Страница 2 из 10
— И не месяцев даже, а две-три недели.
— Аджу, а что ты вообще знаешь о леопардах?
— Н-ну-у-у, глаза, например, открываются на шестой день, молочные зубы прорезываются через двадцать дней, полный набор появляется в сорок-сорок два дня, а постоянные зубы — в годовалом возрасте, а вот мясо начинают есть на шестой неделе от роду…
— А когда перестают сосать?
— В три месяца.
— Это кошмар, Аджу! А размеры?
— В среднем семь футов…
— Это ужас какой-то! Не пугай меня, бедную, в тебе-то шесть футов и два дюйма!
— Так я ж в высоту, а багиры — в длину…
— А… а высота?..
— Успокойся, Халимушка, фута три-четыре, чуть пониже ослика…
— Успокойся? Это я — успокойся? Да это просто марвари какая-то! Ещё один вопрос, главный... Зачем ты её принес?
— У неё мать погибла, понимаешь, удав напал на логово и, похоже, успел проглотить детенышей, прежде чем мать вернулась, а эта малышка как-то спаслась, может, сумела убежать, пока удав остальных кушал. И еще, Халима, ты не волнуйся, мы багиру не навсегда оставим, так, вырастим и отпустим на волю, согласна?
— Да! А то боюсь, как же её мясом кормить-то, это ж козу для неё забивать, что ли? И как-то её надо называть…
— А просто! Багирой.
Следующие три дня прошли для меня, как в тумане, я плохо себя чувствовала, капризничала, постоянно чего-то просила, и Халима не выдержала, стала жаловаться на меня:
— Аджу! Я больше не могу, Багира просит есть каждые два часа, я устала.
Тот задумался, потом кивнул каким-то своим мыслям, забрал меня у жены и понес во двор, там крикнул:
— Акбар, привяжи Куну!
Из дома вылетела Халима, бросилась к ногам мужа и запричитала:
— Не надо, Аджу! Прошу тебя, не надо! Собака съест Багиру, я больше не буду жаловаться, отдай её мне, отдай!
Аджу поспешно поднял жену на ноги и строго сказал:
— Ай, жена, как плохо ты о муже думаешь! Разве я сказал, что хочу скормить Багиру Куне? Нет, жена! Я сказал — привязать Куну.
— Ай, верно... Но что же ты собираешься делать, Аджу, дорогой?
Я висела на руках Аджу и с интересом наблюдала за ними, как же они интересно общаются! Энергично кивают и мотают головами, всплескивают ладонями и машут руками.
— Смотри, Халима, смотри и учись.
С этими словами Аджу зашел в сарайчик, отодвинул в сторону пищавших щенков, взял пахнущую псиной подстилку и тщательно обтер ею меня, потом собрал щенят в кучу и положил меня к ним, после чего он с женой покинул сарайчик, оставив нас одних.
Спустя какое-то время к нам влетела Куна, симпатичная светло-жёлтая лаечка, бросилась к логову и торопливо обнюхала щенков и меня, тихо бормоча:
— Не понимаю… Вроде не мой щенок, но пахнет, как мой… Ты кто? У меня точно нет такой дочки.
А я почуяла молоко и потянулась к животу собаки.
Куна поняла, сгребла к себе своих щенят и легла на бок. Щенки, попискивая, завозились и стали сосать, я протиснулась между ними и тоже зачмокала, помогая себе лапками.
Куна заёрзала и проворчала:
— Ну когти-то убери, дочка!
***
Мне сразу стало легче, молоко моей приемной мамы оказалось лучше козьего, которым меня кормила Халима, от него не болел живот, и я перестала капризничать. Мое настроение тоже стало лучше, я повеселела и приободрилась. И стала обращать внимание на окружающие меня предметы, а в сарайчике было столько интересного!
И как только я оправилась, то принялась обследовать новую территорию, запоздало пожалев, что не успела осмотреть то, первое, большое логово.
