Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 12 из 83



Молчание было недолгим. Лукреция подняла свой отброшенный к надстройке плащ и демонстративно выжала. То ли щёки и уши её действительно пылали, то ли закатные лучи падали лишь на лицо, но когда девушка заговорила, не оборачиваясь, голос её звучал неуверенно и высоко:

— Вся наша пища промокла, в лодке полно воды, да и на одежде ни одного сухого клочка. Если мы не умрём тут от голода, то точно от простуды. Может ты уже используешь своего друга как тягловую лошадь?

— Думаю, да, — кивнул Рихард, поднимаясь. Он собрал оба весла, ничего не объяснив, занёс их в надстройку и привязал к ящикам. — Держись за меня! — велел Лукреции, прижал её к дверному проёму и мысленно велел Блицу наклонить лодку так, чтобы вытекла вся вода.

И ничего не произошло.

— Что ты?.. — недовольно начала девушка, но всё же доверчиво обхватила Феникса за плечи, пытаясь поймать его взгляд.

Рихард ойкнул, ощутил себя крайне глупо, отвернулся, торопливо похлопал на груди под жилеткой, вытянул за спутавшиеся шнурки косточку со свистком и, набрав полные лёгкие воздуха, выдул звонкую трель. Голова морского змея поднялась выше борта, глаза не мигая уставились на хозяина свистка Короля Зверей. Рихард, глядя на молнию шрама, мысленно повторил свой приказ. Змей лязгнул зубами, и мальчик только сейчас заметил, что острый частокол рос в два ряда. «Ух, Феникс меня сожги! А без свистка мои кишки наверняка бы уже намотались на эти зубки», — проскользнула мысль и исчезла. Точнее, мальчик прогнал её от себя, вместо этого детально представив приказ.

И змей подчинился.

— Держись! — только и успел крикнуть Рихард, обхватив Лукрецию за талию и упёршись спиной и ногами в дверной проём. Девушка пискнула и спрятала лицо у спутника на груди, скрестив руки за его головой.

Скрежет чешуи по щитам раздался сначала медленно, потом быстрее, жёстче, когда кольца червеобразного тела в два витка обхватили лодку, переворачивая её чуть вбок и вперёд. Из надстройки с водой устремились и маска с плащом, но запутались в ногах путешественников, стреножив. Плеск воды, и вот лодка мерно закачалась на волнах, когда змей отпустил. «Блиц, — мысленно обратился Рихард, и будто что-то большое, надёжное, откликнулось в его голове, — ухвати верёвку, которая рядом с тобой и вези нас к городу с тремя пирсами между двух маяков». Он воссоздал в памяти картинку «вид из воды на Макавари». Змей фыркнул, нырнул, пуская пузыри, но почти сразу появился, цапнул верёвку и потащил совсем не в ту сторону, куда предполагал Феникс, а гораздо левее. Мальчик вновь обратился с мыслеобразом к Блицу, но в ответ лишь получил протяжный полувой и чужую, змееву, уверенность в собственных действиях. Оставалось только предоставить дело ему. Такая здоровенная махина слушалась маленького свистка и мысленных приказов — это было действительно чудом.

— Фух, — выдохнул мальчик, расцепляя затёкшие руки, — кажется, с лошадкой разобрались. А теперь… — и больше ни слова не говоря, он направил мягкое тепло на спутницу и себя, высушивая промокшую до нитки одежду.

* * *

Блиц тащил лодку всю ночь до рассвета. И с первыми лучами солнца, нежно стелющимися по рябому серебру воды, начал уставать. Стоило ему приостановиться, как лодка налетала сзади со всей дури, с треском сминая игольчатый гребень с кожистыми перепонками. Змей словно просыпался, дёргался, мчался вперёд, но вскоре замедлялся и всё повторялось. В одну из таких остановок Рихард успел заметить тонкую плёнку бокового века, которая прикрывала выпуклую желтизну глаза. Феникс, успевший пару раз за ночь урвать хоть немного сна, пожалел морское чудовище и тихо позвал:

— Эй, Блиц-дружок, давай отдохни, поспи, поешь, а потом возвращайся ко мне.

