В бой идут 1

NPC

. Просьба о замеченных сбоях сообщать на «горячую линию». При подтверждении информации вас ожидает вознаграждение от администрации». От предупреждения я отмахнулся – подобные объявления звучали в последнее время достаточно часто. Видать, администрация «Альта» решила масштабно проапгрейтить мозги своим аборигенам. Оно и правильно – судя по отзывам Митрича, здешние неписи и мобы были, мягко говоря, весьма туповаты. Да и меня Цитамол с Мидоном интеллектом не впечатлили. Не успели мы со Светой отойти за ближайшую кучу камней, как вдали послышалось знакомое цоканье подковок на сапогах «обходчика». Но что это? Еще чьи-то шаги? Звуки ночью, да еще и у воды, разносятся очень далеко, и я готов был поклясться, что сегодня Цитамол пришел не один. Через несколько минут выяснилось, что компаньоном дозорного был все тот же Мидон – я уже неплохо навострился узнавать тусующихся в окрестностях скелетов. Парочка действительно вела себя странно – если бы я не знал, что это невозможно, то сто процентов решил бы, что караульные обкурились. Мидон беспрестанно хихикал, потирая ладошки, а Цитамол нес себя бережно, как будто был хрустальным: обходил по широкой дуге видимые только ему препятствия, периодически зависал с поднятой ногой, внимательно рассматривая, куда ее поставить и тому подобное. – Ну хорошо, хоть не на измену их пробило, – вполголоса пробормотал я. – А то были бы у нас проблемы. Светлана внимательно посмотрела на меня с уже знакомым мне выражением «Интересно, чего еще я о тебе не знаю?». Тем временем парочка добралась до берега, и Цитамол, присев на корточки, аккуратненько трогал воду пальчиком. Мидон же стянул свою фашистскую каску и призывно загремел костями: – Цитамол, как насчет партейки? – С удовольствием, Мидон! – скелет оторвался от своих исследований. – Игра в кости на шелбаны не только увлекательна, но и полезна. Урон в голову хорошо прокачивает стойкость. И началось знакомое бубнилово: – Два плюс пять будет семь. Топорик! Не самый лучший ход, Цитамол! Хе-хе-хе... – Пять плюс пять будет десять! Дед! Мидон, тебе вприсядку в лесополосу! Три удара. – Сколько деду лет? Шесть плюс шесть. Двенадцать. Хе-хе-хе... Солидный дед. Цитамол, готовь череп. Хе-хе-хе... – Да, Мидон, ты у меня выиграл. Но я хочу знать – сколько! – Четыре плюс два будет шесть. Валенки! Хе-хе-хе... Шесть ударов по черепу. – Мидон, а что такое валенки? – А пес его знает! Хе-хе-хе... На политзанятиях говорили – часть древнего латного доспеха... Я повернулся к Свете и одними губами произнес: – Они так до утра прокачиваться могут. – Что ты предлагаешь? Пожаловаться в администрацию, что нам мобы спать мешают, шумят после одиннадцати? Я пожал плечами и посмотрел на игроков. Мидон, сидя на своем щите, азартно гремел костями в каске. Цитамол же, судя по всему, солдатом был хреновым, потому что оружие свое побросал на берегу как попало и следить за ним явно не собирался. Повинуясь внезапному порыву, я выскочил из-за камней и со всех ног кинулся к берегу. Ошалевшие скелеты еще только поднимались на ноги, когда меч Цитамола, рыбкой блеснув в воздухе, ушел в воду практически без брызг. Как чемпион мира по прыжкам в воду. Со щитом так красиво не получилось – упав, он запрыгал по воде, как в древней детской игре «блинчики». «А хорошо закинул, далеко. Даже если полезут – задолбаются нырять» – успел подумать я, прежде чем подбежавший Мидон ударом меча отправил меня на перерождение. Возрождаться смысла не было, пока не утихнет устроенный мною шухер, поэтому я вылез из капсулы и, шаркая, отправился ставить чайник. Девчонки уже давно оборудовали в «игровой» нечто вроде кухонного уголка, где мы все перекусывали, когда не было желания тащиться в столовую. Алевтина сперва воспротивилась «разведению тараканов», но потом, убежденная нашими аргументами, все-таки дала добро. Более того, она даже распорядилась, чтобы нам туда приносили обед, что для