Шанс, подаренный Смертью

Новое пробуждение было не столь болезненным, скорее ленивым, отстраненным. Ещё не открывая глаз, Гарри почувствовал чьё-то присутствие — кто-то сидел рядом с ним, крепко обняв его свободную от капельницы руку. Обнимал, целовал, прижимал к щеке и плакал, что-то бессвязно бормоча. Гарри прислушался.

— Тоби. О, Тоби! Не пугай меня так! Я жить без тебя не могу… Тоби, родной, ты же вернешься ко мне? И прости, что обманывала, прости за то, что не сказала правду сразу… Ты из-за этого напился, что узнал обо мне, да? Ну прости меня…

Ну, судя по всему, канонический Тоби жену не простил, начал гнобить и обижать её за то, что она оказалась ведьмой. Хотя… Он когда умер на самом деле? Не сейчас же?.. Это что же получается, Гарри незаконно занял тело Тобиаса? Не значит ли это, что ему пора убираться прочь, чтобы вернуть владельцу законное вместилище? Думая об этом, Гарри невольно прислушался к себе, ожидая, не начнется ли обратное замещение. Время шло и тикало, жужжала где-то зимняя муха, уцелевшая в тепле больницы, плакала-причитала Эйлин, осыпая руку беспамятного мужа слезами и поцелуями, и ничего не происходило. Никакого обратного замещения: ни возврата Тобиаса в себя, ни переселения души Гарри куда-либо еще…

Осталось только одно: смириться со своим положением и открыть глаза. Что Гарри и сделал — вздохнул и разомкнул тяжелые веки. Глаза Эйлин были совсем близко, антрацитово-черные, огромные, ищущие, они смотрели, казалось, в самую душу, причем так пристально и цепко, что Гарри стало несколько не по себе. А ну как и правда в душу смотрит, возьмет, да и увидит, что душа-то чужая, не её родного Тобиаса!..

Но это длилось всего один миг: пытливый взгляд смягчился, потеплел, а сама Эйлин произнесла с виноватой ноткой в голосе:

— Прости, пожалуйста, всё забываю, что ты не выносишь моего колдовского прямого взгляда… Солнышко моё, ну как ты, как ты себя чувствуешь? — спросила и тут же склонилась к лицу с поцелуями, жадно, страстно, словно изголодавшаяся.

Не помня, как реагировал Тоби, Гарри постарался не шевелиться, лежал спокойно и стойко сносил нежданное проявление любви, изо всех сил напоминая себе, что женщина как раз целует своего законного мужа. Память тела, видимо, умерла вместе с душой Тобиаса. Или нет? Рука Гарри сама собой поднялась и легла на спину супруги, а губы начали отвечать поцелуям.

— О, Тоби! — Эйлин облегченно разрыдалась. — Ты всё-таки простил меня?! Ты принял моё происхождение?!

— Ну… — промямлил Гарри, не имея ни малейшего понятия о том, как держаться и вести себя. К счастью, на помощь пришел врач, заговоривший за спиной у Эйлин:

— Ваш муж перенес клиническую смерть, миссис Снейп. После такого путешествия люди обычно пересматривают свои жизненные позиции и кардинально меняют взгляды. Кроме того была выявлена частичная амнезия: ваш муж не помнит своего имени, но вспомнил, как зовут жену.

— О, правда? — Эйлин любящими глазами согрела лицо супруга и провела ладонью по щеке. — Бедный мой…

От её взгляда, теплоты, любви и ласковой нежности внутри у Гарри всё так и всколыхнулось ответной благодарностью. Стали совсем неважны те вопросы, кои он задавал себе в прошлом: каким непостижимым образом встретились столь непохожие личности, смогли познакомиться и, главное, сойтись в браке, ведь сейчас было очевидно только одно — Эйлин Принц трепетно любила своего мужа-маггла. Кстати, если сослаться на амнезию… Только очень-очень осторожно.

— Где ребёнок? — сипло спросил Гарри.

— Он под присмотром моего друга Тома, — поспешно ответила Эйлин. — Он первый, кто пришел мне в голову, и как настоящий друг сразу вызвался помочь, когда я позвонила ему с ворохом своих проблем.

— Том? — наморщил лоб Гарри.

— Ох, дорогой!.. — Эйлин со слезами на глазах провела ладонью по щеке мужа. — Родной мой, ты обязательно поправишься! А Том… Ну, мы с детства дружим, ещё со школы. Ты его видел на дне рождения Брайса, помнишь, мы в прошлом году ездили в Литтл Хэнглтон?

