел к Андрюшке вплотную и посмотрел ему в глаза. Несмотря на то, что хозяин был на полголовы ниже гостя, казалось, он смотрит на собеседника сверху вниз. – Тогда чего ты хочешь? Это самый главный вопрос – чего ты хочешь? Я понимаю, с каким товаром ты пришел ко мне, но прежде чем мы начнем серьезный разговор, мне надо понимать – а чего ты хочешь взамен? Мести? Богатства? Власти? Силы? Может, ты в женщину влюбился, тебе нужна она, и ты пришел ко мне за помощью? Я не знаю! Я стою здесь как старый дурак и не понимаю – чего от меня нужно гостю. А я не люблю выглядеть дураком. Ты поругался со своими старыми друзьями, но ты не хочешь им зла. Я не знаю – правильный это поступок или нет. Ты посоветовался со своим отцом – и это ты правильно сделал, когда сыну трудно, он должен идти за советом к отцу. Ты пришел за помощью ко мне, но прежде чем дать или не дать тебе эту помощь, я должен знать ответ на один простой вопрос: Что. Ты. Хочешь. Подумай хорошо, прежде чем ответить, потому что это самый главный вопрос. Андрей долго молчал, а хозяин кабинета не торопил его, пристально разглядывая своего гостя. – Будущего, – наконец изрек Андрей. – Я пришел к вам из-за своего будущего. Они хорошие, но... как это сказать... Они старые. Они в прошлом. Они ничего не могут мне дать, кроме советов и работы. Кач, кач, а когда не кач, тогда гринд! А когда жить? Им пофиг, они в этой жизни уже все видели, но мне-то только 18 лет! Я тоже хочу увидеть в жизни что-нибудь, кроме кача! Вот вам качаться не надо, вы всего четвертого уровня, но вам пофиг, и хрен кто вам что скажет. Вы четвертого уровня, Барсук – шестого – и вам пофиг, понимаете! Зато доспехи на вас стоят больше, чем мы все впятером заработаем за пять лет игры. Они же явно по индивидуальному заказу крафтились! Андрюшка постепенно заводился все сильнее и сильнее. – Чего я хочу? Возьмите меня к себе! Правда, возьмите! Не сейчас, конечно, а после того, как это Пограничье выиграете. А вы его выиграете – Извольского вы уже практически ушатали, а с Барсуком я помогу. Не просто так, конечно, под гарантии, папа мне хороших юристов дал. Возьмите меня, правда, не пожалеете! Я не дурак, я все понимаю – чтобы такие доспехи, как у вас, носить, надо сперва много лет напрягаться. Так я напрягусь, я умею, деды меня научили. Главное – впереди реальная цель будет. Реальная, понимаете, есть ради чего напрягаться. Нет, правда, я хороший воин, я правда хорошо дерусь. Вон хоть у Эрика спросите. Хотя нет, я лучше вам сейчас сам покажу! Андрюха на секунду перестал тараторить, и нырнул в инвентарь. В его руке появился меч. – Вот смотрите... Караташ махнул руками, дескать – верю, верю, прекрати – и даже рот открыл, но сказать ничего не успел. Меч Андрюшки ударил по незащищенной шее олигарха. Брызнуло красным. Караташ вытаращил глаза, но опять смолчал – у него была разрублена трахея. Андрей ударил еще раз – опять резко и без замаха. Два крита подряд и разница в уровнях сделали свое дело – олигарх отправился на перерождение. Андрей же каким-то кошачьим движением метнулся ко входной двери и дважды повернул торчащий изнутри ключ. Потом, на всякий случай, придвинул к двери тяжелый дубовый стол. И только после этого что-то достал из инвентаря и направился в дальний угол комнаты – А понтов-то было, понтов... Дон, этот... Карлеоне, мля, – проворчал на ходу бывший Рукожоп. *** Мембрана входа в данж вдруг мигнула и стала малинового цвета – такой, какой мы ее увидели в первый раз. Одновременно с этим у всех появилось сообщение: ВНИМАНИЕ! ИЗМЕНЕН ВЛАДЕЛЕЦ УЧАСТКА. КАРАТАШ НИЗЛОЖЕН, НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ УЧАСТКА – ЛУКА ЖЖОТ. – Что это значит?! – вскинулась Семеновна. – Это Андрюха зарубил Караташа, и