Страница 33 из 72
На удивление в аэропорт Центральный ходил общественный транспорт. Попрощавшись с Андреем и кивнув на ходу Рубену, «Шелест» устремился к остановке, на которой одиноко стоял троллейбус.
«Неужели ходят?»
Удивление, неверие. «Шелест» зашел в троллейбус.
— Работаешь?
Водитель утвердительно кивнул, закрыл дверь, и троллейбус плавно тронулся с места.
Упав в кресло, «Шелест» на миг отключился. Сказалась усталость последних дней и бессонная ночь.
— Железнодорожный вокзал, — где-то вдалеке раздался голос водителя.
«Шелест» встрепенулся.
— Стоп, моя остановка.
Он подходил к дому с одной только мыслью: отдохнуть и выспаться. Завтра его взвод меняет заступивший, и опоздать на службу «Шелест» не имел права.
«Шелест» зашел в квартиру, посмотрел на часы. Двенадцать ноль-ноль, время новостей. «Шелест» включил телевизор. Фотографии людей в траурных лентах. Горящие свечи памяти и грустный голос диктора, со скорбью возвещающий о гибели героев, павших на Майдане от рук неизвестного врага.
«Шелест» выругался и переключил канал. Диктор говорил по-английски, комментируя изображение. Несли гробы погибших на Майдане. Переключая канал за каналом, на экране телевизора «Шелест» видел одно и то же. Идущие за гробами ровные ряды тех, кто рвался отомстить за гибель своих товарищей на Майдане. Тут же присвоили погибшим статус «Небесная сотня».
«Шелест» еще раз выругался.
«А что передают местные каналы?»
То, что неожиданно услышал «Шелест», слегка его удивило, но расставило, как говорят, все точки над i. По всем местным каналам выступал крымский мулла. Его речь на татарском и русском языках скорее походила на призыв к миру для своего народа.
— Мы должны держать нейтралитет, — говорил мулла, — это конфликт славян, поддержав одну из сторон, мы обрекаем себя как нацию на истребление.
Мулла, сравнивая настоящее и прошлое крымско-татарского народа, сравнивал довоенные и послевоенные дни совместного проживания с русскими на одной земле. Упомянул мулла и послевоенные сталинские репрессии, когда их народ подвергся гонению и чуть не прекратил свое существование в горниле репрессий, несправедливости и противоречий.
Чем больше «Шелест» слушал призывы муллы к своему народу, тем больше ему было понятно поведение татар у штаба «Меджлиса»* 27 февраля. Победив в схватке у «Пентагона» 26 февраля, они отказались от противостояния. Тогда, наблюдая за штабом, «Шелест» никак не мог понять их поступка. Люди собрались в колонны, двинулись к центру и вдруг, резко остановившись, развернулись прочь. После выступления муллы все становилось на свои места.
«Шелесту» почему-то вспомнился подъехавший в тот день к штабу «Меджлиса»* кортеж машин, вышедшие из машин старцы, не спеша зашедшие в здание. Еще тогда, наблюдая за этой процессией, «Шелест» сделал вывод, что приехали непростые люди, тогда его терзали одни и те же вопросы: «Кто это? Что будет после их отъезда?». Теперь ответы нашлись сами по себе. Сегодня муллу слушали и русские, и татары. Люди делали правильные выводы. Но были и такие, кто с ненавистью смотрел на старца в телевизоре.
— Предатель, — произнес Рефатов, обращаясь к Мустафаеву. — Собери курултай, будем решать.
В ярости и бессилии Мустафаев сжимал кулаки. Но ни завтра, ни на следующий день «Меджлис»* не смог собрать курултай. Третья по величине фигура в «Меджлисе»*, разыграв свою карту, рвалась к власти. Закат Рефатова и Мустафаева был виден невооруженным взглядом, и теперь он, опираясь на духовенство, рвался к власти как среди своих, так и среди тех, кто захватил власть в Крыму. Его кандидатуру рассматривал лично начальник разведки турецкой Эймюр.
«Молодой, перспективный, пользующийся безукоризненным авторитетом среди молодежи, его поддерживает духовенство Крыма, то, что нужно, — рассуждал начальник разведки, — и главное — он вошел в доверие к мятежникам, захватившим власть на полуострове, а это значит, что в недалеком будущем он сможет влиять на умы людей, воспитывая молодежь всех национальностей Крыма. А что Рефатов, Мустафаев и их сторонники? Будем выводить из Крыма для открытой борьбы».
Начальник турецкой Эймюр окончательно сделал выводы, укрепившись в своей правоте. Восток — дело тонкое и не предполагает резких движений, как предлагают его «коллеги» из ЦРУ. Хватит Ирака, Ливии. О поддержке турецкой Эймюр знал и кандидат, стремящийся к власти среди крымско-татарского народа. Вчера его поддержали лидеры местных ячеек «Меджлис»*. Ему была нужна поддержка его народа, и он ее получил. Крымско-татарский народ сделал свой выбор, услышав своего духовного лидера и местных лидеров «Меджлиса»*.
Игра началась, и в этой игре крымско-татарский народ держал нейтралитет, выжидая в борьбе славян, кто кого, надеясь на несбыточность своей мечты.
Усталость взяла вверх. «Это все хорошо, но…спать». «Шелест» отключил телевизор, проваливаясь в сон, но настойчивый телефонный звонок говорил об обратном: поспать не удастся.
«Шелест» поднял телефон. «Андрей?»
На табло высветился номер его телефона, и по тому, как тот настойчиво звонил, «Шелест» понял: что-то случилось.
— Алло, слушаю, — произнес уставшим голосом «Шелест».
— Срочно, сбор по тревоге, — в трубке раздался взволнованный голос Андрея. — Нашим нужна помощь, место сбора — аэропорт Центральный.
Андрей еще что-то говорил, но «Шелест» не слышал, сон сняло как рукой. Быстро одевшись, он летел к месту встречи.
— 2 —
Роту «Шелест» увидел издалека, выпрыгивая из такси.
— Спасибо, земляк, выручил, — произнес «Шелест», расплатившись с водителем.
Водитель кивнул, взял деньги и, нажав на педаль газа, унесся в город. «Шелест», усмехнувшись вслед удаляющейся машине, направился к штабу.
«Будто бы и не уходил, — пронеслось у него в голове. — За день ничего не изменилось, патруль «вежливых» людей, медленно прохаживающийся вдоль терминала к площади и обратно, пустая площадь, неработающий аэропорт.
«Шелест» все ближе и ближе подходил к штабу, всматриваясь в лица людей. Разбившись на группы, все взволнованно обсуждали события последних дней. Кто-то курил, отойдя за угол дома.
«Шелест» спросил:
— Что случилось?
Тревога на лицах говорила о многом, впереди роту ожидала опасная работа, но вот какая? «Шелест» подошел к роте, глазами в гуще ополченцев разыскивая Андрея.
«Эти из других взводов, а вот и мои».
Пожимая руки ополченцам, «Шелест» пытался узнать, где Андрей. Кто-то пожимал плечами, кто-то неопределенно указал на дверь штаба, мол, там посмотри.
«Необходимо найти Андрея». С этой мыслью «Шелест» поднялся по ступенькам, направляясь к штабу. Резкий звук тормозов заставил обернуться. Лихо подъехала иномарка, из нее вышел Рубен и невесть откуда появившийся Андрей.
— Рота, строиться, — прозвучала команда.
— Повзводно становись, — подхватил Андрей.