Матабар III

Глава 62

В тишине они ехали в сторону Бальеро. И с каждым новым осиротевшим поворотом; с каждым новым трясущимся от холода регулировщиком, оставленным позади; мимо притихших улиц, прячущихся от едва ощутимой поступи безлунного мрака; вдоль тротуаров, где люди спешили поскорее вернуться под обманчиво надежные сени их родных домов, стремясь укрыться от грядущего ненастья — они приближались к цели.

А город вокруг… как дворовый кот он ждал. Сам не знал чего именно, но ждал. Все чаще в окнах горел свет не Лей-ламп, а свечей, которые жители доставали из шкатулок и, зажигая, ютились вокруг, вспоминая истории бабок о том, что живой огонь, в час голодной тьмы, может спасти и помочь. Чем ближе полночь, тем зычнее хрустел налет цивилизации, опутавший умы и сердца и людского племени, и Первородных.

Вот только сейчас, когда безжизненными плетьми обвисли Лей-кабели, когда столица постепенно сдавалась неумолимой, решительной поступи холодной, тонущей во тьме ночи — они вспоминали. Вспоминали забытые легенды и истории. Вспоминали обряды и традиции.

Они доставали полученные в наследство обереги и амулеты, над которыми, еще сами будучи детьми, так часто смеялись и потешались. Рядом со свечами, вместе с языческими атрибутами, оказывалось и святое писание Светлоликого. И люди плевать хотели на курьезность такого соседства.

Их терзал страх.

Липкий, вонючий, пахнущий слабостью и стремлением убежать, забиться в самый дальний угол и дождаться утра.

Ардан чувствовал эту вонь. Ощущал, как бредут по тротуарам, исчезая в снежных вихрях, призрачные лапы и пасти ужаса, ищущего свою законную добычу. И, может, если бы юноша потянулся, открыл разум, то услышал бы осколки его имени. Столь же омерзительного, сколь и могущественного.

Арди не стал.

Он сидел на переднем сидении и, раз за разом, листал гримуар, будто надеялся, что это поможет лучше запомнить и без того зазубренные печати. Всего несколько. Две защитные. Две атакующие. Остальные он так и не успел довести до автоматизма.

Да и некогда было.

Милар курил и крепко держал руль. Алиса молча смотрела в окно; сидевшие справа и слева от неё оперативники — Урский с Эрнсоном, порой переглядываясь, тоже хранили тишину.

Как и столица.

Она обволакивала их автомобиль мазутом ночи, окончательно рухнувшей в темную пропасть, попутно сдавливая и сжимая грызущим сталь холодом зимы, укладывая под колесами пустынную, ледяную проезжую часть.

От прежнего бурлеска света и ощущения нескончаемого праздника жизни не осталось и следа.

Они пересекли широкий мост и оказались по ту сторону Ньювы, на острове-районе Бальеро. И если в первый раз перед глазами Арди развернулось зрелище, достойное историй его дедушки, то теперь впереди распростерла объятья замерзшая, черная пустошь.

Дома, изрисованные ледяными узорами, укутанные снежными шарфами, стояли мрачными изваяниям, лишь изредка мерцая робкими огоньками каминов и свечей. На улицах не встретишь ни веселящихся прохожих, ни дорогущих автомобилей; модные рестораны и кафе закрыли двери, бары опустили решетки на окна, а кино и обычные театры и вовсе вывесили объявления о том, что их охраняют частные компании.

Бальеро будто из центра несмолкающего гомона обернулся грузной, неприветливой крепостью.

Свернув на Четырнадцатой улице, они остановились около особо ничем непримечательного, по меркам острова святого Василия и Бальеро, дома. Два этажа, сложенные из красного кирпича с фасадами, украшенными лже-бортиками из белого мрамора; кариатидами, держащими козырьки и парапета на крыше в виде изящных изваяний. Придомовая территория состояла из небольшой лужайки, уснувшей под слоем снега, разрезанного гранитной дорожкой, примыкающей к кованной ограде, около ворот которой и заглушил двигатель Милар.