активировал владение участком. Минут пять, надеюсь, продержится. Потом, все потом – в данж бежим! Ходу, ходу! Вчетвером пойдем! Да быстрее вы! – Эй, вы кто такие? Чо за нафиг? – нежданно-негаданно в игру вернулся один из «мертвых» часовых. Он вскочил на ноги и двинулся к нам. – Гасим его! – заорал Митрич и выпустил первую стрелу. Не растерявшаяся Семеновна ударила «Лучом света», а мое «Цит, атакуй!» прозвучало одновременно с митричевским «Тортик, фас!». Шансов у караташевца не было, и некстати проснувшийся страж рухнул через несколько секунд. Добил его Цитамол, и мой обзор сразу завалило кучей сообщений. Их я смахнул не глядя – не сейчас! – В данж, в данж! – продолжал орать Митрич. – Все потом, заходим, заходим!!! Нинка, не тормозим! – Погодь, лутану его и бегу! – огрызнулась хилерша. – Нас-то, небось, облутали, когда здесь в прошлый раз завалили! Наконец и Семеновна проскочила через мембрану. Митрич выдохнул, и сел на корточки, привалившись к стенке: – Все, успели!!! Отсюда уже не вытащат! Получилось! Все-таки получилось, блин! – Ну ты даешь, старый!!! – захихикала Семеновна, приваливаясь рядом. – Ну, давай, колись, как ты вычислил, что у них дело до мечей дойдет? Или сам спровоцировал? – В смысле – «вычислил»? – вытаращил глаза Митрич – Это был мой план, от начала и до конца! – То есть ты с самого начала... В смысле – ты и Андрюшка...? – Конечно! БАМЦ!!! Мне показалось – я даже увидел, как у Митрича брызнули искры из глаз. Это была не пощечина и даже не удар – это была настоящая ЗАТРЕЩИНА от здоровой деревенской девки – Ухи! Ухи! [149] – приглушенным голосом выдохнул Митрич. – Ах ты стручок скрюченный!!! Ах ты гнида мелкотравчатая!!! Мы, значит, там рыдали, а ты, значит, хихикал в усы!!! Да ты даже не догадываешься, что сейчас с тобой будет... – В ухо-то зачем?! Это же мое больное место!!! – Это твое тупое место [150] !!! – Заткнулись!!! Оба!!! Ого! В бой вступила тяжелая артиллерия. Льда в интонациях Светланы хватило бы на три хладокомбината средней мощности. – Почему. У. Меня. Синий. Ник. – металла в ее голосе тоже хватило бы на многофигурную скульптурную композицию на могиле Митрича. И действительно – привычная надпись «С-С-С-... 0 уровень» над головой Светланы переливалась синим цветом. – О, отлично! – вместо того, чтобы ужаснуться и съежиться, Митрич почему-то обрадовался. – Успел, значит! Ну совсем красота!!! Это безумец разве что в ладоши не хлопал от счастья. Я понял, что если не вмешаюсь, то Митрича эти две фурии аннигилируют на молекулы самое позднее через минуту. – Брэк, брэк!!! – закричал я! – Тихо все! Значит так – я спрашиваю, Митрич отвечает. Все остальные молчат! Согласны? Фурии молча кивнули, хотя в их глазах еще горела жажда крови. – Митрич, докладывай, только коротко – почему ник синий? – Ну так она же сама мне сказала! – Кто? – Ну Светка же! Я, может, гайдов и не читаю, но на память не жалуюсь! Сама же объясняла: в Пограничье барин может поднять работягу до воина. Одного – при заселении, а дальше – по одному после каждого захвата чужого участка. Ну я и напомнил Андрюхе – мол, если тебя сразу не завалят, сделай Светке полу-полный аккаунт. Если прокатит, конечно – дважды поднимать на одном участке. Прокатило! Мить, ты не обижайся, но у тебя и Цит, и рыбки... Короче – куча перспектив. А у Светки – глушняк. Ну и вообще, меня еще в детском садике учили, что девочкам надо уступать. – Блин, точно, я теперь тоже вспомнил. Ладно, теперь объясняй, что вы там с Андрюхой провернули. Только панка на пенсии выключи, а то тебя девки прибьют и правильно сделают. – Ладно, – Митрич улыбнулся и посмотрел на нас. – Вы уж простите, братцы и сестры, что так получилось, но по другому было никак. Вы еще когда меня убеждали, что надо