— Фрэнка помню, — на всякий случай «припомнил» Гарри, при этом стараясь удержать рвущееся наружу изумление.

— О, дорогой! — обрадованная Эйлин чмокнула Гарри в губы. — Ты же всё вспомнишь, мой хороший!..

Гарри незаметно перевел дух. Интересно, куда он всё-таки попал? Или он просто чего-то не знает о родителях Северуса Снейпа? Скорей всего, это так…

— Как мы с тобой познакомились? — очень робко и неуверенно взглянул он на «жену». На сей раз Эйлин не стала расстраиваться, поняла уже, что имеет дело с реальной амнезией — вспомнил же муж ребёнка и садовника! Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что позади не маячит никакой врач, Эйлин вполголоса принялась рассказывать:

— Мы встретились на карнавале в Ноттинг Хилле, я пришла туда с Томом, он вырос среди магглов и поэтому чтил всенародные людские праздники… — помедлив, она пояснила для справки: — Карнавал в Ноттинг-Хилле, это район в западной части Лондона, — одно из важнейших и крупнейших уличных шествий в Европе. Все англичане и приезжие туристы стекаются в Лондон в конце августа, чтобы своими глазами увидеть карнавальные платформы, полюбоваться людьми в красочных костюмах, послушать звуки сальсы и попробовать разные блюда с уличных лотков. Ты был там такой красивый, высокий, статный, просто мечта всех девчонок! Мое сердце прямо чуть не остановилось, как только я увидела тебя! А когда ты несколько раз победил на аттракционе с молотом, кажется, он называется «силомер», и отдал призы всем девчонкам, я поняла, что хочу быть только с тобой. Ты мне понравился, Тоби, сразу, безусловно, и я оставила свой мир, чтобы пойти за тобой…

Вот так, просто и безыскусно. Да и много ли красивых мужчин видела чистокровная ведьма, живущая замкнуто в отцовском мэноре, спрятанном от большого мира?.. Вздохнув, Гарри провел широкой пятерней по волосам, в очередной раз замечая строгую стрижку — красавец он, значит? И хорош же он был, когда орал на съежившуюся женщину в самом плохом воспоминании Северуса Снейпа… Вернее, будет, поправился Гарри, поморщившись.

— Ты устал? — заволновалась Эйлин, заметив его жест и гримасу.

— Нет-нет, — заверил её Гарри. — Голова трещит. А так просто домой хочется… — посмотрел в бледное лицо Эйлин и насторожился: — Ты когда родила?

— Две недели назад, — виновато съежилась Эйлин. — Прости, он маленький и ещё не научился спать всю ночь. Но я обещаю, он больше не будет тебе мешать, ведь теперь ты знаешь про магию, и я поставлю заглушку. Правда!

— Глупая. Не надо ничего ставить. — Гарри рукой привлек к себе женщину, с отвращением думая о том, что он, видимо, поколачивал её за чересчур шумного младенца. Гер-р-рой, бля… Эйлин воспользовалась этой близостью — быстренько обцеловала его щеку, нос и губы. Как будто ухватила случайную оказию.

Заметив паузу в разговоре, подошел врач, и Эйлин спросила у него, когда отпустят мужа домой, на что эскулап заметил:

— Когда полностью окрепнет и вернет себе нормальную координацию движений. Клиническая смерть всё же неизведанная территория, и не хотелось бы иметь какие-либо неприятные последствия.

Прислушавшись к себе, Гарри был вынужден признать, что ещё очень слаб и не до конца «вжился» в это тело, чтоб начать управлять им как своим. Так Эйлин долго не могла от него отодраться, вроде и попрощалась, и погладила, и поцеловала сколько-то раз, и до двери палаты успела дойти, но тут же бежала обратно и снова полчаса прощалась-целовалась-ласкалась. Наконец допрощалась до того, что расплакалась, и убежала, чтоб не расстраивать мужа своими слезами.

Гарри провожал её с огромным комком в горле — дурак ты, Тобиас, у тебя такая преданная жена, а ты её не ценил!.. До чего же горько было видеть, как ежится сильная красивая женщина, которая, на минуточку, является потомственной ведьмой, способной скрутить в бараний рог самого дурного смутьяна одним движением пальцев! Н-да, странная штука любовь, если такая гордая красавица угодливо прогибается под кулаком мужа-тирана, забитая и покорная, ради него. Что ж, если он останется в этом теле, то приложит все силы для того, чтобы маленький Северус никогда в жизни не услышал от отца грубого слова.