меня, с моими ногами, было просто царским подарком. Я уже съел йогурт и допивал чай, когда за занавеской послышался звук поднимающейся крышки капсулы, а потом раздался светин голос: – Иди уже оживай, ушли они. – Сильно гневаться изволили? – прихлебывая, поинтересовался я. – Не то слово. Видел бы ты, как Цитамол твою тушку сапогами топтал. Говорю же, иди возрождаться, больно уж вид у тебя неэстетичный. Как зомбак из фильма ужасов. – Да иду, иду... Я, кряхтя, вылез из-за стола, и пошаркал к капсуле. Разговор продолжился уже на берегу. – Оружие-то выловили? – Не, не полезли. Они, по-моему, воды боятся, как мы огня. Ругались сильно, потом ушли. Цитамол чуть не плакал. Что это ты решил геройствовать и зверушку обижать? – Да задолбала эта зверушка – сколько дней уже из-за нее толком не высыпаемся. Может, его теперь на губу посадят, или в дисбат какой сдадут за утрату выданного казенного оружия. – А ты страшный человек, Мить, – захихикала Света, – ради того, чтобы поспать сладенько, можно сказать, жизнь человеку сломал. Пойдет он сейчас на зону, и покатится по наклонной плоскости – начнет бабушек через дорогу переводить и прочие пределы нравственного падения окружающей нечисти демонстрировать. Не жалко? – Как говорилось в фильме нашей с тобой молодости, «не мы такие, жизнь такая» [122] . У моего любимого поэта про это есть хорошее четверостишие: Жук ел траву, жука клевала птица, Хорек пил мозг из птичьей головы, И страхом перекошенные лица Ночных существ смотрели из травы. [123] – Заболоцкий крут, кто спорит, – Светлана козырнула неожиданной компетентностью, – у него вообще с жутью все хорошо: Ведьма, сев на треугольник, Превращается в дымок. С лешачихами покойник Стройно пляшет кекуок. Вслед за ними бледным хором Ловят Муху колдуны, И стоит над косогором Неподвижный лик луны... [124] Мы сидели рядом на берегу, практически касаясь плечами. Дочитав, Светлана подтянула колени к подбородку, обняла их руками, и с неожиданной грустью произнесла: – А здесь нет луны. Плохо, да? Представляешь – сейчас бы луна над озером и лунная дорожка. – Да здесь ничего нет, Света. Это морок, наваждение. – Прекрати! – она дернула плечом. – Ну пусть сказка. Иллюзия. Как хочешь назови. Помнишь, там дальше: Кандидат былых столетий, Полководец новых лет, Разум мой! Уродцы эти – Только вымысел и бред. Только вымысел, мечтанье, Сонной мысли колыханье, Безутешное страданье,- То, чего на свете нет. [125] – Конечно, помню, – вздохнула она. – Как же вы, мужики, все-таки достаете иногда со своей рациональностью. Вот оно надо тебе – сейчас за правду-матку бороться? Такая ночь чудесная. – Свет, а это я не тебе, это я себе настроение сбиваю и с небес на землю сдергиваю, – меня вдруг пробило на откровенность. – Боюсь я подарка этого нежданного. Вы, конечно, вольны думать как хотите, но мне почему-то кажется, что, если я перестану себя осаживать и поверю в эту сказку, – все это очень плохо кончится. Слишком уж хорошо здесь – молодость, ощущение здоровья, собственной пользы, азарт, борьба... Женщины красивые рядом, в конце концов. Боюсь я. Подсознательно боюсь. Если я что-то и понял в жизни, так это то, что за все платить надо. Приму я эту сказку, расслаблюсь, а мне тут же сапогом под дых – н-н-на!!! И счет под нос, мол, оплатите и распишитесь. Все-таки битое мы поколение, битое... Тот грандиозный коллапс, что мы в молодости пережили, на всю жизнь нам прививку организовал. Мы теперь всегда настороже, всегда ушки на макушке... – Все верно, – Света вдруг положила голову мне на плечо. – Мы колючие. Почти все – колючие и в панцирях. Поколение броненосцев. Я думаю, ты понимаешь, сколько мне в жизни этих сапогов под дых досталось. Вот только нельзя все время в панцирь прятаться. Нельзя, потому что иначе вся жизнь так и пройдет – в обороне. Тебе оно надо, всю жизнь на войне? Make love, not war [126] . Надо все-таки иногда плюнуть, поверить, раствориться в счастье – и будь что будет... Хоть день, да мой... Кровь кинулась мне в голову. Ночь, озеро, полоска пляжа, красивая женщина, положив голову мне на плечо, говорит: «Make love»... Неужели? В голове всплыла строчка из дурацкой песни: «Я понял – это намек, я все ловлю на лету...» [127] . В конце концов, зря нам, что ли, молодость вернули? Обняв Светлану, я потянулся к ее губам... И не попал. Меня всегда удивляло – у женщин анатомия, что ли меняется в такие моменты? Вот как они умудряются так деликатно выворачиваться из объятий? С какой-то змеиной грацией, наплевав на все особенности строения костей и мышц. Секунды не прошло – а Светлана уже сидит рядом на пионерской дистанции. Злая и красивая. – Блин, Мить, ну нельзя же так! Почему вы, мужики, все всегда испортить умудряетесь? Вы что, принципиально гайды не читаете? – Свет, ты чего? Ты о чем? Что вообще происходит... – Митя. Прошу. Выйди. И. Посмотри. Гайды. Сейчас. Прочитав гайды, я реально покраснел – хорошо, что ночь была. Оказывается, хотя игра и 18+, любовные утехи и все такое прочее доступны только обладателям полных аккаунтов. Работягам просто тупо нижнее белье снять не дадут, не говоря уже про всякую физиологию. Один из самых мощных стимулов доплаты до полного аккаунта, между прочим, если верить многочисленным маркетинговым исследованиям. Мда... Повел я себя, мягко говоря, как полный идиот. Господи, да я, за давностью лет, похоже, уже и забыл – какого это, оказаться в такой ситуации. Сидел себе, красный, освещая ушами половину берега, и тупо молчал, не зная, что делать. Света вдруг прыснула, а потом и засмеялась: – Митя, у тебя сейчас такое лицо... Ну почему вы, мужики, до старости – дети? За что вам такое счастье? Давай уж лучше стихи друг другу читать, раз уж разработчики игры нас в пионерлагерь отправили. Мне понравилось, как ты Заболоцкого декламировал. Я не выдержал, и тоже засмеялся. – А давай. – Знаешь, что у меня любимое у Заболоцкого? – «Хорошая девочка Лида»? Что-то я себя совсем Шуриком чувствую [128] . – Нет, «Лида» это Ярослав Смеляков – улыбнулась Светлана. – А у Заболоцкого я люблю заюзанные по всем каналам «Облетают последние маки» Жизнь растений теперь затаилась В этих странных обрубках ветвей, Ну, а что же с тобой приключилось, Что с душой приключилось твоей? Как посмел ты красавицу эту, Драгоценную душу твою, Отпустить, чтоб скиталась по свету, Чтоб погибла в далеком краю? Пусть непрочны домашние стены, Пусть дорога уводит во тьму,- Нет на свете печальней измены, Чем измена себе самому. [129] – Нет, – не согласился я, – про душу у него самое крутое другое стихотворение. Помнишь, даже песня у «Круиза» была? Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в черном теле И не снимай с нее узды! Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвет. – Всю жизнь я по этому стихотворению живу, – отозвалась Светлана. – Только так. Только так, и никак иначе. Знаешь, когда я это поняла? Не когда мы под эту песню в пионерлагере плясали. Много позже – уже после Никиты. Это муж мой. Он очень хороший мужик был, поумнее меня и много сильнее. Русский богатырь такой, Добрыня. Господи, как я радовалась, что по себе деревце нашла. Таким как я, всегда очень непросто было мужика вровень себе найти, не сочти за бахвальство. А потом он как-то незаметно решил, что бога за бороду взял, и расслабился. Позволил душе лениться. Ну и плохо все кончилось, в общем. Это же 90-е были. Вот после этого я полной ложкой нахлебалась. От души накормили. Но зато урок навсегда выучила – не дозволяй душе лениться. Повисло молчание. Чтобы снять неловкость, я спросил: – Свет, утоли любопытство. Не обижайся, но ты не производишь впечатления тургеневской барышни. Опять же, образование у тебя техническое, ты говорила. Откуда у тебя столько стихов в голове? Светка захихикала и опять придвинулась поближе: – Это еще на втором курсе было, в общаге. Был у меня ухажер, причем не наш, из