Барсуку каштаны из огня таскать, я умом-то понимал, что надо, но что-то такая тоска меня взяла... Всю жизнь я за других в дерьмо нырял, как в Турции [151] , – и вот опять предлагается... Чуть не завыл, честное слово! Да неужели, думаю, нет других вариантов, кроме как под Барсука ложиться? И тут меня как иголкой в мозг – вот же решение! Сразу готовый план родился. Быстро повертел его в голове и так, и сяк – может сработать, шансы есть. Только действовать надо было быстро, практически на импровизации. Ну я встал, и бедолаге-Андрюхе врезал. Уж что-что, а мешать людей с говном в армии первым делом учат. Ну он, как я и хотел, психанул и дверью хлопнул. Ну, я утра дождался, чтобы малец остыл, и из реала позвонил ему. Извинился, конечно, и вкратце план изложил. Думал, честно говоря, что на нем мы и провалимся. Я-то волк битый, а он совсем еще стригунок... Но, похоже, воспитанник нам достался непростой – все сделал безукоризненно, как я и просил. Может, его в ГИТИС отдать? Талант, блин, пропадает! – А нам-то ты сказать мог, ирод окаянный? – опять взвилась Семеновна. – Действительно, – поддержала ее Светлана – что это ты нас втемную разыграл? Не доверяешь, что ли? – Девки, вы чо? – Митрич постучал согнутым пальцем по лбу. – Ну ладно, допускаю, что о работе разведки и контрразведки вы даже азов не знаете, но обычный житейский здравый смысл никто же не отменял! Я Караташа разыгрывал! Вслепую, без разработки, на импровизации. Вы посудите сами – Барсук, который сидит от нас за тридевять земель, знает о нас всю подноготную, не удивлюсь, если ему и цвет вашего белья известен. Так неужели вы думали, что Караташ, который сидит от нас в двух часах ходьбы, и которому мы, как прыщ на носу, нас не пасет?! Вы что – не видели, что в Молодях постоянно его гаврики отираются и у гостиницы снуют? Вы думаете, ему тут же не барабанят, что у нас на обед было? Ну ты-то, Светка, с твоим-то опытом, неужели думала, что о твоей встрече с Барсуком Караташ максимум через десять минут не узнает?! – Расслабилась, – еле слышно ответила Светлана, но Митрич, не слушая, токовал дальше: – Я немного форумы полистал – здесь такой простор для оперативной работы... Тут тебе и роги-невидимки, и всякие магические метки, которые на человека повесить можно... Короче, и хотел бы что скрыть – хрен скроешь! Единственный вариант был, когда он Андрюхе поверит и до себя допустит – если все в это поверят. Вы, блин, – в первую очередь! Если бы вы мордами, на которых вся мировая скорбь еврейского народа, два дня не светили – хрен бы кто нам поверил! Блин, да Андрюха по моей просьбе даже к отцу в реале ходил, советовался и юриста просил. Мало ли, вдруг и там проверят – дали задание юристам или нет, фирма-то у Лукьянова-старшего известная. Блин, да вы вообще понимаете, какие деньги здесь крутятся? Сколько тот же Караташ сюда бабок влил? Все, я сказал. Можете во второе ухо двинуть. У нас, блин, процентов двадцать было, что все срастется, не больше! А вы вместо того, чтобы порадоваться, – в ухо! – Ну извини! – покаялась Нина Семеновна. – Сам понимаешь – на нервах все были! – Ты, Сережа, у нас умница и самый настоящий супер-бизон! – Светлана чмокнула Митрича в щечку. – Я тобой горжусь. Правда, без дураков! – Серый, ты крут! – я поднял ладонь, и Митрич пробил по ней своею. – Мбвана, а что такое мировая скорбь еврейского народа? И тут мы грохнули. А когда отсмеялись, Митрич сказал: – Ладно, народ, собираемся и пошли. Без Андрюхи нам тяжело будет, но данж пройти по-любому надо. Хотя бы до середины, где подсказки раздают. Светка, у тебя очки с собой? – Обижаешь! – Кого ты хоть взяла-то для воинской специализации? – Боевого мага, естественно, а ты сомневался? – Да нет, почему-то так и