Так вот, в сарайчике… многим вещам я просто не знала названия, а некоторые просто не понимала, вот, например, вот это что? Длинная палка, на конце плоский кусок твердого и острого… ммм… Без понятия! Но пахнет вкусно, землей и навозом. А вот это? На четырех круглых лапах с тонкой длинной шеей? Этот большой предмет я облазила вдоль и поперек и нашла, что в нём будет удобно спать. Но это потом, а пока надо посмотреть, что вот это такое… Высоко… Но я вполне могу забраться по деревянной стене, что я и сделала. Залезла на балку и обнюхала висящие под крышей ремни. А вот спуститься я уже не смогла. Сначала сидела на балке и думала, потом попробовала спрыгнуть, но испугалась, слишком высоко. Опять подумала и робко позвала маму, сначала тихо, потом громче.
Прибежала Куна, суетливо пошныряла по углам, а потом догадалась поднять голову вверх, увидела меня и испуганно взвизгнула. Попрыгала под балкой, пытаясь достать меня, не допрыгнула, что-то гавкнула мне и убежала.
Я осталась лежать на месте, крепко вцепившись в балку всеми коготками передних лап. Спустя какое-то время вбежала Куна, за ней торопливо вошел Аджу, остановился, постоял, моргая и привыкая к полумраку, и посмотрел на собаку. Та заполошно тявкала, глядя на меня снизу вверх, Аджу подошел, поднял руки и осторожно погладил меня. Сарайчик был низенький для человека, и ему приходилось нагибать голову, чтобы не стукнуться о балку.
Он снял меня и опустил на пол, присел на корточки, Куна тут же стала лизать меня и хозяина.
Щенята Куны мне пока были неинтересны, слепые и глупые, только и знают, что кушать и спать. Я же считала своим долгом все обнюхать и осмотреть, ну и, разумеется, залезть куда только можно, любая щель и дыра так и звали, манили меня: "Посмотри, что там!" Я лезла и застревала, конечно…
Один раз вышла со двора и спустилась к кухне, меня интересовала одна труба, из которой так интересно и заманчиво пахло, что просто… ну не пройти мимо. Сначала было терпимо, я пролезла, а потом… за поворотом застряла, голова застряла, ни туда ни сюда. Сперва полежала, озадаченно размышляя: что бы это значило? Потом задергалась, пытаясь высвободить голову, не вышло. Запищала, зовя на помощь. Но её на этот раз почему-то долго не было, время шло, шея затекла, заболела голова, сдавленная трубой, запах, такой манящий сперва, стал нестерпимо вонючим и смрадным, он лез в горло, безжалостно драл ноздри и глаза, потекли сопли и слёзы, а ещё была темнота, та самая, уютная и мирная тьма, сейчас же она внушала страх, вонючая, жуткая тьма…
Помогите… Вытащите меня, прошу, помогите…
А ведь моя сестра точно так же исчезла, труба, конечно, не удав, но что-то оно все это мне не нравится…
Спасите!!! Помогите!..
Я не знаю, сколько времени проторчала в трубе, возможно, что какое-то время я была без сознания, потому что из забытья меня вывел тычок палкой в зад. Или не палкой, не знаю…
Потом раздался визг. Визжало пространство, визжала тьма, визжала труба. Этот визг пробрал меня насквозь, до последнего волоска. Мое тело завибрировало, диссонируя с визгом, ушам стало больно, почему-то заныли зубы… Мое сердечко затрепыхалось где-то в горле, стало так страшно. Сверху, перед моим носом, появился узкий лучик света, и ко мне хлынул свежий воздух и запах жженого металла, этот запах я теперь никогда не забуду…
Вслед за лучиком показался зубчатый край пилы, это из-за неё всё и визжало.
Меня спасли, мокрую, в слезах и соплях, перемазанную нечистотами. Разумеется, вслед за спасением последовала ванна. Вернее, корыто с водой, но, по сути, то же самое, меня долго отмывали, я же изо все сил стремилась вырваться и сбежать от мокрой воды.
Но меня крепко держали три пары рук, ой, ну, может, хватит? Отпустите меня уже, с меня довольно приключений на сегодня! Мррря-я-яу-у-у!
— Сиди тихо, Багира, сама виновата! Зачем в дренажную канаву полезла, глупая кошка?
— Ой, Аджу, за трубу платить придется, эта Багира уже дорого нам стоит.