Политеха, а университетский, с английской филологии. Тогда в Томске всего один университет был. Хоть и филолог, но красивый был парень, видный. Ты не представляешь, какой лютой ненавистью меня тогда ненавидели все томские филологини! У них же всегда с мальчиками было не то что плохо, а вообще никак... А тут в кои веки что-то приличное объявилось и сразу на сторону ушло. В общем, ничего у нас с ним не сложилось, но на стихи он меня подсадил плотно. На всю жизнь. Ну что – продолжим наш поэтический вечер? И мы продолжили: с Заболоцкого перешли на обэриутов, потом неожиданно перепрыгнули на шестидесятников: Рождественского и Вознесенского, Евтушенку мы оба не любили. Потом Светка отбежала в Серебряный век и бомбардировала меня всякими надсонами и гумилевыми, я же из вредности отбивался советской официальной довоенной поэзией. – А вот помнишь у Гумилева, «Мои читатели»? Там ведь все реальные люди упомянуты: Старый бродяга в Аддис-Абебе, Покоривший многие племена, Прислал ко мне черного копьеносца С приветом, составленным из моих стихов. Лейтенант, водивший канонерки Под огнем неприятельских батарей, Целую ночь над южным морем Читал мне на память мои стихи. Человек, среди толпы народа Застреливший императорского посла, Подошел пожать мне руку, Поблагодарить за мои стихи. – Ну, это прием весьма расхожий, – парировал я, – сравни у того Симонова: Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко дну, Не дописав последнюю картину. Всю жизнь лечиться люди шли к нему, Всю жизнь он смерть преследовал жестоко И умер, сам привив себе чуму, Последний опыт кончив раньше срока. Всю жизнь привык он пробовать сердца. Начав еще мальчишкою с “ньюпора”, Он в сорок лет разбился, до конца Не испытав последнего мотора. Никак не можем помириться с тем... И тут меня осенило, я захлопнул пасть и замолчал, лихорадочно пытаясь не потерять мысль. – Так с чем мы не можем примириться? – позевывая, поинтересовалась Светлана Сергеевна. – Светка, я, кажется, понял, как расшифровать вторую загадку. Прода 15 – Расскажешь? – сразу же поинтересовалась она. – Нет, конечно, – улыбнулся я. – Я понял, как расшифровать, но еще не расшифровал. Мне кое-какую информацию покопать надо будет. – Ну тогда что – выходим? И так засиделись сегодня. Хотя минут через пять Цитамол должен со вторым обходом прийти, подождем? Вдруг явится? – Вряд ли, – ухмыльнулся я. Но, как ни странно, Цитамол действительно пришел, и слышно его было издали. Топая сапогами, он кричал на всю округу: – Рабочий аккаунт, не убегай! Рабочий аккаунт, давай разговаривать! – Ты чего хотел, непись? – поинтересовался я, когда скелет, наконец, дотопал до берега. – Рабочий аккаунт, верни мне мое оружие! – завыл скелет. – А зачем? – поинтересовался я. – Зачем мне это надо? Чтобы ты меня опять убивал? Ищи дурака за четыре сольдо, как говорили в одном умном фильме. – Мне нужно оружие. Я не могу существовать без него, – ответил на вопрос Цитамол. – Ты меня вообще слышишь? – поинтересовался я. – Рабочий аккаунт, верни мне мое оружие! – Тьфу, блин, тебе что в лоб, что по лбу. – По лбу – да. Игра в кости на шелбаны не только увлекательна, но и полезна. Урон в голову хорошо прокачивает стойкость. Мне нужно оружие. Я не могу существовать без него – высказав эту длинную тираду, скелет умолк и предано уставился на меня пустыми глазницами. – Мить, ты как будто с неписями никогда не говорил, – вступила в разговор Света. – Они же тупые, и набор реплик у них весьма ограничен. – Конечно, не говорил. Когда бы я с ними говорил? – огрызнулся я. – А, ну да, ты же в деревню не ездил. – Так что мне теперь – гнать его в три шеи? – Шею прокачивать следует особенно тщательно. Шейные позвонки – одно из самых уязвимых мест у боевых скелетов. Рабочий аккаунт, верни мне мое оружие! – Да нет, зачем гнать? Попробуй поговорить с ним. Ты знаешь, мне кажется, что здесь квестом попахивает. Ну хорошо, попробуем. Я уселся на берегу, и