Страница 39 из 72
Адмирал хмуро рассматривал сидевшего перед ним человека. Постепенно шок проходил, побеждал разум. После переворота в Киеве он, как никто, знал настроение своих. Для адмирала, воспитанника старой школы, понятие Родины было священно. Родина принимала их в свои объятия.
******************************************************************
С десяток пограничных катеров СБУ, прорвавшись сквозь оцепление, выходили из бухты. Русский сторожевой катер сопровождал их бегство своими орудиями в ожидании команды. Капитану крейсера в бинокль хорошо были видны развевающиеся над маломерками украинские флаги. Злости не было. Решимость и ожидание команды «Потопить нарушителя».
Катера уходили за горизонт. Команды не было. Капитан нервничал в ожидании команды. От раздавшегося звонка он вздрогнул, поднял трубку телефона. Недоумение и разочарование на лице.
— Отставить огонь, пусть уходят, — услышал капитан крейсера властный голос адмирала флота, — такое решение приняли наверху.
И через минуту:
— Флот перешел на нашу сторону.
Пограничные катера СБУ уходили в нейтральные воды по направлению к Одессе, а на украинских кораблях, базирующихся в севастопольских бухтах, поднимались русские стяги.
******************************************************************
Все становилось на свои места. Группы парламентеров, рискуя жизнью, носились от части к части по всему полуострову.
В эти дни они не думали о себе, о подстерегающей их опасности. Необходимо было спешить, выиграть время и победить, не допустив кровопролития. Победить не на поле брани, победить интеллектуально, и оружием в этих поединках должно выступить слово, убеждающее любого командира в их правом деле.
Нужно было успеть, пока время работало на нас. Теперь «Шелест» понимал, какое задание получил «Тринадцатый».
******************************************************************
С каждым днем украинский гарнизон на полуострове уменьшался, буквально тая на глазах. Роковую роль в этой истории, о чем автор выше говорил, сыграла коррупция. Назначение в воинские формирования военнослужащих из числа местного населения послужило трагедией для украинских подразделений.
Стоящие возле КПП жены и плачущие дети, психологическое влияние близких сыграли свою роль. Их мужья, отцы, оставив оружие, отказались проливать кровь, уходя домой. Кто-то из них переходил во вновь сформированную армию.
К середине марта в воинских частях украинского гарнизона оставалось чуть более четырех тысяч человек. Заняв оборону внутри воинских частей, эти люди ждали помощи из материка, надеясь на НАТО. А перед воротами продолжали стоять женщины и дети. Теперь это были близкие тех, кто не сдавался, оставшись по ту сторону. Их расчет был прост. Прикрывшись близкими, они оттягивали штурм в надежде выиграть время.
Молчание командиров одних воинских частей и нерешимость других. Призыв парламентеров к колеблющимся командирам покинуть части со знаменами и со стрелковым оружием, не потеряв при этом лицо, ничего не дал.
— Мужики, вы же военные, сами понимаете, мы присягу давали, уйти не можем, это капитуляция, это позор.
Для оставшихся офицеров это действительно было неприемлемо. Будучи с Западной Украины, они понимали, чем дома для них закончится сдача части. Немногочисленные восемнадцатилетние призывники с ужасом смотрели на ворота. Убеждение о волеизъявлении народа и о будущем референдуме ни к чему не привели.
«Вот после референдума, если народ примет решение и будет все законно…»
Все понимали: военные тянут время. Время шло, а чуда не было. На одном из совещаний «Феникс», слушая о безвыходной ситуации, сгоряча выругался:
— Черт с ними, пусть сидят, — и принял нестандартное решение. — Заблокируйте все воинские части, отказавшиеся перейти на нашу сторону. Дороги, подъездные пути перекрыть бетонными блоками, задействуйте тракторы и другой автотранспорт, вокруг частей выкопать глубокие траншеи, и чтобы ни одна мышь ни туда, ни оттуда не проскочила.
С этой минуты судьба тех, кто не перешел на сторону новой власти полуострова, была предрешена.
— 6 —
Прошла неделя, вторая, время шло, но ничего кардинально не менялось. Несение службы, смена нарядов, взаимодействие ополчения с милицией и «вежливыми людьми». В общем, шла обычная рутина, называемая обеспечением безопасности.
Однажды спокойствие и ритм аэропорта нарушили невесть откуда появившиеся машины. Легковые, грузовые с полевыми кухнями на прицепе автомобили заполонили площадь, выстроившись ровными рядами. Выйдя из штаба, «Шелест» с удивлением смотрел на выходящих из машин мужиков. На головах замысловатые кубанки, одежда типа милитари, сумки, баулы.
«Казаки, — пронеслось в голове у «Шелеста». — Откуда?»
Не обращая на ополченцев внимания, казаки выгружали свои вещи, отсоединяли от машин полевые кухни, устанавливая их с тыльной стороны территории местного кафе. Казаки действовали уверенно, без суеты, по-хозяйски.
— Сориентировались быстро, — позади раздался удивленный голос Андрея, вышедшего на ступеньки штаба. — Нужно узнать, кто такие, и Рубену сообщить.
Долго ждать не пришлось. От казаков отделился высокого роста громила и направился к стоявшим на ступеньках штаба «Шелесту» и Андрею. Ополченцы с удивлением рассматривали казаков. По тому, как подходил казак, «Шелест» сделал вывод: это старший, лихо заломленная набок папаха, уверенный вид. Поздоровавшись, казак протянул руку.
«Тяжелая и большая, будто пивная кружка, этот с одного удара и быка завалит», — размышлял «Шелест», рассматривая казака.
Разговор был короткий.
— Мужики, мы на усиление, — произнес казак и добавил мягче: — Приходите к нам на шурпу, будет шашлык.
Выстроенные ровными рядами палатки, полевая кухня. Вскоре на территории аэропорта появился лагерь, откуда раздавались привлекающие запахи еды.
Лагерь жил, притягивая к себе ополченцев. Будучи вне службы, те стремились к казакам. Льющиеся из лагеря песни, рассказы у костра. Заглянув как-то в лагерь, «Шелест» поразился дисциплине и установленному порядку. Каждый занимался своим делом. Охрана периметра лагеря, выходящие на маршруты казачьи патрули.
«Вот так да!»
«Шелест», не в силах отвести взгляд, как завороженный смотрел на казака, виртуозно работавшего с двумя шашками. Плавно двигаясь в такт его движению, шашки набирали скорость, превратившись в два круга.
«Кубанские, донские, терские».
В эти дни казаки много сделали для осуществления безопасности аэропорта. А затем покинули аэропорт так же быстро, как и появились. В считаные минуты собрали лагерь. Ополченцы ничего не понимали.
— Мужики, прощайте, авось еще увидимся, мы нужны на севере, — произнес казачий атаман.
Крепкие рукопожатия. Ополченцы еще долго смотрели в хвост удаляющейся колонны казаков в надежде встретиться еще с этими замечательными людьми. Аэропорт опустел, но ненадолго.
******************************************************************
— Борт номер … заходит на посадку, — в динамике раздался голос диспетчера аэропорта.
Терминал ожил. Появились люди, спешащие на полуостров из разных уголков России. Люди и их цели были различны. Здесь были и депутаты Государственной думы, и госслужащие, и корреспонденты, и артисты, и просто зеваки, спешившие в гущу событий. В эти дни жизнь на полуострове неистово бурлила, направляя Крым в родную гавань.