Я (не) буду твоей

«Беги! Спрячься!— вопит внутренний голос, а я будто бы ничего не слышу. Словно смотрю на всё это со стороны: как ноги шагают вперёд, как руки судорожно шарят по карману, вынимая очки для чтения, и как я, прячась за толстой оправой, пытаюсь скрыть своё лицо. Бессмысленно, глупо, но это всё, на что способен мой испуганный мозг.

Мне абсолютно не хочется, чтобы этот человек узнал меня. Не сейчас.

— Динара! — Ринат заметил меня и, слегка удивился моему виду в очках.— Вот ты где! — Он протянул руку, жестом приглашая меня подойти ближе. — Динара — наш переводчик, — объявил он на английском, обращаясь к Дамиру и стоящему рядом иностранцу. — Познакомься, это Дамир Аскарович Халид и Пол Винтер, его партнер и заместитель, — уже по-русски добавил он, повернувшись ко мне.

Стою и не могу выдавить из себя ни слова, словно язык вдруг стал деревянным. Со стороны, наверное, это выглядит так, будто я забыла элементарные правила приличия, не могу даже поздороваться. Встретившись взглядом с Дамиром, я вижу его приветливую, уверенную улыбку, и это вызывает во мне новую волну раздражения. Его спокойствие, его лёгкость, будто мы совсем не знакомы и никогда не сталкивались. Неужели не узнает?

— Динара, очень приятно познакомиться, — произносит он на идеальном английском, и его голос звучит так же тепло, как его улыбка. Он протягивает руку, и я чувствую, как внутри меня всё сжимается. Ещё одна секунда — и я потеряю самообладание.

Но моя рука, как и ноги, оказывается предательницей, и тоже тянется к нему. Дотрагиваюсь до его пальцев, и в тот же миг меня словно ударяет разрядом. Маленькая искра вспыхивает между нами, сопровождаемая характерным щелчком. Я вздрагиваю, отдёргиваю руку, но в следующую секунду чувствую, как тёплая ладонь всё же хватает мою и сжимает её.

— Ого! Да вы просто шокер, — пошутил он на русском, вызвав смех у всех присутствующих, даже у Пола, который уловил смысл по одному только слову «шокер».

Всё внутри меня кипит — это волнение, злость и даже ненависть, всплывшая на поверхность из глубин, которые я давно пыталась забыть. Собираю всю свою волю, чтобы не сорваться и не позволить этим эмоциям овладеть мною. Высвобождаю руку и делаю шаг назад, поправляя очки, стараясь сохранить остатки самообладания. Затем, протягивая руку Полу, выдавливаю, наконец, приветствие на английском:

— Здравствуйте, рада знакомству, — от волнения мой голос звучит слегка хрипло. Пол аккуратно берет руку и галантно целует её, вызвав новое шутливое замечание со стороны главного.

— Я что-то не заметил, чтобы ты сегодня со всеми девушками так здоровался, — говорит он с улыбкой.

Разумеется, его поняли только Пол, я и Ринат. Остальные, судя по всему, английским не владеют, включая Раису.

— Ну не от всех же можно так зарядиться, — смеясь, отвечает Пол.

По выражению лица Рината я понимаю, что эти шутки ему явно не по душе. Улыбка на его лице кажется натянутой, а взгляд холодеет. После того, как он представил меня остальным двум господам из акимата, Ринат демонстративно кладет руку мне на талию и притягивает к себе.

— Динара — моя невеста, — заявляет он с подчеркнутой уверенностью. — Bride! — добавляет он для тех, кто не понял.

Пол, как и положено американцу, широко улыбнулся и принялся искренне поздравлять нас. За ним последовали и остальные, даже Раиса, которая в одно мгновение из грозной мегеры превратилась в само очарование. Но меня волновало лишь одно: узнал ли меня Дамир. Судя по его спокойному и невозмутимому выражению лица, казалось, что нет. Но что, если он притворяется? Что, если он с самого начала знал, что я здесь работаю, и специально провернул всю эту операцию по созданию СП, чтобы прийти и снова начать мстить мне?