жестом показал перед собой. – Садись, худенький, поговорим как мужчина с мужчиной. Ты, я надеюсь, мужской скелет? – Мне нужно оружие. Я не могу существовать без него, – скелет не двинулся с места. – Обращайся по имени, – посоветовала Светлана, – у него понималка не выросла реагировать на всяких «худеньких», «улыбчивых» и «курносеньких». И формулируй вопросы попроще и попонятнее. – Понял. Цитамол, твое оружие утонуло. Иди к начальству, пусть даст тебе новое. – Невозможно. Оружие – часть нас. Не выдается, рендомно формируется вместе с нами при поднятии, улучшается вместе с нами. – Прекрасно. Что же ты тогда его хранил так хреново? – Верни мне оружие, рабочий аккаунт. – Понял, вопрос снимается. Цитамол, иди залезь в воду и сам достань свое оружие. – Невозможно. Вода – враждебная стихия. Никто не может залезть, даже маги. Даже босс не может. Наверное. Точно не знаю. – Понял. Цитамол, другие скелеты раньше теряли оружие? – Да, теряли. – И что они делали? – Находили обратно. – Вот и ты найди. – Невозможно. Я его в воду потерял. Другие в воду никогда не теряли. Верни мне оружие, рабочий аккаунт! – Да нет, глупость какая-то, не может быть такой тупой игровой механики. Цитамол, ты же воин? – Цитамол воин. Убивать врагов – наша священная обязанность перед родиной и любимое занятие перед собой. – Если тебя убьют, ты умрешь насовсем или возродишься? – Цитамол возродится. Не таким сильным, как был раньше. Ликвидировать разрыв как можно скорее – наша священная обязанность. Только сильные воины могут убивать любых врагов. Убивать врагов – наша священная обязанность перед родиной и любимое занятие перед собой. – А как ты его ликвидируешь без оружия? Оно же на поле боя осталось. – Кости тоже на поле боя остались. Цитамол возродится с оружием. Не знаю, почему. – Так что ты паришься? Иди и попроси Мидона тебя убить, вот и вернешь свое оружие. – Невозможно. Мидона поднял тот мастер, что и меня. Мы не можем убивать друг друга. Мы сражаемся плечом к плечу против врагов и наше воинское братство нерушимо! Вперед, скелеты, вперед – на врагов! – пропел он неблагозвучным тенорком. – А есть кто-нибудь в пещере, кто может убить тебя, Цитамол? – Не знаю, рабочий аккаунт. Скелеты не могут, они мои братья по поднятию. Никто не может убить, даже маги. Даже босс не может, его поднял тот же мастер, что и меня. Ты меня не можешь убить, ты – рабочий аккаунт. Она не может меня убить, она – рабочий аккаунт. Может быть, в дальней пещере кто-то может, но нам туда запрещено ходить. Рабочий аккаунт, верни мне мое оружие! – Хм... А если враги в пещеру придут, они могут тебя убить? – Могут. Хорошо будет, когда придут. Будут бой, мы геройски победим, я героически погибну. Цитамол возродится с оружием и убьет рабочий аккаунт пятьдесят, нет, сто раз. Рабочий аккаунт не возвращает Цитамолу оружие. Мне нужно оружие. Я не могу существовать без него. – Спасибо, мой ребристый друг, я догадывался, что у тебя на меня большие планы. Скажи, Цитамол, а когда враги последний раз приходили в пещеру? – Никогда не приходили. Но враг коварен и злобен, и мы всегда должны быть в полной боевой готовности, чтобы встретить его во всеоружии! – Прекрасно. То есть перспективы у тебя хреновые – оружие ты потерял, вернуть его никто не может, и даже убить тебя некому – свои не могут, а врагов можно ждать до морковкина заговения. Так? Скелет напрягся и надолго задумался. Потом наконец, ответил. – Ты можешь, рабочий аккаунт. Ты можешь вернуть мне мое оружие. Верни мне мое оружие, рабочий аккаунт! – Погоди, не гони лошадей, мосластый. – Кавалерия – устаревший вид войск, по крайней мере, при сражении в пещерах. – Да не сбивай ты, я не о том. О чем это я? А! Цитамол, а если ты не вернешь оружия, что будет? – Ничего не будет. Все уже было. – В смысле? – (после паузы) Верни мне оружие, рабочий аккаунт. Мне нужно оружие. Я не могу существовать без него. – Блин, да что же из тебя все