— Угол четырнадцатой улицы и проспекта Дев, — на манер контролера в трамвае, произнес капитан. — Ваше здоровье, коллеги.

Милар достал из сумки, лежавшей между сиденьями, несколько склянок. Первая, с вязкой, красной жидкостью, пахла жуком древорубом, мухомором и папоротником. Арди с детства знал этот запах. Так пах отвар для ночного зрения.

Во второй склянке плескалось нечто темное, комкующееся и оставляющее разводы на стеклянных стенках. Стоило капитану отвернуть крышку, как изнутри повеяло корой дуба, броненосцем и чем-то мускусным. Состав, который не давал крови слишком быстро вытекать из ран.

Оперативники пригубили точно такие же отвары. Видимо — казенные.

Алиса протянула склянку и Арди тоже. Зеленая жидкость, похожая на травяной сок, с резким, отталкивающим запахом. Сильное обезболивающее. Юноша, морщась, залпом выпил содержимое.

— А вы знали, — с присущим, веселым тоном голоса, подался вперед Дин. — Что проспект Дев называется так потому, что в позапрошлом веке, до запрета проституции, здесь находилась целая улица с борделями.

— Спасибо за ценную информацию, Эрнсон, — процедил вечно недовольный Урский.

— Алиса, — Милар, уже привычно перегнувшись через колени Арди, достал из бардачка дамский револьвер и передал его госпоже. — Стреляй в любого, кто захочет подойти к тебе ближе, чем на несколько метров.

— Хорошо, — кивнула Ровнева.

— Ты только сперва предупреди, что стрелять будешь, — буркнул Урский.

Алиса посмотрела на него так, как Арди не хотел бы, чтобы когда-нибудь посмотрели на него. Он не любил чувствовать себя идиотом.

— Выдвигаемся, — качнул железом Милар и вышел на улицу.

Из-за того, что по всему городу отключились трансформаторы и столица погрузилась во тьму, то окружающий вид чем-то напоминал Ардану родную Алькаду. Такие же вереницы горных пиков, перемежевывающиеся с ледяными пустошами.

Вместо криков зверей — то и дело простреливающие уши визги сирен пожарных, скорой помощи и стражей. Те патрулировали город, потому как в подобный час, когда даже Лей-кабели особо не работали, мародерство становилось неотъемлемой частью быта.

Милар подошел к калитке, чьи прутья, оформленные в виде поднявшегося на задние лапы льва, слегка блестели от наледи. За спиной капитана встали два капрала, а замыкал процессию Ардан. Он держал наготове посох, а гримуар, на всякий случай, открыл на странице с модификацией Ледяной Волны — Ледяной Стеной чтобы при необходимости долго не искать

Пнев протянул затянутую в перчатку ладонь к звонку, но помянул демона и опустил руку.

— Не работает же, — процедил он, после чего коротко кивнул Дину.

— Понял, Кот, — отозвался тот, используя позывной (кажется так это называлось) капитана.

Расстегнув пальто, Дин сделал несколько шагов назад, а затем, будто заправский акробат, разбежался, подпрыгнул и, будучи в воздухе, оттолкнулся от прутьев ограды, кувырнулся над острыми пиками и легко, подгибая колени, приземлился с той стороны.

Арди в недоумении несколько раз моргнул. Эрнсон, без всякого труда, даже не сбив дыхания, перемахнул через почти трехметровый забор и даже этого не заметил. Все с той же, чуть нелепой, жизнерадостной улыбкой, он обнажил один из ножей, рукоятью сбил наледь с засова и открыл калитку.

Может у него еще какой-то отвар имелся? Увеличивающий физические способности. Такие тоже существовали, но действовали всего несколько минут, после чего выпившему требовалась пара дней на восстановление.

— Прошу, — не без гордости позвал он остальных.

Милар молча кивнул, а Урский пренебрежительно фыркнул:

— Позер.

Ардан же по-новому взглянул на беспечного Дина. Одно дело — услышать про то, что тот служил следопытом в Ральских горах, другое — увидеть собственными глазами способности Эрнсона. И, учитывая красноречивые ножи — явно лишь их часть.