Новая волна тревоги накрывает меня, подступая к горлу, но я заставляю себя взять под контроль эти чувства. Внутренне собираю все силы: моральные, духовные, физические — и снова натягиваю на лицо улыбку. Она кажется мне чужой, но я должна держать себя в руках.

Между Дамиром и представителями акимата завязался деловой разговор и поймав на себе вопросительный взгляд Пола, я начала переводить.

— А у вас британский акцент, — заметил Пол.

— Я… в наших школах и университетах преподают британский английский, — ответила я, скрыв, что 8 лет училась в Лондоне. Об этом даже Ринат не знал. Я никогда ему не говорила. Все, что было со мной до 16 лет, оставалось запретной темой, а Ринат полагал, что из-за смерти родителей я не люблю вспоминать детство, и никогда не заводил разговоры об этом.

Время от времени Дамир обращался ко мне за помощью подобрать нужное слово. Видимо, за годы жизни в Америке он начал забывать русский и теперь с трудом находил нужные выражения. Каждый раз, выручая его, я чувствовала неловкость от его искренней благодарности и высокой оценки моих знаний. Мне казалось, будто в этих обращениях он ищет повод заговорить со мной, улавливая малейшие перемены в моем голосе и выражении лица. Наблюдает за мной?

Вечер проходил в непринужденной обстановке. Новые начальники вели себя с сотрудниками компании просто, без всякого пафоса и строгой субординации, что привело последних в культурный шок и вызвало довольство. Прежнее местное руководство не отличалось такой доступностью и легкостью в общении. Ощущение комфорта и непринужденности способствовало шуточным высказываниям и обсуждению тем, далёких от рабочих вопросов. Практически все молодые сотрудники в той или иной степени владели английским и свободно беседовали с Полом. Девушки из бухгалтерии, не имея доступа к самому главному начальнику, возле которого постоянно находилась Раиса Сембаевна, сверля убийственным взглядом всех, кто осмеливался подойти и заговорить с ним, принялись очаровывать его заместителя.

Я тоже немного успокоилась, хотя напряжение снова накатывало каждый раз, когда взгляд падал на Дамира. Было ясно, что в этой компании я больше не смогу работать, и если бы не нужная мне подпись, то уже давно сбежала бы с этого банкета. Но желание и нетерпение заполучить заветную подпись оказываются сильнее всех моих страхов и ненависти.

Дождавшись удобного момента, когда Ринат увлекся бурным обсуждением с представителями акимата, Пол полностью растворился во внимании бухгалтеров, а Раиса Сембаевна, как никак кстати, отправилась на «срочное совещание» в кабинет с табличкой «Ж» на двери, я подошла к Дамиру, который стоял немного в стороне, разговаривая по телефону. Поняв, что я хочу с ним о чем-то поговорить, он сразу же завершил разговор со словами: «я перезвоню, дорогая».

— Слушаю вас, Динара, — любезно сказал он.

— Дамир Аскарович, не могли бы вы уделить мне минутку? — дрожащим голосом спросила я, указывая взглядом в сторону оранжереи.

— Разумеется, — заинтригованно ответил он и направился в указанное место. — Для вас, Динара, не то что минутки, всей жизни не жалко. — Это неоднозначное заявление, хоть и сказанное в шутку, звучало как флирт. Он что, заигрывает со мной?

Как только мы скрылись из виду остальных, я сняла очки и посмотрела ему в глаза.

— Вы меня узнаете? — спросила я.

По его удивленному и вопросительному взгляду было понятно, что он не узнал меня и не пришёл в эту компанию, чтобы мстить. Не скажу, что я сильно изменилась, просто научилась делать макияж. Очень хочется в свои 24 выглядеть на 24. Но без косметики я вновь превращаюсь в 16-летнего подростка. Невысокий рост, худощавое телосложение и моложавость, унаследованные от бабушки, никак не позволяют мне выйти из этого образа. На работе спасают каблуки, строгая форма и умело наложенный мейкап.

— Мы знакомы? — с удивлением спросил он, ещё шире растягивая свою заинтересованную улыбку.