Хогвартский комиссар

Глава 19. Древний союз

Весна, принесшая столько судьбоносных перемен, постепенно набиралась сил, всё больше отвоевывая прав у зимы. Таяли снега, обнажая бурую землю. Жарче и теплее наливалось солнце, щедро проливая на поверхность земли ценный ультрафиолет, почуяв который, просыпались и набирались мощи растения.

Всё это происходило буквально на глазах. С каждым днем всё теплее и теплее, всё зеленее и зеленее. И если март был ещё скован льдами, то апрель обрадовал капелью и цветением. На деревьях и кустарниках набухли и раскрылись почки, а затем вылезли первые молодые листики, клейкие, пахучие, нежно-зеленые. Весенние дни, однако, так же щедро поливались дождями, а дождь, как и туман, постоялец номер один в Англии. Вечен и обычен, как песок в Сахаре.

Так что студенты хоть и радовались потеплению, выходить из замка не спешили. Глупо выходить, когда на улице целыми днями моросит и капает. Но не собаки. Их шубы всегда на них, а помокнуть под дождем им только в радость. Вот и заныривал Рекс с лохматой бандой в утренний туман на рассвете. Набегавшись до дрожи в конечностях и нанюхавшись свежих изумительных ароматов, мокрые псы вваливались в холл и, встряхнувшись, неслись к тарелкам с завтраком. Проглотив порции и вылизав миски, псы бежали в Большой зал. Проверив своих хозяев и удостоверившись в их благополучии, лохматая банда усвистывала обратно в поля, ибо нечего было делать в школе. Дети после завтрака разойдутся по классам на уроки, а псам-то что? Правильно — поля-раздолье. Ветер в нос и грунт под лапы.

Причем Рекс даже в разгуле старался исполнять обязанности инспектора. Пробежаться к теплицам и проверить уроки мадам Стебль с тем или иным курсом, прошвырнуться на поляну к сараям, где профессор Кеттлберн тоже проводил урок на воздухе, знакомя ребят с тем-то и тем-то. Также Рекс наведывался и на поле для квиддича, где с интересом наблюдал за тренировками, на которых Вуд до изнеможения гонял команду. Тут на него обычно нападал стих — ноги обретали самостоятельность, голова отключалась, на смену ей врубался инстинкт, и пёс начинал оголтелую погоню за летунами. Остальные собаки — аналогично. Летающая метла оказалась куда круче велосипеда и летящего мячика.

Кстати, мячи! Их же тут целые стаи!!! Помимо квоффла и бладжеров, в разных направлениях летали специально зачарованные мячики для гольфа — их пользовали вместо дорогих снитчей. Так что сами понимаете, как шалели пёсики, видя сразу столько хаотично летающих туда-сюда мячей. Да у них головы просто отрубались напрочь! А метлы, метлы!!! Надо их облаять и догнать, догнать, догнать, догна-а-ать! Никто же не удивляется тому, отчего собака срывается в погоню за велосипедистом, понятно же, что у собачек инстинктивно включается закон — ловить то, что убегает.

Строгая тренировка Вуда превращалась в балаган, когда на поле для квиддича влетала ошалелая стая собак и начинала беспорядочную погоню за летунами и мячами. Ребята, собственно, не протестовали, с появлением собак тренировка становилась веселее, прямо игрой, да что там — соревнованием! Было так весело обогнать пса и выхватить мячик у него прямо из-под носа, увернуться от раззявленной пасти и потрепать лохматого дуралея по мягким ушкам. А столько эстетики появлялось при этом! Было по-настоящему здорово смотреть на гибкие собачьи тела, игру их мышц, поражаться их ловкости и стремительности, скорости, прыгучести…

Что интересно, во время матчей те же псы степенно сидели в зрительских ложах со своими хозяевами и спокойно наблюдали за игрой, не делая никаких попыток сорваться в погоню. По всему выходило, что псы понимают разницу между серьезной игрой и простыми, ни к чему не обязывающими тренировками.

А с апреля, точнее, с двадцать четвертого числа у Рекса появилась новая обязанность — проведывать дракончика, которого из оранжереи переселили в крытый загон в палисадничке у домика Хагрида. Мелкая сперва, она, впрочем, быстро набрала вес и приличные размеры. Росла, как на дрожжах, циничная и вредная. Её вредность выражалась в склочном характере, известно же, что самки злее самцов, вот и наша драконичка вскоре начала проявлять драконовские манеры. Имя ей подобрали случайно — в разговоре на итоговом педсобрании.