думал. – Народ! – решил похвастаться и я. – А Цитамолу 11 уровень дали. Ему вообще за убийство игрока кучу плюшек насыпали: 25 тысяч очков, новую абилку дали – «Стальные кости», еще «Силу» и «Стойкость» прибавили, и, главное, «Интеллект» на единицу приподняли. Цит сейчас родит от счастья. Следующий подъем, правда, после 10 фрагов [152] будет, но все равно – у него появился шанс в маги выбиться. – Так это же прекрасно! – Митрич просто расцвел – Все при деле будут! Взвод! Слушай мою команду... Вперед, качаться! – Ура!!! – завыли мы. Эпилог Мы все-таки прошли этот данж. Полностью, от мравольвов до индрика. Хорошие трофеи, кстати, взяли – одних яиц мравольвов пять штук загребли. Но главным трофеем, конечно, была записка. На сей раз, к счастью, обошлось без загадок. Там и было-то всего три слова: «Пароль – слово «мутабор» [153] . И вообще, хорошо сходили. Цитамол, конечно, не мог полноценно заменить Андрюшку, но я очень старался. Хотя долезрей опять едва-едва прошли. Света выбила второй уровень, Нина – четвертый, Митрич сделал восьмой. Скелету до двенадцатого было еще очень далеко, но вот умения он прокачал неплохо. А теперь мы сидели в выходном тамбуре и ждали, пока девица Данилякер рассует лоты по аукциону. – Да уж, теперь понятно, почему ты сказал, что обратно в Молоди мы не вернемся – задумчиво сказала Света. – Я представляю... Караташ, наверное, деревню тройным кольцом окружил. На случай, если у нас привязка там осталась. – Ты лучше подумай, сколько народу нас на выходе ждать будет – мрачно буркнула Семеновна, не отрываясь от своего занятия – И как нас на перерождение отправлять будут. – Как? – Медленно, блин! И печально. Это Мите хорошо, его не помучаешь. Один он у нас работягой остался. – Да что вы паритесь? – Митрич лежал на спине, глядел в потолок, и жевал невесть где найденную травинку. – Если нас на выходе встречать будут, Митя сразу команду даст, и Цитамол нас всех зарубит. Он моб, ему можно, он даже не покраснеет. Митю он, наверное, зарубить не сможет, но Мите пофиг, Митя работяга. Митя еще и залутать нас успеет при удачном исходе. И наш полевой командир с хрустом почесал предплечье. – Хотя я надеюсь, – невозмутимо продолжил он – что этого не понадобится. – Чой-та? – подозрительно посмотрела на него Семеновна – Сам же объяснял, на сколько мы Караташа опустили. Он же сейчас, небось, не кирпичами даже – плитами бетонными серет. Небось, весь народ разослал точку нашего возрождения искать. Вообще, если по-честному, нам здесь больше не жить, Караташ нам этого позора никогда не забудет. Умеем же мы олигархов троллить. Тикать к Барсуку надо, политического убежища просить. – Вот и я так подумал – откликнулся Митрич, и сделал интригующую паузу. – Как ты подумал, ирод? – не выдержала хилерша. – Ну, что он весь народ носом землю рыть разошлет – и Товарищ капитан опять многозначительно замолчал. – Тебе второе ухо расцветить для симметрии? Ты допросишься, я могу. И что? – Ну, в общем, я примерно так и сказал Барсуку. Мол, если все прокатит, то примерно в половину пятого в гарнизоне на нашем бывшем участке останутся полторы калеки да Караташ. – невозмутимо излагал Митрич. – Ежели интересуетесь – приходите порталом, можно толпой, Караташ человек восточный, гостей любит, координаты я дам. Не благодарите, потом рассчитаетесь, со Светланой Сергеевной договоритесь. Надеюсь, что он рискнул. Девчонки хихикали уже в голос. – Что вы ржете? Ну не умею я торговаться! Сами будете разбираться, он нам теперь по любому должен, осталось понять – сколько. – О боже! Сережа, ты сегодня превзошел сам себя, я тебя люблю! Как ты его нашел? Он же у тебя не во френдах. – Что я – дурак, на такие темы здесь общаться? – оскорбился Митрич. – Я ему в реале в приемную