Страница 50 из 76
Глава 30
Когда на улице круглосуточно темно и солнце не проглядывает сквозь плотную толщу облаков, непонятно сколько времени проходит в окружающем мире.
Я заснул на кровати.
Я проснулся.
Не могу определить, ночь сейчас или день. Как долго я пролежал без сознания. Промелькнули образы в моей голове мгновенно или я валялся здесь двое суток, пока девушка из Варзода копалась в моём сознании. Время сейчас — ограниченный ресурс. Я не могу разбрасываться им.
— Охрана! — кричу и долблю в дверь изнутри. — Я желаю видеть вашего командира!
— Наш пленник желает видеть командира, — коверкает мой голос один из мертвецов снаружи. — Удовлетворим ли мы его желание?
Другой, похихикивая, отвечает:
— Конечно же! Мы немедленно пойдём за командиром!
И топает на месте, имитируя звук удаляющихся шагов.
Что за больных весельчаков поставили мне в охрану? Каким образом восставшие покойники вообще способны смеяться? Разве это не взаимоисключающие понятия? Смех и мертвецы. Всё равно, что холодный огонь или стоящий на месте ветер. При жизни они, должно быть, были теми ещё комедиантами.
— Если вы прямо сейчас не отведёте меня к главному, то я выбью дверь, а ваши головы заброшу на крышу этого заведения. Посмотрим, как долго вы будете их искать.
— О нет, он хочет выбить дверь! — притворно пугается мертвец. — Скорее уносим ноги!
— Тихо! — командует второй.
Слышу, как трупы в коридоре вытягиваются по стойке, поправляют одежду, оружие на поясе. Не успеваю я даже подумать о том, что это может значить, как вдалеке раздаются цокающие звуки приближающихся шагов. Судя по реакции моих надзирателей, это кто-то рангом повыше. Офицер, должно быть.
— Открывайте, — раздаётся гнусавый, надменный голос.
— Нам приказали…
— Неважно, что вам приказали. Открывайте дверь и поживее, у меня сегодня ещё уйма дел.
Слышу звук ключа в замочной скважине. Дверь отворяется и я вижу перед собой очередного мертвеца, но выглядит он как пижон: пышная чёрная одежда, белые перчатки с узорами. Узкие туфли. Немногочисленные волосы зализаны на затылок. Пышные, подкрученные усы. И в дополнение образа — серая, подгнившая кожа.
Новоприбывший входит в комнату с таким видом, будто я — самое отвратительное существо в этом замке. Обошёл стороной, будто я заразный.
— Если понадобимся, зовите, — произносит однорукий мертвец.
Пижон делает нетерпеливый взмах рукой, приказывая им удалиться.
— Меня зовут Лихал Чиллер Малгранауг. Я управляющий делами нашего мудрейшего повелителя, двуединого короля Бартрама Гордого, да будет его тень длинной и чёрной.
С последними словами управляющий склоняет голову в дань уважения упомянутой персоне.
— Монарх хочет вас видеть перед своим троном сегодня вечером, и я пришёл убедиться, что встреча пройдёт как положено для события такого уровня.
— Вечером? — спрашиваю. — Это когда?
— Когда зайдёт солнце, — невозмутимо отвечает мертвец, делая лёгкий пасс рукой в сторону окон.
Снаружи темнота и никаких намёков на то, когда именно это произойдёт.
— Не стоит беспокоиться насчёт времени, — продолжает. — Стража вас отведёт. О чём вы действительно должны задуматься, так это о вашем поведении, чтобы не допустить слова или жеста, который проявит неуважение в сторону Мудрейшего или его приближённых.
— Простите мою неграмотность, — говорю. — Почему вы назвали его двуединым королём? Их двое?
— Что за абсурд! Мудрейший говорил, что нам нужно больше глашатаев, но я имел дерзость счесть их количество достаточным. И посмотрите, что мы имеем! Простолюдин, который не знает, что означает титул его собственного правителя.