Пасть змея приоткрылась, выпуская верёвку, и голова, взметнув два широких водяных крыла, скрылась в прохладных глубинах. Лодку отбросило чуть назад, закружило, но мальчик был уверен, что Блиц их не бросил, что чары свистка не спадут сами собой.

— Ты уверен? — позвала Лукреция из надстройки.

Девушка проспала всю ночь, уютно устроившись на ящиках с провиантом, который промок меньше ожидаемого. Почти растратив все силы, Феникс высушил и его.

— Да, он вернётся, — кивнул Рихард, не оборачиваясь, — или позовём другую рыбу. Теперь, когда я понял, на что способен свисток, проблем быть не должно.



— И что, мы теперь его будем ждать?

— Подождём, ничего с нами не случится, — уверенно ответил мальчик, развешивая тяжёлую от воды верёвку по бортам лодки и широко зевая. — С ним явно доберёмся быстрее, чем без него.

— Но нас же, пока он будет там где-то плавать, течением унесёт, — не успокаивалась Лукреция и вышла на палубу.

Рихард за эти совместные дни успел узнать девушку и запомнить, что просыпалась она раздражённой и голодной. Поэтому лучше с ней в такие моменты не препираться, не пытаться что-то объяснить, а только кормить и кивать. Вот только от припасов она вчера воротила нос и в шутку предложила поймать рыбу, а мальчик с радостью согласился, совершенно забыв, что такое Чародеи не едят. Случайную затею отложили на утро, потому Феникс, надеясь, что спутница передумает и всё же обратит внимание за содержимое ящиков, предложил:

— Хочешь жареной рыбы на завтрак?

— А если хочу? — пробурчала девушка, подходя, закутанная в одеяло, и щурясь на ещё низкое солнце.

— Так давай наловим и я пожарю её своим пламенем. Заодно и потренируюсь призывать огонь так близко к воде.

— Вот дунь в свой свисток и будет тебе много рыбы! Зачем тратить время на ловлю?

Рихард отодвинулся от девушки, демонстративно спрятал столь полезную вещицу под жилетку и покачал головой.

— Они же верят мне, Лу. Доверяют. Понимаешь? Как бы сказать… Они пускают меня в свой разум, и я будто вижу их глазами, чувствую то же, что и они. Нельзя обманывать доверившихся!

Девушка промолчала, лишь прикрыла лицо краем одеяла. Рихард подошёл, прислонился плечом и щекой к руке девушки и добавил:

— У нас в деревне у старого банщика одно время жили кролики. Совсем маленькие, хорошенькие… Я часто бегал на них посмотреть. И однажды банщик сказал: «Протяни руку и выбери любого». Знаешь, как я обрадовался? — Он почувствовал, как натянулось одеяло под щекой, будто Лукреция обернулась к нему, внимательно слушая, но не поднял головы. — И я выбрал. Протянул руку, присел. И один крольчонок, маленький, чёрненький, с белым пятном на ушке доверчиво ко мне подошёл…

Рихард почувствовал, что засыпает, обхватил себя за плечи. Свежий бриз толкал лодку назад, но не в силах был прогнать сонливость.

— И что потом? — Лукреция погладила спутника по щеке, ущипнула за нос.

Рихард вздрогнул, внезапно ощутив жжение на костяшке безымянного пальца — то перо, которое отдавало железом и кровью. Если к нему кто-то привязан, то — кто? От этих размышлений мальчик даже пробудился и закончил историю, лихорадочно вспоминая лица знакомых, ища среди них того единственного, кто связан был с этим пером.

— А потом банщик убил кролика и мигом зажарил. Мне потом дедушка объяснил, что банщик чувствовал приближение своего конца, поэтому старался раздать кроликов, а не отпускать в лес, но никто не хотел брать. Всё же у нас нет ни клеток для живности, ни особых условий. Это только он на спуске в старую деревню сделал маленький загон. А вскоре… Вскоре после того урока доверия и сам отправился к Солнцу на огненных крыльях. А дом его смыло весенним паводком… Вот так. Поэтому и я, пойми, Лу, не хочу предавать доверившихся мне.