позвонил. Говно вопрос, телефон его офиса в интернете на раз-два ищется. Представился секретарше, напугал ее до диареи, она быстро к шефу и побежала. Потом с Барсуком поговорили по защищенному каналу. – Ну и как он? – невпопад спросила Светлана. – Кашляет. Курит, наверное, много. Ну что – пошли на выход? *** На выходе нас действительно никто не ждал. Похоже, группа, посланная к данжу, первой же и убежала обратно – отбивать барсуковский десант. Судя по иллюминации, расцветившей ночное небо буйством красок, бой там шел жаркий. – Воздух-то какой! – невпопад сказал Митрич. И вдруг крикнул – Ну вылезай уже! Ты у меня на карте отображаешься, не забыл? Метров в тридцати из кустов выломился Андрюшка. – Живой? – поинтересовался Митрич. – Уже да – не менее невозмутимо отозвался Андрюшка. – Дураки они, сразу меня и кончили, как дверь сломали. – Сразу сюда, что ли, побежал? – Ну да. Думал, вдруг вас мучать будут. Но не понадобилось. А у меня меч выпал. – Жалко. – Да нет, это старый меч выпал, копеечный. Что я, дурак, на 4 уровень новый меч брать? А больше у меня все равно ничего в мешке не было, я же знал, куда иду. – Ну и дурак. Надо было сена всякого в мешок набить – тогда и выпало бы сено, а не меч. – Не подумал... Тут Митрич не выдержал, порывисто качнулся к Андрюшке, и облапил его медвежьей хваткой. – Спасибо, сынок – негромко сказал он. Девчонки вытирали глаза, да и я подозрительно заморгал. – Полный аккаунт – хороший воин. Цитамол рад видеть полный аккаунт – влез со своим мнением скелет. – Ну охереть теперь! Только тебя и не хватало – прокомментировал тираду грубый Митрич. – Ладно, пошли что ли? Что мы здесь торчим? Пора, пора на цитамолову родину, пока не началось, второй этап квеста сдавать. – Двинулись – кивнула Светлана. – Дядь Сереж, вы не представляете, что из него выпало! – Не суетись, внучек, сейчас по дороге все спокойно расскажешь! – Да я даже покажу! Я стрим включить не рискнул, а запись сделал... – Потом, Андрюха, потом! Ты мне вот что скажи – ты знаешь, почему нам так везет? – Нет, дядь Сереж, не знаю. – Потому что мы – банда! – убежденно сказал Митрич. – И творим что хотим. И мы ушли в ночь. Конец первой книги. Примечания 1 Хил (от английского heal) на игровом жаргоне – лечение персонажа в игре, как правило, во время или после боя. 2 Перефразированная цитата из мульфильма Романа Качанова «Тайна третьей планеты» 3 Цитата из фильма «Волга, Волга» Г. Александрова. 4 Песня «14 минут до старта» (музыка О. Фельцман, слова В. Войнович) много лет считалась неофициальным гимном космонавтики. Директор пионерлагеря Дынин в фильме «Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен» даже утверждал, что ее Гагарин в космосе пел. Не знаю, как насчет Гагарина, а вот то, что в 1962 году Николаев и Попович прямо в полете спели песню дуэтом, сущая правда. 5 Каждый военнослужащий в СССР был обязан, в числе прочего, «стойко переносить все тяготы и лишения военной службы, не щадить своей крови и самой жизни при выполнении воинского долга». По крайней мере, так гласил текст Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР, утвержденного в 1975 году. Все офицеры и прапорщики просто обожали этот момент в книжке и всегда цитировали эти слова солдатам, обосновывая, например, необходимость вместо сна идти разгружать машину с углем. 6 Частушки про Семеновну были одними из самых популярных на российских просторах в те времена, когда народное творчество было еще живо, а балалайки и гармошки не были загнаны в гетто ансамблей народных инструментов. 7 Моб (сокращение от англ. mobile object, подвижный объект) – любой нестатичный объект в компьютерной игре. Частными случаями мобов являются игровые персонажи или просто игроки, неигровые персонажи (