Страница 52 из 95
— Да что ты можешь понять! — крикнул он яростно. — Думаешь, сложила два плюс два и получилось четыре?
— Ошибка, которую вы совершили, не идет ни в какое сравнение с тем, как ошиблись ваши родители, зачав вас.
В этот момент Лари начал биться головой о стекло.
— А он действительно ненормальный, — сказал вдруг Эрдан.
— Тише, тише, — проговорила Маша, глядя с раздражением на Лари. — Жизнь тяжела, но она еще тяжелее, если ты глуп.
Лари остановился и злобно посмотрел на нее. Поняв, что его спектакль никого не трогает, он решил высказаться.
— Я был оскорблен тем, — сказал он, — что они хотят принять к себе чужака, а меня даже не допустили до первой ступени! — в этот момент он злобно посмотрел на меня. — Я ненавижу тебя, дрянь. Ты не можешь быть с ними, ты никто! А раса цемен должна быть чистой и без примесей уродцев!
Я ухмыльнулась, потому что он сказал именно то, что мне было нужно.
— Мне кажется, он перешел все границы дозволенного, — сказала вдруг Маша и нажала на кнопку на панели возле стекла. Лари ударило током, он подпрыгнул и задергался, как ошпаренный. Потом взял себя в руки, успокоился и смиренно сел в позу лотоса, выражая нам всем свой протест, закрыв глаза. «Рано ты успокоился, — подумала я. — Я еще не закончила, и впереди тебя ждет заключительная часть».
— Как всегда вы правы! — сказала я спокойным и дружелюбным тоном, заметив, что один глаз Лари приоткрылся. — Без примесей уродцев, значит… — рассуждала я. — Может, именно из-за этого вас общество не принимает? Кровушка-то у вас плохая, возможно, было смешивание среди родственников?
Теперь оба его глаза сверлили меня злобным взглядом. Значит, я на верном пути.
— Помните, — я обратилась к Ясному, — он говорил, что они ушли в горы и не участвовали в войне, жили смиренно. Потом было разделение, и большая часть людей ушла в общество Туле. Оставшиеся были опустошены и, думаю, малочисленны. Так и произошли погрешности.
— Ведьма… — тихо сказал Лари.
— Ага, факт! Обожаю, когда она это делает! — сказал Монти.
Я улыбнулась ему, и он ответил широкой улыбкой, показывая все зубы, вероятно, вспомнив, как я его разоблачала.
— Ладно, дедуля, сиди и не гавкай, — сказала грозно Маша нашему узнику и посмотрела на нас. — Я видела его один раз там, в обществе. Его за шкирку оттуда выкинули. Ну что, дедуля, допрыгался?
— Предатель, — ответил ей Лари, стиснув зубы.
Теперь часть моей теории подтвердилась, и я перешла к заключительному этапу, чтобы поделиться, как возник мой план.
— Когда ребята высказали свои опасения, что, разрушив эту лабораторию, они смогут построить новую, — продолжила я, — я задумалась о том, что все наши действия и тяжелая работа будут бессмысленны. Надо найти другой выход! Можно же найти лабораторию и тайно установить там свое оборудование: камеры, микрофоны? И наблюдать за ними, контролировать их действия, знать о планах и иметь на руках огромные козыри.
Лари широко открыл глаза и побагровел.
— Держать на коротком поводке — это верное решение, — добавил Эрдан.
— В итоге я стала прокручивать в голове план по захвату лаборатории без разрушений и открытия информации о ней. Но у меня остались два пункта, которые нужно было закрыть, прежде чем осуществить план. Первый — предатель ли Лари? Второй — как скрыть действия реального плана, на всякий случай.
— Тва-р… аааааааааа, — закричал Лари, так как Богдан не дал ему завершить оскорбление, нажав на кнопку подачи тока. Лари тряхануло, и он грозно посмотрел на Богдана.
— И поэтому я разделила нашу команду на две группы. Первая — разведывательная-атакующая, вторая — актерская, «Бродвей», — сказала я.