— Я из далёких земель, до нас не доходят новости.
— Да будет тебе известно, невежда, что король Бартрам Гордый стал зваться двуединым после объединения верхних и нижних земель, чего не удавалось прежде никому. В честь этого Мудрейший стал носить корону, составляемую из двух частей: верхней и нижней.
Что за верхние и нижние земли я спрашивать не стал. Похоже, существа в этом замке живут в каком-то своём мире, не имеющем ничего общего с реальностью.
— Прежде, чем мы займёмся вашими манерами, стоит убедиться, что вы выглядите достаточно презентабельно для встречи с Мудрейшим. С минуты на минуту сюда явится прислуга, чтобы привести вас в соответствующее состояние.
Не успел он договорить свою фразу, как с коридора послышались новые звуки: смех, разговоры, многочисленные шаги.
Дверь распахнулась и внутрь большой чередой стали вваливаться многочисленные женщины-мертвецы. Такие же уродливые, как и мужчины. С гнилыми зубами, редкими волосами, кожей в пятнах, у некоторых не хватает частей тела. Но все они ведут себя так весело и беззаботно, что у меня самого поднялось настроение от их весёлой непринуждённости.
— Ставьте у окна, — произносит управляющий.
Две первые женщины опускают на пол большой деревянный таз. Остальные принимаются вливать в него горячую воду из вёдер. Пар поднимается к потолку.
Намного проще было бы мне спуститься в баню и помыться там, чем всем этим женщинам собираться с вёдрами и нести воду сюда. Но раз уж управляющий захотел привести меня в порядок прямо здесь, кто я такой, чтобы сопротивляться?
Таз оказался гораздо больше чем у нас, в Дарграге. В него спокойно бы поместилось сразу три человека. Подключи снизу насос и получишь настоящее джакузи. Вот, кстати, и идея для очередного изобретения. Понадобилось очень много вёдер, чтобы наполнить его на три четверти.
— Полезайте в воду, — приказывает управляющий.
— Они так и будут смотреть? — спрашиваю.
Рядом с нами стоят три женщины в простых одеждах прислуги. Как-то не хочется оголяться на глазах у посторонних, пусть они и мертвецы.
— Они будут помогать вам умываться. Можете не беспокоиться, вам не удастся их смутить.
— А, тогда ладно.
Очень быстро раздеваюсь и залажу в таз, отчего несколько брызг попадает на одежду управляющего. Тот недовольно осматривает свой роскошный наряд и хмурится.
Я привык к тёплой воде. Мы в Дарграге выставляем бадью на солнце, чтобы она нагрелась за день. Но здесь вода очень горячая. Ещё чуть-чуть и невозможно станет находиться. Почти ощущаю, как поры на моей коже раскрываются, выпуская всю скопившуюся грязь.
— Наш гость должен предстать перед Мудрейшим чистым, как младенец. Так что можете его не жалеть. Трите как следует.
— Я и сам могу умыться. Вообще никаких проблем.
— Мы не можем позволить человеку, который собирается посетить Мудрейшего, мыться самостоятельно.
Женщины окружают таз со всех сторон. Одна принимается натирать мои волосы каким-то порошком, для очистки от грязи, другая жёсткой тряпкой старается снять кожу с моих рук, а третья погнутыми железными ножницами состригает неровные ногти, приводя их в порядок. И во время этого процесса она строит мне глазки!
Гляжу на неё, стараясь не выдать удивления.
Лет двадцать на вид, не хватает одного глаза, зубы выбиты, кости рёбер торчат из груди, вспарывая одежду. Но такой милой и застенчивой улыбки я уже давно не видел. Кажется, её совсем не заботит, что она уже много лет мертва. Здесь очень, очень, очень странные покойники!
— Трите так, чтобы он аж светился от чистоты, — говорит управляющий. — Чтобы он почувствовал себя заново родившимся.