— Эх, хороший год у нас выдался!.. — элегически вздохнула Помона Стебль.

— И не говори… — масляно поддакнул Хагрид. — Замок новый, директор классный, дракон свой собственный завелся. Просто рай королевский…

— К слову, о королях, — раздумчиво вставил Филч. — Окружение у нас и впрямь царское: маркизы, бароны, комиссары…

— Это вы к чему, Аргус? — лениво приоткрыл один глаз Северус, растекшийся в кресле.

— К тому, не пора ли в наших краях объявиться герцогине? — хитро прищурился Филч.

— И кому достанется такая роль? — с интересом посмотрели на Филча все коллеги.

— Девочке нашей, чешуйчатой. Дракончику.

— Герцогиня? А не слишком ли помпезно? — усомнились некоторые. Северус добавил:

— Как бы она и впрямь не возомнила себя герцогиней. Дойдет до неё однажды, и ка-а-ак загордится…

— А пусть гордится. Она герцогиня — ей можно! — упрямо тряхнул брылами Филч.

— Это имя случайно не из вашей любимой книги? — подозрительно уставились на Филча коллеги.

— Нет-нет! — клятвенно заверил тот. — Говорю же — окружение у нас сплошь из титулованных особ. Так почему бы и дракону не стать герцогом… в смысле, герцогиней?

— Вредная же… — несогласно буркнула Помона. — А загордится — ещё хуже станет.

— Ну почему вредная? — кинулся защищать любимую «дочку» Хагрид. — Нормальная девчонка! С обычными девчоночьими закидонами, ну подумаешь, щука ей не нравится… А может, ей цвет рыбьей чешуи не понравился, вот и взбрыкнула?

А дракончик и вправду брыкался. Вернее, взбрыкивал периодически, когда исследовал территорию окрест гнезда, все его поползновения в сторону леса и замка строго пресекались наблюдателями. Стоило ей подойти поближе к опушке или зданию, как её перехватывали и возвращали в загон. От этих запретов девочка злилась и бесилась, рычала и кусалась, топала ногами и ругалась, а потом снова пыталась удрать в лес или к замку…

Рекс честно пытался понять, чего она хочет, но язык рептилий и так-то запредельный для млекопитающих, чего уж о драконьем говорить? Так что рычи не рычи, а собакам невдомек, зачем девчонка в замок рвется… может, хочет всё обнюхать-обследовать, а может, желает всё там поломать, поди разбери. Да и страшноватая зверушка всё-таки, так и кажется, что она вот-вот воспламенится: из ноздрей временами дым валит, из пасти огоньки высверкивают, а в придачу ко всему ещё и креозотом пахнет. Так что ну её, крокодилу невнятную… У крокодила, кстати, тоже не понятно, чего у него на морде написано: не то погреться на солнышке желает, не то подзакусить тобой…

А май тем временем закончился — раззеленился окончательно да и сгинул, уступив все права лету. С июнем пришли жара и экзамены. Правда, с итальянским английское лето не сравнить, лето в Британии было всё же щадящим, более прохладным, чем за Гринвичем. Благодаря туманам и дождям, закрывающим собой солнце, здесь царила средняя температура, весьма умеренная и какая-то сконцентрированная — ни холодно, ни жарко. Но англичанам же не с чем сравнивать, так что июнь по их меркам выдался очень теплым, тогда как россиянину погода покажется прохладной. Рексу она была в самый раз — очень комфортной.

На уроках Гарри всё-таки перетрудился — заработал гипервентиляцию легких, отчего у него в глазах потемнело, и он грохнулся в обморок от кислородного голодания. Случилось это на Трансфигурации, что довело Минерву до трясучки. Содрав с перепугу несколько баллов, она сообразила послать Патронуса мадам Помфри. Прибежала та с Филчем, который, как директор, получил втык от Хогвартса и был срочно послан в класс Трансфигурации. Наорав сгоряча на Минерву, Аргус подхватил на руки Поттера и понес прочь, спеша за целительницей. Так пацан, очнувшись, схватился за учебник географии, который обнаружил тут же, на прикроватной тумбочке. Поппи увидела, запричитала и попыталась отобрать, но Гарри отчаянно завопил, что ему нужна география, иначе он не сдаст государственный экзамен, услышав оное, Помфри убежала в кабинет — пить валерьянку. Ей лично давно была известна истина — каждый сходит с ума по-своему. Так что эта экзаменационная лихорадка вовсе не стала для неё дивом.