Я посмотрела на Платона, и он продолжил рассказ:
— Я из атакующих, как я понял. Спасибо! Я увидел созданный чат для нашей группы: Бастет, Платон, Иван и Дохляк. Там было сообщение: «Для вас есть секретное дело в городе, а сейчас сделайте вид, что обижены. После сообщу ваши задачи». Потом Дина объявила, что нас отправляют домой ковыряться в библиотеке. Мне было нетрудно сыграть обиженного, так как я реально обиделся, — сказал Платон.
— Тоже мне актеры, — недовольно проворчал Лари.
— Они из атакующих, а вот мы «Бродвей»! — с ухмылкой сказал Богдан. — И вы же повелись?
— У них было несколько задач, — продолжила я. — Первая — дополнить команду Петровичем и Яковом, вторая — проверить мою догадку о том, в чьем сознании находится лаборатория, третья — найти способ извлечь ее, четвертая — выяснить, где она физически расположена, и пятая — тайно захватить.
— Это хорошо, что ты вспомнила тот журнал из психбольницы, — сказал Иван, — когда искала нас с Платоном.
— Именно, но не сразу, — продолжила я. — Когда Ясный описывал сознание чокнутого, у которого была дверь в лабораторию, мне показалось это знакомым. Позже я вспомнила, что там был еще один пациент-шизофреник, которого я сразу отмела, так как он давно лежит один в палате. Тогда я искала двоих. Но информация всплыла вовремя.
Я надеялась, что это был тот самый сумасшедший, в голову которого закинули дверь от лаборатории. Для выполнения этих задач мне нужны были Дохляк с Бастет. Когда к четырем утра они подтвердили информацию, нужно было срочно продумать следующие шаги. Маша с Иваном приступили к работе, но им требовалось время — около восьми часов или больше. Поэтому утреннее обсуждение надо было растягивать до вечера. На всякий случай была задействована вторая группа «Бродвей». Они пробрались к Лари в номер, пока тот спал, и украли у него курительную трубку, чтобы потом их заложил Ясный и отправил приходить в себя до того момента, пока ребята в городе не справятся со всеми своими задачами. Но мне показалось, что они слишком серьезно подошли к делу…
— Да, да, не удержались, — засмеялся Ясный.
Богдан с Эрданом переглянулись, а Монти опустил голову и слегка улыбнулся. Дохляк откашлялся, давая понять, что сейчас говорит он.
— Когда я пришел к пациенту, Бастет помогала мне, и вместе мы искали варианты лечения. Это был случай неестественной шизофрении, не наследственной и не патологического внутриутробного развития, а значит, был шанс. Его шизофрения имела фазу, которую мы проработали и приняли варианты лечения, — говорил Дохляк с важным видом. — Нам предстояла сложная задача, за которую не взялись врачи клиники. Мы путем гипноза добрались до уровня, когда все это произошло, и исправили его, удалили яркие воспоминания. Дали лекарства, которые восстановили все.
— Ну ты прямо рассказал все так быстро, — возмутилась Бастет. — Это был титанический труд — добраться до нужной ступени, а потом кропотливая работа коррекции. А с лекарствами мы как намучались?
— Да, в итоге к обеду все было готово, и мы смогли нормально поговорить с пациентом. Потом доложили Дине об итогах, — продолжил Дохляк. — Люди из сообщества держали его в бункере пять лет без света, с постоянной громкой музыкой. Крыша его поехала, и он стал похож на овощ. Потом какой-то маг поместил ему в голову специальное устройство, позволяющее внедрить данные или, как в нашем случае, дверь, соединяющую астральный мир с реальной лабораторией. Он стал маяком.
— Далее предстояла глобальная работа, — сказал Иван. — Яков должен был решить вопрос о том, где стоит маяк, силу его света, сигнала и куда он направляет корабли, то есть ученых. Петрович организовал план захвата лаборатории, а мы с Машей решили вопрос с переносом устройства в другое место, не повредив ничего, чтобы люди общества Туле могли продолжать пользоваться дверью.