Страница 67 из 83
Он опустил восемь оставшихся пальцев на холодную кожу мальчика. Голубое свечение ударило из них вниз, казалось, до самого дна океана. Там, под пальцами, появилась брешь, куда пират начал погружать руки. Он знал, как это выглядит со стороны: руки входят в тело легко, бескровно, будто призрачные, ни один волосок не дрожит. Неприятное, иррациональное зрелище.
Чуть свёл указательные пальцы, продолжая выискивать повреждённый участок, заодно вновь бегло осматривал тело. И тут понял. Именно здесь — примерно середина от самого верхнего шрама-пера до сердца. Да и шрамами это сейчас назвать было нельзя: края разошлись, кровь сочилась из них. «Если сила рождается в сердце, — лихорадочно думал Джази, — то логично, что сначала идёт к перьям. У меня ведь к голове, к чешуе на висках. Точно!» А затем вспомнил давнего знакомого, тоже Феникса: где-то в этом же месте была точка привязки призывом. Воспоминания сейчас лишние, а действовать нужно без промедления.
Он взглянул на Лукрецию, та подалась вперёд, поджав губы, будто боясь вымолвить и слово. Перевёл взгляд на Алека, тот вцепился руками себе в колени, а ветер трепал его волосы. «Да, это может помочь!» — едва не вскрикнул Джази. Отчётливый зуд прошёл через руки к вискам, расцветился узорами на груди и шее, заставил чешуйки и глаза сиять, и пират ясно увидел перекрытый источник в теле Рихарда. Похожий на средний орех, он блестел сквозь ментальную прореху, переливался красно-жёлтым пламенем, такой уязвимый, маленький. Такое Джази видел впервые, но точно знал, что если мальчик когда-либо будет ранен в это место, то никакого ореха никто не увидит, по крайней мере никто из людей и тех Детей богов, которые не слишком стараются развиться. Ядро фениксовой силы — вот, что это было. Похожие, но в других местах, есть и у других божественных потомков. И у него, Джази, и у этой пугливой красотки.
Но сейчас огненный орех был смят. Со всех сторон в него упирались шипы. И фиолетово-жёлтые, как яд агачибу, и багряные — кровь самого мальчика, и чёрные — сконцентрированные негативные чувства, которые маленький Феникс не позволял себе выплеснуть в мир. «И что же мне с ними делать? Как убрать, не повредив ядро, как очистить, вытянуть скверну?»
Джази надавил пальцем на один из шипов, тот сломался, растёкся грязной лужей, и орех заметно уменьшился. Пират втянул воздух через сжатые зубы и посмотрел на места, откуда эти шипы выходили. Длинные для такого маленького тела. Каждый не меньше двух сантиметров. И орех не больше них. Росли они концентрично, задавливая источник силы. Значило это лишь одно: когда ядро исчезнет, мальчик умрёт, хотя, может остаться жить человеком. Но не с его ранами. Не с его.
«Надо растворить их так, чтобы не попали на источник силы. Или, если попали, не остались на нём. Смыть. Но нужно чем-то заполнить пространство».
Джази рискнул. Прокусил губу и склонился над прорехой. Алая капля, заполненная его силой, достигла кожи, прошла между ладоней и упала на смятую сферу. Та вздрогнула. Неровность, что осталась от сломанного шипа, выгнулась и затянулась. И в тот же миг пирата повело, закружилась голова, он едва устоял, чтобы удержать руки на том же месте. Вдохнул и хрипло сказал:
— Простите, господин, вы хотите спасти капитана?
Алек, который и сам пребывал в ступоре, очнулся, несколько раз мигнул и кивнул, подсел ближе. Голос его прозвучал на удивление ровно:
— Что мне сделать?
— Почему? Он ведь тебе совсем чужой⁈ — Лукреция не выдержала, что осталась не у дел, воришка в ответ лишь мотнул головой.
— Красотка, прости, принеси чистой воды. У нас ведь там была? — попросил Джази и криво улыбнулся. Сила утекала слишком быстро, и он уже не был уверен, что сможет прервать ритуал или нормально закончить. Было бы жаль оставлять всё так, всех так: отчаянного Феникса, красотку редкого вида и того, кого он всю жизнь искал, как оказался на воле.