клещами приходится вытаскивать? Хорошо, суповой набор, попробуем по-другому. Цитамол, ты доложил начальству, что потерял оружие? – Доложил начальству. – И что начальство тебе сказало сделать? – Ничего не сказало делать. Сказало – Цитамол не нужен. Цитамола вычеркнули. Сказали, что я некомплект, и вычеркнули из списков. Начальство сказало – мастер другого поднимет, комплектного. А Цитамол не нужен. – А ты что сделал? – Сидел, думал. Сюда пошел. Верни мне оружие, рабочий аккаунт! – Вот теперь все понятно. Ты бездомный, беспаспортный и безработный! – процитировал я – А если ты придешь обратно с оружием, Цитамол, что будет? Вернут тебя в списки? – Цитамол не знает. Если нового не подняли – может быть вернут. Если нового подняли – наверное не вернут, чтобы не нарушать отчетности. Верни мне оружие, рабочий аккаунт, быстро верни! Хотя... – скелет вдруг совершенно по-человечески махнул рукой, – нового, наверное, уже подняли. Мастер любит поднимать, а ему не дают – говорят, и так полный комплект. Сейчас некомплект – он, наверное, сразу поднял. Верни мне оружие, рабочий аккаунт! – Тогда зачем тебе оружие, если тебя все равно выгнали? Никогда не думал, что пустыми глазницами можно посмотреть, как на дурака. – С оружием лучше, чем без оружия, рабочий аккаунт. – Хм... Занятная у нас ситуация сложилась, не находишь, костистый? Хорошо, Цитамол, что ты мне сделаешь, если я верну тебе оружие? – Я тебя убью, рабочий аккаунт. Ты враг. – Погоди, – вмешалась в разговор Светлана. – Цитамол, почему он враг? – Любой чужой в пещере – враг. Враг коварен и злобен, и мы всегда должны быть в полной боевой готовности, чтобы встретить его во всеоружии! – Он враг для тех, кто охраняет пещеру, Цитамол. Правильно? Но ты же теперь не охраняешь пещеру, тебя же вычеркнули, так? – Меня вычеркнули, да. Хорошо, я не убью рабочие аккаунты. Верни мне мое оружие. – Какой ты быстрый... – я вновь вернулся в разговор, кивнув Светлане, мол, спасибо, задумку понял. – Допустим, я верну тебе оружие. А что мне за это будет, Цитамол? Скелет надолго задумался, потом сказал: – Каску дать не могу, сапоги дать не могу. Они – часть меня. Не выдается, рендомно формируется при поднятии, улучшается вместе со мной. – Как говорил Папанов Миронову – у тебя ничего нет, ты голодранец, буа-га-га! Ну и какой мне смысл возвращать тебе оружие? Я тебе оружие, а ты мне что? На сей раз скелет загрузился действительно всерьез, пауза длилась минут пять. Я уже было решил, что непись завис, как Цитамол вдруг неуверенно произнес: – Меня? Ты мне – оружие, а я тебе – меня. А у меня вдруг загорелась надпись: ЖЕЛАЕТЕ ПРИНЯТЬ КВЕСТ «ПОТЕРЯННОЕ ОРУЖИЕ»? УСЛОВИЯ: ВЕРНИТЕ СКЕЛЕТУ-МЕЧНИКУ ЦИТАМОЛУ ЕГО МЕЧ И ЩИТ. НАГРАДА: ИЗМЕНЕНИЕ СТАТУСА ЦИТАМОЛА НА «МИНЬОН ВАЛЕНТЫНЫЧА». ПРИНЯТЬ? ДА/НЕТ Они еще спрашивают! Конечно же, да! Не прошло и минуты, как я уже лез в воду. Благодаря моей профессии, когда то крючок за что-то зацепится, то закидушка с корягой поцелуется, ныряние у меня было прокачено если не на максимум, то близко к тому. Щит я нашел практически сразу, а вот за мечом пришлось понырять. Но терпение и труд все перетрут, и минут через двадцать я уже вручал Цитамолу его вожделенное оружие. Скелет на секунду окутало светящейся дымкой, он повернулся ко мне и глухо провозгласил: – Какие будут указания, хозяин? Слушаю и повинуюсь. Ну чисто джинн, зубами лязгающий! – Ты, кажется, стал рабовладельцем, мой юный друг? – Светлана с улыбкой наблюдала за этой сценой. – Не называй меня «хозяин»! – громко возмутился я. – Я тебе что – расист?! У нас в стране все люди – братья. Поэтому можешь называть меня запросто, по-домашнему – «большой белый мбвана»! – Митя! Прекрати! – Хорошо, большой белый мбвана! – скелет поклонился. – Да ладно, пошутил я. Зови меня просто Митя, а я тебе буду называть Цит. Договорились? – Договорились, Митя. А можно мне называть тебя мбвана? Очень хорошее слово. Цитамолу нравится. – Хоть горшком называй... – махнул рукой я, но скелет все так же предано смотрел на меня: – А можно мне называть тебя мбвана? Очень хорошее слово. Цитамолу нравится. – Тьфу, блин, все время забываю. Да, Цитамол, ты можешь называть меня мбваной, если тебе так нравится. А теперь, мой худощавый друг, покажи мне свои характеристики, пора уже познакомиться. Тьфу, блин, опять завис. Цит, открой характеристики! Скелет мгновенно исполнил требуемое: ИМЯ: ЦИТАМОЛ РАСА: НЕЖИТЬ СТАТУС: МИНЬОН ВАЛЕНТЫНЫЧА УРОВЕНЬ – 10 СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ: МЕЧНИК ОСВОЕНИЕ УРОВНЯ – 2/50000 БАЗОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ: СИЛА – 10 ЛОВКОСТЬ – 7 (+2) СТОЙКОСТЬ – 17 (+5) ИНТЕЛЛЕКТ – 5 ДУХ – 1 НАВЫКИ: «УДАР ЩИТОМ», «РЫВОК» ДОСТИЖЕНИЯ: НЕТ СНАРЯЖЕНИЕ: СТАНДАРНЫЙ МЕЧ НЕЖИТИ. УР. 2 УРОН: 35-55 +4% ШАНСА ВЫЗВАТЬ КРОВОТЕЧЕНИЕ +5% ШАНСА КРИТИЧЕСКОГО УДАРА СТАНДАРТНЫЙ ЩИТ НЕЖИТИ. УР. 2 ФИЗИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА – 25-40 ЗАЩИТА ОТ МАГИИ – 2-5 +5% ШАНСА ОГЛУШЕНИЯ СТАНДАРНАЯ КАСКА НЕЖИТИ МОД. 1К-АЭД +5 К СТОЙКОСТИ СТАНДАРТНЫЕ САПОГИ НЕЖИТИ МОД. 1СА-КРЗ +2 К ЛОВКОСТИ – Ну что... – резюмировал я, – я, конечно, не специалист, но очень похоже на «моб стандартный, необстрелянный». Митричу покажу, пусть посмотрит, что с тебя можно сделать. Скажи мне, о верный миньон, откуда у тебя целых два очка? За нас, что ли дали? – Да, мбвана, -лаконично ответил скелет, – за рабочие аккаунты почти ничего не дают. – Ага, понятно. А стойкость – это что за характеристика? Вместо нашей выносливости что ли? Качается на шелбанах? Скелет растерянно ответил: – Цитамол не знает про выносливость, мбвана. – Ты пошути, пошути, – саркастически посоветовала Светлана, – больше шути, тогда он тебе все-все объяснит. Я чертыхнулся и вернулся к тактике простых понятных вопросов. Она вновь доказала свою эффективность, и вскоре я выяснил следующее. Выносливости как таковой у скелетов не было. Эти магические создания не знали усталости, им не требовался отдых и т.п. Но поскольку Закон Всемирного Равновесия никто не отменял, аналогом нашего здоровья им служила мана. Чтобы поддерживать это магическое существо в собранном состоянии, требовалась мана – весьма в небольшом количестве, надо сказать. В спокойном состоянии скелет без труда вырабатывал необходимое количество, чтобы функционировать без проблем. Но при тяжелых работах, большой нагрузке, сильных повреждениях в бою потребность в мане резко возрастала – надо было тратить ее все больше, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии. Восстанавливалась она медленно, и, если скелет начинал тратить маны больше, чем вырабатывать, он рисковал обнулить запас. Если такое случалось, скелет рассыпался на отдельные кости, и нужно было долго ждать, чтобы накопить двойной запас маны, и, воскреснув, собраться вновь. Таким образом, «мана» и «жизнь» для скелетов были синонимами, мана им требовалась постоянно и, желательно, в больших количествах. Проблема была в том, что интеллекта, отвечающего за ману, у скелетов традиционно было очень немного – стандартно пять единиц. А как прокачивать интеллект, кроме как призовыми очкам за уровни, так никто и не выяснил. Именно поэтому скелеты постоянно прокачивали стойкость – параметр, снижающий расход маны на поддержание жизнедеятельности. И именно поэтому таким уважением у них пользовались маги – прокачавшиеся хайлевелы, которым маны хватало уже не только на себя, но и на сотворение заклинаний. – Все понятно, – резюмировал я. – Значит, так. Мы сейчас выйдем из игры. Если ты увидишь, что сюда идут твои бывшие товарищи, ты аккуратно берешь наши безжизненные тела и аккуратно прячешь в камнях. Чтобы их не заметили и не убили. Понял? – Так точно. – Повтори задание. – При опасности обнаружения ваших тел вашими врагами аккуратно спрятать тела, чтобы не допустить обнаружения. – Какая ты умница. На тебя же другие скелеты нападать не