Девушка рывком поднялась и ушла в надстройку. Пират требовательно взглянул на Алека. Тот кашлянул и, зардевшись, сказал:
— Его мама похожа на мою. А его — попросила за ним приглядывать.
Джази этого было достаточно.
— Господин, понадобится кровь из ваших волос. Сможете отсечь прядь?
— Конечно! — воскликнул Алек и потянулся за мечом в чёрных ножнах, лежащим сбоку.
— Нет, опасно. Возьмите мой нож, — кивнул пират себе за спину.
Юный мечник осторожно вытащил из притороченных к поясу ножен короткое лезвие с деревянной рукоятью. Вернулась Лукреция, неся по два бурдюка в каждой руке. Джази, хоть и плыл мыслями, подумал: «Ну какая же она милашка! Да ещё и такая запасливая, исполнительная. Жениться бы на ней!» — но одёрнул себя и произнёс:
— Нужно воды совсем немного из той, откуда не пили. Красотка, а теперь собери все силы истинного Чародея в себе. Налей на ладонь, да, на свою, немного воды и прочувствуй её, ощути её чистоту. И когда ты её найдёшь, заставь грязный осадок отделиться и стечь. Попробуй.
Он вычитал это давно-давно в старой книге, которую позаимствовал у друга, а потом спрятал в надёжном месте на отдалённом острове. Все Дети богов в сущности были похожи, да только к каждому свой подход. Потому и сейчас взял на себя смелость поучать создание чужого рода, ничего не оставалось, кроме как верить в неё. Нет, верить в них троих. Четверых. В Феникса тоже. От его желания жить зависело многое.
Лукреция посмотрела на пирата, чьи глаза, ещё недавно ясные, засиявшие ненадолго, стали мутными. А пальцы на его руках сейчас находились в теле Рихарда между ключицей и грудью, и судя по тому, как иногда вздрагивали плечи Джази, там, внутри, что-то происходило, непонятное, жуткое. То, что ещё возможно изменить. Девушка потрогала крышки. Выбрала самый тяжёлый бурдюк, туго завинченный. С трудом открыла. Для начала закатала рукава, вылила воду на руки, омыла их до локтя. А после сделала так, как сказал парень.
Давно, ещё в детстве, Лукреция уже это делала. Ей нравилось, как дядюшка хвалил очищенную воду, гладил по голове, возвращая пустую кружку и давал то конфету, то сочную грушу, то и вовсе игрушку. Но это можно вспомнить потом. А сейчас…
Сейчас вода в сложенной ковшиком ладони светилась серебристо-белым, не видным остальным. Крошечные искры поднимались из кожи вверх сквозь воду. И между ними натягивались тонкие нити, будто паутина или сито. Та вода, что прошла сквозь сеть, не задерживаясь, опустилась вниз, но вот на сияющем полотне появились тёмные сгустки — осадок, как это назвал Джази. Лукреция велела искрам чуть приподняться, вытягивая сеть из воды, и сбросила гущу на палубу. Тихий плеск.
— Хорошо, умничка, — выдохнул Джази.
— Этого разве хватит? — спросила девушка.
— Ты сможешь сделать так же, только раза в три быстрее?
— Да, — уверенно сказала она, ведь теперь вспомнила, что может это и даже больше. И уже не надо тратить время на контроль сети, на любование каждой искрой. Всё получится, всё непременно получится, как должно! Вода снова стала союзником истинной Чародейки.
— Хорошо, — Джази попытался смахнуть пот со лба плечом, но не мог и руку поднять.
Заметив это, Алек расторопно промокнул влагу своим серым шарфом, невесомо провёл по чешуйкам на висках, снимая испарину, заправил растрёпанные пряди за уши, чтобы не лезли в глаза пирату. Тот благодарно кивнул и обратился к помощнику:
— Господин, посмотрите на мои виски, на чешую. Она очень тонкая и мягкая. Когда я скажу, аккуратно срезайте по паре штук и кладите мне между рук.