будут? – Нет, мбвана, скелеты нападать не будут, они мои братья по поднятию. Никто не может напасть, даже маги. Даже босс не может, его поднял тот же мастер, что и меня. – Отлично. Тогда, чтобы тебе было не скучно караулить, сразу после нашего ухода ты берешь вот этот камень, да, большой, водружаешь его себе на плечо, и бегаешь с ним по кругу, пока мана не упадет до 3% – следи внимательнее, чтобы не рассыпаться! Тогда ты отдыхаешь до полного восстановления маны, потом опять берешь камень, опять бегаешь. Будем тебя прокачивать. Так как уровни поднимать здесь не на ком, попробуем поднять характеристики. Понял задание? – Так точно. Бегать с камнем для поднятия характеристик. – По-моему, ты резко поумнел. Это радует. Ладно, Цитамол, мы пошли, счастливо тебе здесь оставаться. Береги наши тела, это самая ценная мебель в доме [130] . И я нажал на «логаут». Прода 16 Весь следующий день я провел, просеивая информацию в сетевых библиотеках, лишь изредка заглядывая в игру, чтобы убедиться, что меня пока не отправили на перерождение, а Цит добросовестно качается. Толку, правда, пока никакого не было – все его характеристики оставались теми же самыми. Зато мои исследования продвигалась довольно быстро, и на обеде я попросил наших вечером не разбегаться – похоже, мне будет что им сообщить. Единственное, на что я отвлекся – отправил Цитамола пообщаться со своими «братья по поднятию», мне было любопытно, как они отнесутся к его новому статусу. Результат эксперимента оказался отрицательным – Цита просто игнорировали. Его не трогали, тем более не пытались порубить в капусту, даже не ругали – его игнорировали. Не здоровались, для разговоров не останавливались, на вопросы не отвечали, если он вставал на пути – аккуратно обходили и шли дальше. В общем, муравей, изгнанный из муравейника. Нечто подобное я и предполагал, да и Цитамол особо не расстроился – благо, у него появилась новая стая в лице меня. Он добросовестно выполнил все мои просьбы по установлению контакта, везде потерпел фиаско и спокойно отправился бегать с камнем дальше. А я ближе к вечеру закончил свои исследования, и вот уже, выбравшись из капсул, мы вчетвером собрались в нашей «кухоньке». Андрюшке Митрич запустил видеотрансляцию по телефону – с недавних пор они активно общались и в реале. – Давайте я вам сразу же скажу отгадку, а потом все объясню, хорошо? – предложил я. – Тем более что история довольно долгая, хоть и весьма интересная. – Валяй! – гаркнул Митрич. – ОК. Напомню, загадка звучала следующим образом: «Иди из Молодей туда, куда шел тот, кто висел на хвосте. Вход под тем, кто ударил, прячась и только при том, кого не было». Это же самое задание после расшифровки: «Иди из Молодей на север, вход под воротами и только во время грозы». А теперь – про разгадку. С самого начала было понятно, что в загадке речь идет о каких-то персонажах. Вопрос – каких? Угадать ответ на этот вопрос казалось нереальным, поэтому я даже не пытался это сделать. Однако, когда мы с Сергеевной декламировали гумилевских «Моих читателей» и симоновское «Всю жизнь любил он рисовать войну...», я вдруг вспомнил, как рылся в исторических книгах, пытаясь понять – о ком же идет речь в этих стихотворениях. Нет, конечно, понятно, что художник, любивший рисовать войну и погибший на корабле, наскочившем на мину – это великий Василий Верещагин, но остальные-то не так очевидны. Но главное не в том, главное – исторические персонажи. Как мы все помним, создатель этой локации явно неровно дышит к истории как таковой и древней истории России – в частности. Все эти «боярины» и «вотчинники», «сын боярский Лукажжот», славянский бестиарий и тому подобное. Вот меня и осенило, что троих, упомянутых в загадке, нужно искать среди исторических персонажей допетровской Руси. Проблема в том, что этот период – огромен, в него несколько раз поместится вся российская история от Петра Первого до наших сороковых годов